Михаил Белозеров - Марсианский стройбат (Войны Марса) (СИ)

– Не могу знать… – промямлил Генацаревский, заметив, что как только они начали общаться по «длинной» связи, то снова привлекли к себе внимание шершней.

На этот раз стая разделилась на две части, и Генацаревский, и Жуков поняли, что это сигнал к атаке. Они, извиваясь, как гигантские червяки, живо оползли дом и, обнаружив, хлипкую дверь, юркнули внутрь настолько быстро, насколько позволяли компенсационные скафандры.

***

Сергей упал на что-то мягкое и ловко откатился в сторону. Не было никакого горизонта событий, за который он не успел заглянуть, и никакого чёрного облака типа Глобула. Была одна марсианская реальность, напичканная опасностью.

Сверху посыпались, как горох: Мамиконов – не хотел бы Сергей попасть под него, Толян Петров – тот оказался юрким, как теннисный мячик, капитан Парийский – шлепнулся грузновато, словно мокрый снеговик, и что самое удивительное – белый муран, Турес. Откуда он взялся? Этот запрыгал козликом. Благо, что копыта позволяли и, разумеется, удержавшись на ногах, скакнул, как блоха, на три метра вбок. И тут в дыру следом за всеми так стремительно, словно ураган, сунулась трехпалая лапа робота-монстра и загребла всё то, что лежало конусом на дне ямы. А лежали там с десяток трупов крикунов и куски перекрытия. Парийский едва увернулся. Точнее, его дёрнул Мамиконов и спас ему жизнь. Парийский ударился затылком. В голове у него вспыхнул разноцветный фейерверк. Он закричал и хотел лягнуть Мамиконов в подбиты глаз, но передумал, сообразив, что это не к месту, только заковыристо выругался, как капитан какого-нибудь ветхозаветного парусника. Мамиконов с усмешкой отпустил его из медвежьих объятий.

Но их перепалки никто уже не видел и не слушал, потому что все остальные неслись, что есть духа и куда глаза глядят, лишь бы подальше и побыстрее. А так как бежать, кроме как по единственному не очень широкому туннелю, было некуда, то мешали они друг другу изрядно, отпихиваясь локтями и копытами. К тому же в туннеле тянулись трубы разного диаметра и кабели разного цвета.

Сергей быстро нагнал Туреса, задев, правда, пару раз шлемом за трубы. Потом его оттеснил Мамиконов, который набрал такую скорость, что стал похож на ураганный ветер. Затем вперёд снова вырвались Турес, прихватив с собой Петрова, хотя Петров не мог, конечно, конкурировать с Туресом по части выносливости, зато он был в твердой убежденности, что его вот-вот схватят за причинное место, а этого оказалось вполне достаточно, чтобы побить все мыслимые и немыслимые рекорды перемещения по Марсу в паре с парнокопытным мураном.

– Стойте! Стойте! – вдруг заорал капитан Парийский.

Все тут же остановились, как вкопанные, полагая, что капитан хочет им сообщить что-то интересное, может быть, даже самое необходимое, что полагается сообщать в такие жизненно-важные моменты. Однако они услышали всего лишь:

– Я устал!..

– А-а-а… – Сергей, разочарованно привалившись в шершавой стене, сполз на пол и откинул шлем, жадно хватая воздух ртом.

Он тоже устал, кроме этого – хотел есть, а ещё – одновременно курить, пить и спать. Он вспомнил, что у него есть фляжка с водой и полез в карман. Мамиконов вообще шлёпнулся плашмя, словно снова загудела «зубанка». Лишь Петров и Турес, неутомимые, как джейраны, продолжили бег, но и они замерли невдалеке и послушно вернулись назад.

В глубине туннеля мелькали тени. Там, должно быть, прятались крикуны. Мамиконов прислушался и махнул рукой: хорошо хоть не обстреляли.

Пока разбирались, Сергей спросил у Туреса:

– Где шлялся?

– Где надо, – загадочно ответил Турес.

– Но тебя не было целый час!

– Ну и что?! Я что должен тебе докладывать? Отдай мою винтовку! – с этими словами он бесцеремонно забрал у Сергея лазерное оружие крикунов.

Ладно, подумал Сергей, всё равно от него мало толку, раз нельзя никого убить. И вдруг он понял, что изменилось в Туресе. Да он желтую маску смыл! Лицо у него от природы было бледным, как у привидения, без кровинки. Разве что за «гота» сойдет, подумал Сергей. Слава богу, наши женщины «готов» не любят, хотя кто его знает. В нём подспудно шевельнулась ревность. Морду набью, подумал он, если что, разукрашу по первое число. Тоже местный – бабник! Своих женщин мало.

– Ты почему морду смыл?

Турес нехотя ответил:

– У нас белый цвет лица считается признаком бедности...

– Вот тебе на! – удивился Сергей. – Выходит, мы все бедные?

– Выходит… – согласился Турес. – Поэтому за вами и не идут. Один я, как дурак. Мазаться надо жёлтой краской. Когда белый муран становится толстым и упитанным, он приобретает натуральный жёлтый цвет от жира. Это считается признаком достатка.

– Ага… – иронично согласился Сергей, – и губы красит.

– Зачем губы? – вполне серьёзно удивился Турес.

Да он ещё без чувства юмора, решил Сергей.

– Следует что-то придумать… – пояснил всем капитан, тяжело дыша и держась одновременно и за грудь, и опираясь руками о колени.

– А чего думать?! – тревожно спросил Петров, оглядываясь в ту сторону, откуда они прибежали. Там всё ещё в куче дерьма копался робот-монстр, заглядывая, как голубь, светящимся глазом в дыру.

Этот его единственный рубиновый глаз служил напоминанием о том, что опасность ещё не миновала. Но они уже привыкли к ней – особенно капитан Парийский и белый муран – Турес. Ну да, сообразил Сергей, за всю жизнь можно привыкнуть и не к такому.

– Думать надо всегда, – наставительно и очень умно отозвался Мамиконов, впрочем, в его голосе прозвучала и ирония.

– Думать так думать, – покорно согласился Турес, как необъезженная лошадь, всё ещё перебирая копытами.

– Вы же понимаете, что нас рано или поздно всех перебьют?! – сказал Парийский, болезненно морщась и потирая грудь.

В таком возрасте и до инфаркта недалеко, решил он.

– Понимаем, – уныло согласился Толян Петров. – А что делать?..

Как очень молодой человек, он не умел принимать сложных решений, вернее, он не знал, насколько они правильны. Он привык, когда за него думали другие: папа с мамой, любимая девушка, теперь – капитан Парийский, правда, он старый, но у него есть мозги. И всё равно Петров его инстинктивно презирал – наверное, за старость и за то, что он скоро умрёт.

– А предлагаю, пока мы здесь, разнести электростанцию к едрёне-фене, – тяжело дыша, предложил капитан.

– Ха-ха… – коротко отозвался Петров, которому предложение капитана показалось диким. Самое разумное было унести ноги. И дело с концом! И плевать на какую-то там термоядерную электростанцию и что будет через три дня или через месяц. Пожрать вот хочется и на какую-нибудь аборигенку взглянуть не мешало бы.

– А как же… э-э-э… – начал Мамиконов. – А-а-а… ну да… но тогда… впрочем… а что?..