Михаил Белозеров - Марсианский стройбат (Войны Марса) (СИ)

– Я никуда не пойду! – заявила Светлана Андреевна. – Ты забыл, что я военный врач должна находиться рядом с бойцами.

– Где ты видишь здесь бойцов?! – возмутился генерал Зуев. – Полтора человека!

– Ну во-первых не полтора, а целых пять! – возразила Светлана Андреевна. – И один в лазарете. А во-вторых, мы как-нибудь сами с Милой разберёмся, что нам делать.

– Военврач, как вы разговариваете со старшим по званию?! – неподдельно возмутился генерал Зуев. – Сейчас придёт самолет, и я вас мигом отправлю на юг!

– Павел Федорович, следите лучше за связью, – порекомендовала Светлана Андреевна и, гордо вскинув красивую голову, вышла из командного пункта.

У них с Дрониной была договоренность, что бы ни случилось, оставаться с мужчинами базы.

– Ну какой смысл, – горячо говорила Светлана Андреевна, – если мы спрячемся в туннеле. – Всего лишь отсрочим неизбежность. Нет, уж если суждено, то я хочу умереть вместе с мужем, а не как крыса в норе.

Мила с ней соглашалась, не решаясь возразить. Идти к Василию Звонарёву и умирать вместе с ним, ей почему-то не хотелось. Она ждала Сергея Бабуру и чувствовала, что он рядом. Совсем близко. Её бедное измученное сердечко уже извелось.

Генерал Зуев обратился к ней по внутренней связи, попросил напрасно не рисковать и действовать сообразно обстановке.

– Да, Павел Федорович, я всё сделаю, как надо, – ответила Мила.

Она сняла белый халатик, в котором хотела встретить сержанта Бабуру, и стала надевать синий комбинезон.

В это время из пункта слежения на скале, где обычно восседал капитан Чернаков, Василий Звонарёв следил в оптику за сейсмостанцией. Конечно, он не видел деталей, но наблюдал пылевые шлейфы. А в тот момент, когда связь с сейсмостанцией оборвалась, он стал единственным глазами базы. Если бы он только знал, что это какие-то несчастные гоблины на украденных и отбитых у крикунов танках, то он не особенно расстраивался. Но Василий Звонарёв тоже ничего не знал о населении Марса и появление живых существ было для него полной неожиданностью.

Между тем, Крискент Иванович, как положено по инструкции, отключил питание, закрыл станцию и побежал к ангару, который находился в полутора километрах ближе к обрыву. Танки были близко. Земля дрожала от их грохота, а разряжённый воздух Марса вибрировал. Солнце медленно катило с запада на восток. Тени от береговой линии рваной чертой тянулись в ту сторону, где притаился Городок-Один.

Видеокамеры бесстрастно фиксировали каждое движение Крискента Ивановича. Вот он распахнул ворота ангары, вот вытянул на крохотное взлётное поле мотопланер с широкими, неуклюжими крыльями.

В этот момент Мила Дронина застегнула на себе скафандр, надела шлем и стала проверять герметичность. Светлана Андреевна вошла в бокс, где они жили, и взяла из сейфа две ампулы с ядом. Она не хотела, чтобы их с мужем мучили. Павел Федорович забеспокоился из-за долгого отсутствия жены и на всякий случай проверил АПС. Другого оружия у него не было. Василий Звонарёв, видя, что происходит на сейсмостанции, витиевато выругался. Крискент Иванович занял место пилота и нажал кнопку стартера. Двигатель завёлся, чихнул и замолк. К сейсмостанции подкатил первый танк. С него резво попрыгали речные гоблины и, как заправские вояки, рассыпали во дворе, ожидая, что по ним вот-вот открою огонь таинственные иноземцы.

– Вы проморгали! – сообщили гоблины из второго танка. – У обрыва вижу взлетающий самолет.

И выстрелил по ангару. Видеокамеры сейсмостанции бесстрастно запечатлели этот момент. Они только не зафиксировали, что второй танк нацелился на взлетающего Крискента Ивановича. Первый танк выстрелил по сейсмостанции, и изображение на одном из мониторов погасло. Василий Звонарёв доложил:

– Сейсмостанция взорвана!

– Вижу! – спокойно отреагировал генерал Зуев. – Наши уже летят.

В глубине души Павел Федорович смирился с потерей Городка-Один. Надеяться было не на кого, разве что на чудо. А чудес на Марсе не предвиделось.

В этот момент мотопланер всё ещё разгонялся по взлетной полосе. Край обрыва был всё ближе и ближе. Двигатель плохо работал в разряжённом воздухе Марса. Он чихал и кашлял. Если бы Крискент Иванович обеими руками не держался за руль управления, он бы суеверно скрестил пальцы.

Танк выстрели по мотопланеру. «Шу-х-х-х…» над головой Крискента Ивановича пронёсся белесый шар, который стремительно увеличивался в диаметре. Наконец он стал таким же, как и мотопланер, и взорвался почти над серединой плато Солнца. Как ни странно, именно этот взрыв помог Крискенту Ивановичу взлететь. Взрыв спрессовал воздух в тот момент, когда колеса мотопланера оторвались от земли. Мотопланер приподняло, и он полетел.

По мере того, как мотопланер опускался на плато Солнце, атмосфера становилась плотнее, и когда до земли оставалось метров сто, двигатель на конец заработал ровно и принялся тянуть. Крискент Иванович вздохнул с облегчением. Ему показалось, что он родился второй раз.

Василий Звонарёв, который переключался на другие видеокамеры, радостно заорал:

– Вижу его вижу!

Потом он откинулся на спинку кресла и рассмеялся. Несомненно, он испытывал самые тёплые чувства к своёму врагу – Мартисову Крискенту Ивановичу. Василий Звонарёв и думать забыл, что совсем недавно он его люто ненавидел.

Точка, в которую он впился, увеличивалась на экране в размерах, пока не превратилась в мотопланер, который грациозно опустился перед пунктом слежения. Крискент Иванович направился к генералу Зуеву и доложил о прибытии.

– Приготовьтесь к эвакуации, – приказал генерал Зуев.

***

Ноги казались чугунными. В них уже не было мышц, было одно упорство. И всё-таки, если бы не слабая марсианская гравитация, они бы с Жорой Генацаревским выдохлись бы гораздо раньше. Шутка ли сказать – шесть километров лестничных паутин и переходов.

Город на правой стороне реки был брошен давным-давно – то ли его задела война, то ли климат изменился.

Сергей и Жора дышали словно рыбы, выброшенные на берег. Они пили разбавленное водой вино из фляжки Жоры через специальный клапан в скафандрах и мечтали о море пресной воды. РС не был рассчитан на такие нагрузки. К тому же, похоже, в нём давным-давно надо было поменять воздушные фильтры – они не справлялся с подачей воздуха.

– Вот чего я не люблю в жизни, – сказал Жора Генацаревский, прислоняясь к стене, – так это спешку.

– Пять минут, – согласился Сергей. – Но только пять и не секундой больше.

Он даже засек время. Жора давно его уговаривал приткнуться где-нибудь в пыльном углу. Они перепачкались мелом, обтирая известняковые стены пещеры, и скафандр Сергея, испачканный сажей, заметно побелел.