Андрей Ливадный - Тень Земли

Адмирал Торн глубоко задумался, затем кивнул:

— Согласен. Человеческие колонии откликнутся однозначно. Хорошо, Антон. Мы заявим о себе и попытаемся проинформировать другие цивилизации об опасности, исходящей от скелхов. Но как ты намерен кодировать информацию?

— В виде мысленных образов, разумеется, — они подаются дешифровке с использованием большинства нейроподобных систем.

— То есть, представители гипотетических инопланетных цивилизаций, загрузив данные в нейрокомпьютер, или используя свой рассудок, смогут увидеть ход событий, и даже понять смысл переговоров? — спросил Алан Мерфи.

— Безусловно, — ответил Реутов. — Но для этого мне нужно установить вторую независимую сеть нанитов.

— Хорошо, — скрепя сердце согласился адмирал. Он уже понял: отговаривать Антона от участия в боевой операции бессмысленно. — Поставь задачу мнемотехникам, передай им всю известную тебе информацию. Пусть оценят наши возможности и подготовят атаку на узел межзвездной связи. — Торн вновь взглянул на Стужина:

— Глеб, оставим наши разногласия в прошлом. Ты по-прежнему руководишь земной администрацией. Теперь к делу. На каждом из астероидов в прошлом разрабатывались полезные ископаемые. Там сохранилась структура шахт, и жилые модули, где восстановлены системы жизнеобеспечения. Это сделано давно. Предполагалось, что астероиды будут переоснащаться на лунной орбите. При помощи технических носителей каждый из них способен совершить гиперпрыжок. Условия спартанские, но иного способа защитить людей, уберечь население от ответного удара, в случае нашей гибели, нет.

— И куда мы отправимся? — мрачно спросил Стужин. Похоже, он не сомневался, что план атаки на станцию скелхов — это чистое самоубийство.

— На Терра Нову.

— Туда, откуда началась война с фокарсианами?!

— Это лучший из вариантов.

Стужин покачал головой.

— Скелхи прекрасно знают об этой неудавшейся колонии.

— Глеб, подготовь эвакуацию. Времени на размышления нет. Все решиться в ближайшие дни, — адмирал устало прикрыл глаза. — На сегодня совещание окончено. Каждый знает свою задачу. Встретимся в том же составе ровно через сутки.

Солнечная система…

12 мая 3920 года [5] Тиберианцы ведут летоисчисление по данным бортовых кибернетических систем крейсера, с учетом поправок на изменение темпорального потока системы Ожерелье. Фактически даты соответствуют календарю Обитаемой Галактики, оставшейся в другой вселенной. крейсер "Тень Земли" покинул орбитальный эллинг, где проходила его коренная реконструкция.

Экипаж из двухсот пятидесяти человек на треть составляли тиберианцы.

Все происходило буднично, словно корабль отправлялся на очередное тестирование обновленных бортовых систем.

В абсолютной тиши вакуума сверкнула серия вспышек. Длинные причальные штанги вышли из стыковочных узлов, сложились, втянулись под защиту брони. Технические порты закрылись. Двигатели ориентации развернули семикилометровый крейсер, затем в корме исполина осветились узкие прорези, и "Тень Земли", получив импульс ускорения, начал медленно удаляться от планеты.

Со стороны Луны к нему стремительно приближались пять ярких точек. Еще минута и они выросли в размерах, приобрели узнаваемые очертания технических носителей, — автономных модулей, похожих на огромные клешни погрузочных манипуляторов. Оснащенные мощными силовыми установками, собственным штатом сервомеханизмов, защитой и вооружением, они выполняли множество функций: служили в качестве дополнительных двигателей, несли на борту резервные запасы энергии, необходимой для длительных маневров в условиях гиперкосмоса. Благодаря многим усовершенствованиям, технические носители теперь могли объединяться, формируя ремонтный док, а в условиях боя исполнять роль отделяемых артиллерийских платформ, принимать и обслуживать аэрокосмические истребители.

В отличие от крейсера технические носители работали в режиме "полный автомат", — ими управляли кибернетические системы, оснащенные модулями боевых искусственных интеллектов с ограниченной функцией саморазвития.

Сейчас, сблизившись с "Тенью Земли", носители осуществили стыковку. Их исполинские "клешни" обхватили корпус корабля, в строго отведенных для этого местах, образуя пять новых надстроек.

Две эскадрильи "Фантомов", и звено "Валькирий" [6] Малые корабли класса "Валькирия" сконструированы искусственными интеллектами Земного Альянса в конце Первой Галактической войны. Изначально их использовали, как гиперсферные аэрокосмические штурмовики, для нанесения внезапных ударов по крупным космическим кораблям и планетарным базам. Была выпущена ограниченная серия машин. приближались со стороны пояса астероидов. Заработали системы лазерной связи, командная сеть крейсера приняла доклад, транслировала его узкому кругу офицеров:

— Сканирование курса завершено. За орбитой Марса все чисто. Коридор разгона свободен. Точка гиперпространственного перехода зачищена от "мусора".

— Принято. Сближайтесь. Вход в док разрешен. Открыты вакуумные створы с седьмого по двенадцатый.

— Идем домой.

Адмирал Торн молча, не вмешиваясь, наблюдал за происходящим. Его противоперегрузочное кресло, установленное на небольшом овальном выступе, окружали полупрозрачные, сотканные из света и воздуха экраны, что не мешало наблюдать за работой пилотов, навигаторов и командиров палуб.

Доклады щекотали нервы, не затрагивая струнок самолюбия. Он испытывал давно позабытое чувство, отнюдь не приподнятое, совершенно не несущее оттенков героической патетики. Мысль о том, что сейчас вершится история, промелькнула в фоне. Он принял трудное решение, а вместе с ним взял на себя груз ответственности за корабли эскадры, за жизни их экипажей, и вот теперь примерялся к нелегкой ноше.

— "Альбион", лег на курс сопровождения флагмана

— "Центавр", веду патрулирование зоны гиперперехода. По сфере сканирования чисто.

Ни один мускул не дрогнул на лице адмирала. Древний бронескафандр, с частично читаемой маркировкой Земного Альянса, прочно зафиксированный системой противоперегрузочных демпферов, превращал его фигуру в монументальное изваяние. Казалось, адмирал царит над событиями, безмолвно вынашивая некий замысел, но на самом деле Торн напряженно работал. Его разум находился на постоянной прямой связи с электронно-механическим миром крейсера. Он ощущал десятки палуб, тысячи отсеков, как клетки собственного тела, а миллионы кибернетических компонентов, как часть своего рассудка.

На этом фоне отклики от имплантов людей воспринимались крошечными вкраплениями трепетных пульсаций.