Владимир Стрельников - Ссыльнопоселенец

Закончили ужин уже в полной темноте. Только угли рдели, то темнея и покрываясь легкой пленкой остывшего пепла, то по новой разгораясь под легким ветерком. Из-за горушки выкатилась вторая луна, и вместе с первой оно составляли причудливый дуэт на звездном небе. Окружающие долину горы пытались врезаться в небо и отпечататься на звездах, но были мелковаты для этого, и просто обозначали свое присутствие. Впрочем, восточнее горы уже были намного серьезнее, я там наблюдал минимум пятитысячники, и похоже, что дальше на восток горы еще подрастут.

Пару раз звезды закрывали огромными бесшумными призраками родственники нашего с Гердой ужина. Ох и огромные эти филины, на самом деле. Легко журчала речка по камням и корягам берега, заполняя полянку легким туманом. А ведь я не подумал. Ночи уже прохладные, река теплая. Тут утром такой туман может быть, что все насквозь промокнет. И потому я впотьмах подбросил кизяков с сухими веточками (вот почему мне пришлось коровье дерьмо собирать отсюда выше по склону — отсырело все ночью!), и сложил рюкзаки в одно место, укрыв их пледом. Ткань плотная, намокает неохотно. Глядишь, и не очень все отсыреет, тем более, что продукты в пакетах и в рюкзаках, а оружие смазано.

И уже после этого завалился на приготовленную лежанку, накрывшись шинелью и пледом, проверив перед этим ружье и карабин. Уже привычно к спине привалилась голована. Какое то время я еще лежал, глядя как звезды исчезают в тумане, но вскоре заснул. Впрочем, почти сразу проснулся от шелестящего гула, прошедшего над долинкой, усевшись на лежанке и держа в руках карабин. Геликоптер пролетел, что ли? Но гадать так ли это не стал. Толку от этого нет, ничего это не изменит. Потому снова уложил мосинку рядышком, погладил встревоженную Герду по загривку, и завалился заново. Солдат спит — служба идет. К ссыльнопоселенцам это так же относится, а учитывая мой пожизненный — мое дело. Хочу сплю, хочу песни пою.

Через четыре дня я стоял на перевале через небольшой хребет. Ниже шел спуск снова к лесам и к реке. Так сказать, к промежуточной точке этого путешествия. За рекой полста километров — и начинаются обитаемые земли, города и поселки. Впрочем, расслабляться совершенно не стоит, здесь могут съесть в пяти метрах от порога с таким же успехом, как и за сотню верст от дома. Тем более что у меня не то что дома, угла нет где голову приткнуть.

Чуть передохнув, сгрызя с Гердой по сухарю, я подцепил осточертевшую волокушу, и тронулся вниз по тропке. Тропка так себе, едва намечена. Скорее козья, чем людская, но хорошо проходима. Вообще, склон, на счастье, пологий, плотный. Впрочем, ниже, на осыпи, под ногами камень ехал, но так, пугая. Так что через три часа я с подругой спустился до первых серьезных деревьев. А там и ручеек нашелся, и хворост, чтобы костер разжечь и кашу сварить.

Но не успел я сломать первую хворостину, как Герда насторожилась, и послала мне сигнал опасности.

— Что еще? — держа в руках дробовик, уточнил я. Но голована пока просто слушала что-то, доступное только ей. Ну конечно, слух-то у нее не моему чета, раза в два лучше.

Дослушав, Герда коротко и зло рыкнула, передав мне образ злого шерифа. Впрочем, не шерифа, а кого-то злого и безжалостного. Потом передала образ меня, идущего за ней.

— Думаешь, стоит идти? — я закинул на ближайшую развилку все рюкзаки, прихватив их к ветвям веревками. Проверил револьвер, карабин, подумав, взял дробовик. Накоротке страшное оружие.

— Веди, Сусанина, — и я пошел вслед за сторожко шагающей голованой. В кровь плеснуло привычной яростью охоты на двуногих. Так, в меру, чтобы в голове прояснилось, и кровь разогналась.

Через километр я впервые услышал то, что слышала голована. Крики. И если бы Герда не передала бы мне, что это кричит человек, в жизни бы я в это не поверил. Ладно, идем вдоль берега небольшой спокойной речушки, вдоль нее далеко слыхать, вокруг уже лес, который неплохо гасит звуки. Несмотря на кажущуюся тишину. Я уже научился не обращать особого внимания на свист ветра, шелест и шорох листвы и веток, птичьи крики вызывают настороженность лишь некоторые.

Снова крик. Что там такое, пытки, что ли? За службу мне много чего пришлось увидеть, и крики в эфире от боли и ужаса тоже слыхал. Но они обычно короткие, система жизнеобеспечения скафандра мгновенно срабатывает, обезболивая, и то и отправляя в сон пострадавшего. Правда, наркоз это основном гражданские, наш брат хватал нехилую дозу наркоты, блокирующей боль. И при этом сохраняющей относительную, конечно, ясность мыслей. Здесь же нет ничего этого, и человек просто захлебывается от криков. Невозможно понять даже, кто кричит — мужчина или женщина.

Так, в таких нерадостных, но просветляющих сознание мыслях, я за голованой подошел к довольно широкой тропе. Вдоль тропы было видно поляну на берегу все той же речушки, двух деловито собирающихся людей и висящего в воздухе голого человека. Впрочем, сообразил я, он не висел, его на кол посадили!

Додумал эту мысль я, ловя в прорезь прицела ближайшего ко мне человека. Вдох — полувыдох, выстрел. Один из палачей, недоуменно махнув руками, повернулся и осел кулем. А второй длинным кувырком ушел на край полянки, к кустам. Впрочем, меня тоже уже на дороге не было. Гильза, выброшенная из винтовки еще не коснулась земли, как я уже исчез с тропы, загоняя на ходу патрон в патронник. Короткой перебежкой метнувшись до мощного куста, залег за него, и ужом пополз в неглубокой промоине. Началась игра — кто кого переждет, переползает, перехитрит.

Прислушиваясь к лесу, я вдруг понял, что у меня прибавилось еще пара глаз, при этом я стал видеть себя со стороны, резко улучшился слух — второй шел, тихо шурша палой листвой параллельно мне метрах в ста. Про нюх я вообще не говорю, целый букет ароматов в голову влетел. У меня чуть голова не закружилась. Впрочем, я практически мгновенно адаптировал все это как указания на лицевом стекле скафандра и сообщения нейросети. Что-то похоже. Не так, но совсем иначе, но смысл тот же. Тем более, что Герда явно старалась мне помочь. Но фантастическое ощущение — разом мир вырос.

А зевать некогда, второй-то совсем не лыком шит, явно где-то служил. Видна школа, правда, не самая лучшая. Какая-нибудь пехота с окраинных планет. Но все равно, движется правильно. Опаньки, а вот еще один. Их трое было, не двое. Здоровенный лосяра, теперь меня совсем не удивляет, как они того бедолагу на кол взгромоздили. Топает от дерева к дереву, перебежками. В полный рост, едва пригнувшись. Винтовку держит привычно, а вот думать правильно не умеет, не учен. Не страшно, но подставляться не стоит, Герда меня на второго выводит аккуратно. Сначала он, потом гражданский.

Ползя вдоль линии кустов, я прямо наслаждался работой с напарницей. Герда явно залегла где-то под кустом, и больше слухом, а порой и взглядом следила, вела моих противников. Они не знали где я, а я точно знал, где они. Не война — наслаждение.