Владимир Стрельников - Ссыльнопоселенец

— Ты точно больше никого не чуешь? — я толкнул сапогом сухую лепешку, одну из многих, устилающих разбитую копытами тропу. — Не хотелось бы встретиться с теми, кто оставил эти визитные карточки. Затопчут и не заметят.

Герда фыркнула, и послала мне насмешку. Мол, потому и задержалась, что вынюхивала, но стадо прошло минимум несколько недель назад.

— Наверное, откочевывает на равнину, — вслух подумал я, глядя на раскиданное под ногами топливо. Повезло ведь, я хоть и набрал охапку аккуратно нарубленных полешек, но тратить их совсем неохота. Дальше горы лысые, точнее, альпийские луга начинаются. И хорошо, если кизяки там встретятся, хоть ужин сготовить будет на чем.

Потом я собирал коровьи, или чьи еще там, лепешки, разводил костер, варил кашу. Все это время Герда лежала в неглубоком заливчике, оставив на суше только морду и кончики передних лап. И от нее доходили такие волну блаженства, что я конце концов, запарив кашу, и не став дожидаться результата, я тоже влез в воду.

— Какой балдеж! — Вытягиваясь в почти горячей воде, пробормотал я. — Как бы не заснуть, съедят еще. Расслабуха конкретная.

Впрочем, особо долго лежать я не стал. Вылез из водички, поскорее обтерся полотенцем и оделся. Не хватало еще простыть. Поужинал на пару с подругой четвероногой. И потом долго стирал все, от портянок до исподнего. В конце концов выстирал изрядно изгвазданные брюки, надев перед этим двое кальсон. Видок у меня при этом был такой, что даже Герда зафыркала.

— И нечего надо мной смеяться! Мне, как некоторым, шуба природой не дарена, приходится крутиться как могу, — развесив вещи на натянутой меж деревьями веревке, я уселся возле тлеющих углей, поверх которых стоял котелок со взваром из толченых ягод. Вкуснейшая штука получилась — душистая, кисло-сладкая, с множеством живых ароматов и потрясающим послевкусием. Невероятная вещь, в прошлой жизни мне малодоступная. Все-таки на те восемнадцать миллиардов ртов, живущих в пределах Солнечной системы, живых ягод не напасешься. Нет, пару раз в месяц я покупал упаковочку клубники или смородины, но не более. Очень дорого. И даже наличие собственного дома на Земле эту проблему не решало. Крохотный палисадник, дорогая вода, сложности в экологии — и в результате только специально выведенная трава, которую обязали высаживать в городах практически на каждом участке земли, свободной от домов, асфальта, бетона или пластика.

С кружкой в руках уселся на пук веток, накрытый пледом, подбросил пару кизяков и с огромным удовольствием отпил взвара. Нет, нравится мне здесь. Дико, нет интернета, нет много чего — но как хорошо!

Впрочем, я оглядел начинающую темнеть долинку. Примерно восемь на десять километров, уютно так. Классическая кальдера давно уснувшего супервулкана. Дай бог, чтобы он спал подольше, мне и спокойнее, и целее. Впрочем, Герда невозмутимо — безмятежна, а даже просто собаки сейсмоактивность очень хорошо чуят. Так что отдыхаем. Сколько там времени то? И я вытащил часы из кармана шинели. Что-то мне кажется, тут время отличается от земного. По моим прикидкам, темнеет каждый день минут на сорок раньше, то есть день короче выходит. То ли планета летит побыстрее, то ли к светилу ближе, неясно. Впрочем, нет ничего одинакового во вселенной. Лун тут и тех две, вон, одна в небе висит блеклым полумесяцем. Впрочем, после захода солнца она засияет зеленым, а вторая выйдет позже, и отливает красноватым. В прошлую ночь сидел, разглядывал их в подзорную трубу, пока шея не затекла. На красноватой вроде как атмосфера слегка имеется, а вот на зелененькой нет, голый камень.

Неподалеку кто-то дико заорал. Страшно, истошно. Настолько, что Герда подскочила спросонок, и сейчас поскуливает от боли в поврежденном боку, а я уже стою с дробовиком в руках. Для леса самое оружие, кстати. Со зверьем перестрелки не вести, а две тяжелые пули — очень серьезный аргумент. И одно заметил — я стал больше вслушиваться в лес. Постоянно, ежеминутно, чем бы не занимался. Раньше, до ссылки, мощное вооружение и доспехи делали меня выше абсолютного большинства зверей, а сейчас только пороховое оружие могло защитить меня и мою напарницу. А потому бдительность и бдительность, лес в этом случае сам подскажет, где и кто идет. Герда тоже искала, выслушивая и вынюхивая.

Вот и сейчас пара небольших пичужек вспорхнула метрах в двухстах, над достаточно высокими, но тонкими и хрупкими кустарниками. Качнулись верхушки, ближе, еще ближе. На темнеющую поляну огромными прыжками, бесшумно как призрак вымахнул огромный зверюга с громадными светящимися глазами. Голована была в явном ступоре, и от нее шла волна полнейшего непонимания.

„Нет крупных хищников!!!“ — успел подумать я, ловя на мушку стремительно двигающуюся ко мне фигуру. Выстрел! Еще один!

— Что за нахер!!! — изумленно пробормотал я, перезаряжая ружье, и провожая взглядом крупного, можно сказать здорового ушастого зверя с окровавленной спиной, промчавшегося мимо меня с Гердой огромными прыжками. — А где верхняя часть с глазами? Куда она делась? Я же в нее стрелял!

Но зверь уже ускакал, исчезнув в качнувшихся кустах, а Герда внезапно вытянулась в струнку, и осторожно двинулась вперед, по следам странного зверя, туда, где только что было чудо-юдо. Ну и я, взведя курки ружья, тоже потопал за ней, оглядываясь и держа ружье наизготовку. Представив себя со стороны, психованно усмехнулся — кальсоны и весь в патронташе, ружье и револьвере.

Герда уже принюхивалась к чему-то, грудой мокрой ветоши валяющемуся посреди кустов.

— Да уж, — я попытался не заржать, но не получилось. Видимо, отходняк, но ржач меня пробил конкретный такой, минут несколько хохотал, до слез. Голована недоуменно поглядев на меня, уселась рядом с огромным филином, которому я удачным попаданием снес пулей голову. Вообще-то целил в середину силуэта, но зверь, которого закогтил этот крылатый хищник (заяц его зовут, вспомнил), скакал как сумашедший, пытаясь сбросить его со спины.

— Что делать будем, Герда? Это вообще едят?

Голована фыркнула, передала образ бурящей мясной похлебки, и, взяв птицу за основание огромного крыла, хромая потащила добычу к нашей стоянке. Потом знакомое мне только по инструкции ощипывание и опаливание птицы, которая на самом деле была огромна. Распахнутые крылья были длиннее моих вытянутых в разные стороны рук. Ну, померил я так, взял за кончики крыльев, и вытянул. Так что метра два с половиной точно есть, большая птичка. И красивая была когда-то.

Впрочем, съев большую часть мяса, мы с Гердой решили, что она и достаточно вкусная. Хоть и жилистая. Впрочем, от хорошего летуна что еще ждать? Зато супчик наваристый получился, захотелось жиденького. Герда-то отказалась, она и кашу последнее время с явной неохотой ест, предпочитает чистое мясо. Гурманка, етицкий кот.