Ли Брэкетт - Звездный прыжок

Он внезапно прервал себя, так как понял, что говорит слишком быстро, слишком горячо. Молодой врач, что присматривал за Баллантайном и теперь полетел, чтобы присматривать за ними, потому что он был единственным специалистом, по трансурановой медицине, сказал:

- Лучше примите снотворное и немного отдохните, мистер Кохран.

Питер сказал:

- Нет, я хочу снова вернуться к вахтенным журналам.

- Для вахтенных журналов есть много времени.

- Во всяком случае, в них нет ничего нового, - сказал Симон. Его пристальный взгляд, холодный и сверкающий, был устремлен на Комина. - Ваш приятель единственный, кто знает, куда мы летим, не так ли?

- Это вы узнаете, - сказал Комин, - когда мы прибудем туда.

Кренч, врач, и Рот, исследовавшие Баллантайна, и еще один человек из лаборатории Кохранов, сосредоточились на картах, чтобы не влезать в ссору Кохранов.

Комин резко сказал Питеру, Симону и Стенли:

- И прежде чем вы узнаете это, я собираюсь узнать, кто нанял Башбурна, чтобы достать меня.

- Кто из нас?

- Да. Это был один из вас троих. Один из вас имеет недостающие журналы Баллантайна. У вас у всех был удобный случай.

Взгляд Комина был очень ярким, очень твердым. Он, как и остальные, страдал от долгого напряжения. Дела пошли плохо, прежде чем они покинули Луну: накрытый простыней труп Джонни лежал в одной из больших комнат. Гости Сидны истерически требовали узнать, почему не прилетает полиция, почему их держат тут пленниками. И сама Сидна с каменным лицом, не разговаривающая ни с кем. Старый Джон беседовал с ней. Комин не знал, что он сказал, но в Сидне не осталось души.

Старт не задержался. Прошло не более двух дней по земному времени. Питер сделал в точности то, что предсказал Симон. Активность у грузовых шлюзов безумно возросла, рабочие падали с ног от усталости. И когда, невероятно быстро, корабль был готов, Питер связался с властями, и не было времени даже попрощаться.

- Один из вас, - сказал Комин, - нанял убийцу, который застрелил не того. Пока я не знаю, кто именно из вас, но буду знать.

Питер свирепо сказал:

- Вы по-прежнему думаете, что я дал Башбурну пропуск?

- Но пропуск у него был.

Симон подошел и встал перед Коминым.

- Вы не понравились мне с первого взгляда, - сказал он. - И с течением времени вы нравитесь мне все меньше и меньше. Вы слишком много болтаете. Может быть, и неплохо, если кто-нибудь убьет вас.

- Да, - сказал Комин. - А вы видели, как Башбурн выходил из яхты. Вы могли бы остановить его и проверить поддельный пропуск, но не сделали этого.

Стенли поймал Симона за руку и сказал:

- Минутку. Мы не должны сейчас ссориться. Мы...

Доктор Кренч нервно откашлялся.

- Послушайте, мы все сейчас в психологическом напряжении, которое может нас сломать, если мы не будем осторожны. Отдохните. Примите снотворное, успокойтесь. Особенно вы, мистер Кохран.

- Вы говорите так, - сухо сказал Питер, - словно сами пользуетесь снотворным. - Он взглянул на Симона. - Однако, мне кажется, вы правы. Иди, Симон.

- Тебе лучше тоже уйти. Но я больше не буду спорить. Я ухожу и постараюсь уснуть.

Питер вышел из каюты. Симон тоже. Стенли уселся в кресло и тупо уставился в стену. Картежники разговаривали тихими монотонными голосами, словно их мысли были сосредоточены вовсе не на игре.

Комин закурил сигарету и принялся безостановочно ходить взад-вперед в ограниченном пространстве. Тускло горели лампы. Они были достаточно яркими, но в самом свете было что-то неестественное, словно он как-то изменил спектр. Тело Комина дрожало в самой глубине клеток, словно его мучила болезнь. Это мучило всех. Рот сказал, что это какой-то неясный эффект статичности и окружающего энергетического поля. Статическое электричество в ненормальных условиях. Один из факторов риска межзвездного перелета. Это могло быть опасностью. Маленькие факты могли перерасти в большие. Такие мелочи, как недомогание или звук, не затихающий в его ушах.

Комин подумал: Баллантайн тоже слышал его. Весь путь до звезды Барнарда и обратно он слышал его, не мог не слышать. А затем они включили эту проклятую электродрель, и это был он - подвывающий, сводящий с ума, нестерпимый звук, звук дрели...

Комин коротко выругался и сказал:

- Было бы не так плохо, если бы мы двигались.

Рот хмыкнул и хмуро уставился на карты, которые держал в руках.

- Вы движетесь, - сказал он. - Вы покрыли шесть световых лет во много раз быстрее самого света. - Он бросил карты. - Вшивая пара десяток. Я пас. Да, Комин, вы движетесь.

- Но откуда нам это знать? Мы не чувствуем движения, не видим его, даже не слышим.

- Мы принимаем его на веру, - сказал Рот. - Приборы уверяют нас, что мы с огромной скоростью приближаемся к звезде Барнарда. Или она приближается к нам. Кто знает? Движение всегда относительно. Во всяком случае, относительно известной нам Вселенной мы летим со скоростью, гораздо большей возможной - теоретически. Относительно какой-то другой Вселенной или состояния материи мы можем и неподвижно стоять на месте.

- Когда вы, ученые, говорите такое, у меня начинает болеть голова, - сказал Комин. - Все это звучит бессмыслицей.

- Вовсе нет. Теория Грума, на основании которой Баллантайн построил свой двигатель, гласит, что так называемый световой барьер реален и что материя, достигшая сверхсветовой скорости, переходит в другой план атомной вибрации или состояния, создавая закрытый вакуум континуума, в котором энергия не может ни появляться, ни исчезать. Огражденный масс-импульсным полем, корабль питается собой, используя кинетическую энергию, запасенную при первоначальном ускорении. Двигатель работает, но подтверждает это теорию или нет, мы не знаем. Здесь очень интересное искажение времени...

Комин, слушая и понимая лишь наполовину, испытывал нахлынувшее кошмарное чувство нереальности. Он боролся с ним, фиксируя мысли на очень реальной и отвратительной проблеме, стоявшей перед ним.

- ...и Викри очень интересовался временем в своих путевых заметках, - говорил Рот. Хронометры работали, но показывали ли они в точности земное время? Не было способа проверить это. Мы говорим, что первый Большой Прыжок занял у них много месяцев. Викри использовал слово "вечность" - очень смутный термин. Сколько времени прошло с тех пор, как мы включили звездный двигатель? Мне кажется, что ощущение времени...

Комин раздраженно смял сигарету и вышел из главной каюты. Все эти двусмысленные ученые разговори только расстраивали его. У него не было абстрактного мышления. Стул был стулом, стол - столом, а час равнялся шестидесяти минутам. Покуда он опирался на эти реальности, он мог понимать.

Он раскопал в шкафчике бутылку - не успокоительное, предписанное доктором Кренчем, но девяностоградусное и достаточно хорошее. Он сидел, пил и думал о Сидне, думал, действительно ли она это имела в виду, когда сказала, что у них нет будущего. Вероятно. Он хотел бы, чтобы она была здесь, и одновременно радовался, что ее здесь нет. Через некоторое время он начал прислушиваться к двигателю, звуку, который ощущал скорее зубами и кончиками нервов, а не ушами. Он чувствовал себя усталым, выпил еще порцию и пошел спать. Казалось дьявольским способом проводить время во сне, время второго межзвездного путешествия, но больше нечем было заняться. Даже у ученых было мало дел, кроме проверки приборов. Инженеры были полезны, только когда барахлил двигатель, а пилоты были чистым украшением, не считая тот времени, когда корабль вернется к обычным скоростям. На звездном двигателе корабль летел автоматически. Ни один экипаж из человеческих существ не смог бы управлять им вручную. Все лишь сидели, глядели на миллион приспособлений и надеялись, что они не сломаются.