Михаил Белозеров - Марсианский стройбат (Войны Марса) (СИ)

Гоблин бежал поперек улицы. Его заметили. Мимо, как косой снег, мелькали голубоватые «спины». И хотя Бастрыкин никогда не видел их воочию, он сразу понял, что это лазер: дымок от «спинов» то там, то здесь – словно ниоткуда – возникал под ногами гоблина.

Молодой гоблин всё бежал и бежал. Ему везло. Дым маскирует, сообразил Бастрыкин.

– Ну давай! – сам не замечая того, заорал он. – Ну давай же! Давай!

Они орали со старым гоблиным в унисон:

– Давай! Давай! Давай, сынок!

Казалось, время тянется, как резина. В тот момент, когда молодой гоблин оказался рядом с танком, его подстрелили. Он как будто споткнулся на бегу – на одно единственное мгновение. Сделал падающее движением и, уцепившись за гусеницы, подтянулся на руках. Танк словно ощутил прикосновение. Он хищно изогнул хобот и плюнул белесым шаром. Шар, жужжа, как швейная машинка, отрикошетил от мостовой и улетел куда-то вбок. Гоблин сорвал канистры и сунул их под катки. Но в него ещё раз попали. Гоблин склонил голову и некоторое время не двигался. Танк осторожно пошевелил гусеницами, словно пробуя безопасен ли путь. Он стал медленно и осторожно пятиться назад и чуть боком, наезжая на молодого гоблина.

Старый гоблин не выдержал и в отчаянии ударил кулаком в стену.

– Варсис! – крикнул он так, что на пару секунд все звуки смолкли. – Варсис!

Гоблин словно услышан и поднял голову, слабо махнул рукой, и вдруг танк, который считал, что уже выбрался из ловушки, вспыхнул, как свеча, бордовым пламенем, окантованным жирной, чёрной копотью.

– Слава Варсису! – воскликнул старый гоблин и оглянулся.

По его лицу текли слёзы.

Танк ещё попробовал спастись, стряхнуть с себя пламя. Он, как слепой ткнулся в цоколь небоскреба, оставив на нём копоть, пошёл юзом, куроча мостовую, и взорвался с таким грохотом, что содрогнулись стены. В окно ударила волна жара. Часть стены обрушилась, и полковник Бастрыкин некоторое время ничего не видел и не слышал, а потом обнаружил себя бредущим за старым гоблиным. В левом ухе гудело. Ступени уводили в подвал. Когда глаза привыкли, он увидел множество народа. Все смотрели на него и на старого гоблина.

– Варсис ушёл от нас! – сказал старый гоблин, стоя на верхушке лестницы.

Откуда-то из темноты возник другой гоблин и сказал:

– Мы гордимся тобой и твоим сыном! Слава Варсису!

И из углов раздалось:

– Слава! Слава!!!

– А кого ты привел?

– Это человек из экспедиции.

– Ты, правда, с поверхности? – спросил гоблин, у которого тоже был чудовищный перекус, а клыки белели с темноте, как фарфоровые.

Полковник подумал, что, должно быть, у всех старых гоблинов на этой планете бульдожий прикус.

– Правда, – ответил Бастрыкин. – А вы кто, повстанцы?

– Мы марсиане, – ответил всё то же гоблин.

Полковник Бастрыкин впервые за много лет почувствовал себя в своей стихии. Вот, оказывается, чего я искал все эти годы, подумал, то, что оставил в юности. И вот зачем попёрся на Марс! Слава судьбе! Отведу душу.

– А что за оружие у вас есть? – спросил он.

– Товарищ полковник… товарищ полковник… – кто-то скромно подёргал Бастрыкина за рукав.

Бастрыкин оглянулся. Перед ним стоял сержант Бурко – грязный по уши, с грязными потёками на лице и глубоко несчастный.

– Так, боец, приведи себя в порядок, а потом доложишь по уставу.

– Есть по уставу! – обрадовался Бурко и убежал умываться.

Бастрыкина повели вглубь подвала.

– Меня зовут Дадимом, – сказал гоблин, который был старшим. – Здесь почти всё население квартала.

– А меня Афанасием Петровичем. Сколько у тебя бойцов, Дадим?

– Так… вот… – он четыре раза разжал и сжал кулак.

– Понятно, – сказал Бастрыкин. – Не густо…

Он не мог оторвать взгляда от чудовищного прикуса гоблина.

– Это только здесь. А через квартал отряд Милана в триста человек.

– А оружие?

Что толку от вас, если оружия нет, подумал Бастрыкин, озираясь. Под стенами сидел марсианский люд. Что-то ужасно вонючее варилось в котлах. Бастрыкину захотелось есть. Коньяк разбудил аппетит. Атласные одеяла были расстелены прямо на земле. Старая женщина, опять же с тем же самым чудовищным прикусом, одетая в цветастые юбки, водила за собой собачонку, привязанную цепочкой к лодыжке. Всё это напомнило полковнику цыганский табор.

– Какое нас оружие? – горестно вздохнул старый гоблин, чей сын взорвал танк. – Хлам один. Да мы и не научились им пользоваться.

– А ну покажите! – приказал Бастрыкин.

Его куда-то повели, освещая путь факелами, они спускались ещё глубже, шли по каким-то запутанным переходам. По всем расчетам Бастрыкина миновали улицу и попали в соседний квартал. Рядом незаметно появился давешний боец, и Бастрыкин расспросил его. Оказалось, что произошло следующее. Мишка Кораллов и Есеня Цугаев отбыли вместе с капитаном Чернаковым, который приказал ему – Денису Бурко, охранять подступы к лифту.

– Больше я их не видел. И «длинной» связи нет… – сержант всхлипнул.

– Продолжай дальше, – велел полковник.

Рассказ Бурко согласовывался с тем, что знал полковник, а значит, сержант не врал.

Бурко, путаясь, и слегка выгораживая себя, объяснил, что налетели какие-то пчёлы, и он от страха побежал. Полковник едва его не похвалил: «Молодец!» Однако сдержался – нечего распускать подчиненных.

– Так вот я, собственно… и здесь… – закончил Бурко, не зная похвалят его или накажут.

– Что ж ты пост, сержант, покинул? – не удержался полковник. – Приказа не выполнил?

– Так… пчёлы же… – жалобно шмыгнул носом Бурко.

Он ещё не добавил, что его охватило страшное чувство одиночества и беззащитности. Но об этом говорить было нельзя, это всё равно, что признаться в онанизме, подумал Бурко.

– Знаю, знаю, – отмахнулся полковник. – В общем, жизнь сохранил. А это уже главное. Будешь мне помогать.

– Есть помогать, – обрадованно козырнул Бурко.

Вот шлем у него открытый, подумал полковник. А это плохо. Зачем он его открыл? При каких обстоятельствах? Почему не берёгся? И только хотел задать все эти вопросы, как идущий впереди гоблин Дадим сказал:

– Вот что-то похожее на оружие. Однако мы ничего не можем понять.

Бастрыкин отстранил его в сторону и в неровном свете факелов увидел армейские контейнеры. Только очень старого образца. С души у него отлегло. Если в них находится то, о чём я подумал, то нам несказанно повезло, решил он.

– Открывай! – скомандовал он и с облегчением вздохнул.

Первый контейнер был под завязку забит РПГ-7. Во втором, как он и предполагал, в ящиках лежали, как новенькие, АК-47. А в третьем контейнере вместе с патронными цинками был ящик со старым добрым пластитом в брикетах, завернутым в коричневую вощёную бумагу. Такая взрывчатка могла храниться хоть сто лет.