Николай Трой - Война Теней

Последнее его донесение было в духе:

– Мама! Все пропало! Запомните нас коммунистами!

На этом его отряд рассыпался. Черные всадники все-таки их загнали, теперь наемникам придется скитаться по болотам одинокими партизанами.

До Пекла нам оставалось меньше четверти пути.

Лес преобразился. Под копытами коней теперь чавкало, нестерпимо воняло гнилью, в резко потеплевшем воздухе плавал тяжелый туман, в котором было трудно дышать. Секвойи и сосны исчезли, все чаще стали появляться лиственные деревья с голыми ветками, но они были маленькими и больными. Вкупе с густотой растительности, путь превратился в пытку. Острые осклизлые ветки так и норовили выколоть глаза, цеплялись за одежду, рвали плащи. Приходилось с оглушительным хрустом проламывать дорогу мечом, кони пугались, прядали ушами. Наверное, нас было слышно за километр.

Взмахивая мечом, я не сразу понял, куда вдруг пропало седло, сердце в пятки ушло, когда я стал падать.

Ваш питомец пал…

Е-мое…

Охотники придержали коней.

– Ты как там? – хрипло выкрикнул Бродяга.

– Нормально, – отозвался я. – Нормально, черт возьми…

Некоторое время продолжали путь таким макаром: впереди двигался я, работая клинками, а следом, расширяя прогалину, ехали всадники Лиги. Однако такое продолжалось недолго. Снег окончательно исчез, идти стало невмоготу, грязь засасывала подошвы. А бурелом все не кончался.

Наконец Бродяга тяжело выдохнул, скомандовал отрывисто:

– Всем спешиться… дальше будем ноги разминать.

Никто даже не пытался оспаривать приказ. Дальше и вправду в седле не проедешь.

Остаток дороги превратился в пытку. Мы остервенело рубили, ломали, выдирали ноги из жадной трясины, вновь рубили и ломали, опять с великим трудом делали новый шаг. Пот заливал глаза, дышать из-за тумана было тяжело, хотелось снять к чертовой матери шлем. Я ограничился только отстегнутой личиной, но и это помогло мало. Конденсата на броне и оружии было так много, что одежда промокла насквозь.

– Неужели так быстро на юг пришли? – изумлялся Бродяга. – Только что по Северному полюсу тащились, а сейчас…

Я вызвал окно карты, уже автоматически, просмотрел.

– Нет, – сказал, – не на юг.

Видимо, что-то в моем тоне Бродяга все-таки распознал. Воскликнул:

– Думаешь, это самое Пекло… действительно пекло?!

Пытка закончилась минут через двадцать, когда уже стала угасать последняя надежда.

Туман поредел, под ногами земля высохла. На деревьях стали встречаться листья, у корней – пожухлая трава.

– Выбираемся?!

– Кажется… – просипел я.

В это и вправду с трудом верилось.

Постепенно заросли редели, деревья росли все дальше и дальше друг от друга. Теперь двигаться можно было свободно, но мечей в ножны мы не вернули.

Шли осторожно, постоянно оглядывались. В глазах наемников читалось недоверие и волчье ожидание подвоха. Эту гамму чувств я разделял полностью: слишком странное место проходили.

Все заливал красноватый свет, тяжелый, раздражающий. В его скупом мерцании деревья казались черными, их искривленные стволы наводили на неприятные ассоциации о мучениях и потусторонних страхах. Земля из потрескавшейся красной глины словно отражала свет, а вот небо было черным.

При каждом шаге из-под калиг взлетало облачко сухой бурой пыли, оседало на броне. Я бросил взгляд на хэдхантеров, скривился. В пыли, измученные дорогой, они выглядели не опасными бойцами, а пилигримами, побывавшими в лапах разбойников.

«Наверное, и у меня видок не лучше…»

– Лис…

Я обернулся на голос. Бродяга указывал куда-то вперед и вверх.

Я проследил, мой взгляд скользнул по вымощенному желтым камнем тракту. Змеясь, он уводил к трем острым и кривым, словно отравленные клыки гадюки, скалам…

– Пришли…

Передвигались мы короткими перебежками вдоль тракта, скрупулезно соблюдая все нормы скрытного передвижения.

Вот теперь и моя профессиональная Спецификация пригодилась. Лига хэдхантеров больше на убийц качалась, потому сейчас ее бойцы и вынуждены едва не на брюхе ползти, с ног до головы пачкаясь в бурой пыли.

Иногда я забегал вперед: разведать обстановку, правильность пути или выведать о местонахождении зондер-команд из Пекла. Потом укрывался плащом и едва ли не дремал, поджидая Бродягу с командой.

За время таких передышек многое успел обдумать. Появилось множество версий насчет взаимоотношений Валлаха и Себастьяна. Продумал варианты отступления из Пекла. Даже почти догадался, кто стоит за Черными всадниками. Очень уж знакомые очертания повсюду: мрак, безысходность, черти, демоны и черная магия. Конечно, подобный вариант из разряда фантастических, но я сейчас был настроен верить собственной интуиции.

Не получалось сделать толкового вывода только насчет Ассемблера. Вот где не хватало фактов и профессиональных знаний. Лиля говорила, что энпээсы не могут придумывать и фантазировать. И я не был склонен ей не доверять. Действительно, программы, какими бы они сложными ни были, работают по любовно прописанным разрабами алгоритмам. Это не искусственный интеллект.

Артем, он же Deus Machine, как-то рассказывал по секрету о новых разработках ИИ в «Престолах», но и там все было слишком предсказуемо. Конечно, шанс рандомных действий энпээсов возрастал на порядки, но все же не полноценный ИИ. А ведь именно разум нужен для того, чтобы раз за разом выполнять творческую работу…

В общем, просчитать вариантов Ассемблера без фантастики не получалось.

Три покрытые копотью скалы приближались. С земли почти исчезла бурая пыль, под подошвами хрустела черная порода – то ли уголь, то ли кристаллизованная смола. Неизвестно откуда по-прежнему сочилось едкое красное сияние.

По желтому тракту трижды проезжали нарядные кавалькады рыцарей вперемешку с демонами. Всякий раз мы замирали и оставались для энпээсов невидимыми.

Растительность постепенно сменялась все более чахлой и больной. Деревья окончательно исчезли, уступив место редким кустам, а потом и та скудная поросль пропала. Лишь изредка встречались засохшие до каменного состояния колючие кусты. Стало ощутимо жарче, под броней потекли ручьи, я задышал тяжелей. Тем более что теперь дорога стала подниматься.

От крутого подъема и температуры в ушах появился гул, вызывающий нервозность. Я даже остановился, чтобы стащить шлем и отдышаться. Гул не пропал. Зато я понял, что это не кровь в ушах стучит, а сливаются в единый звук, как морской прибой, далекие крики.

Подползли охотники, регулярно нарушающие режим «скрытное передвижение». Бродяга покрутил головой, спросил:

– Что это за вопли?

Я пожал плечами:

– Кто знает. Может, Василевса поймали, теперь пытают.