Никита Аверин - Крым-2. Остров Головорезов

— Расходимся! — крикнул Штемпель, потянув удила в сторону. Серко, его верный восьминогий конь, послушно изменил напра в­ление. Пошта на своем Одине устремился в противоположную сторону.

Лысый запаниковал. Дуло его пушки судорожно дергалось вправо-влево, и он все никак не мог решить, в кого из листонош выстрелить первым. Наконец, он решился и направил сферу на Штемпеля.

— Простите, любезный, — на плечо лысого легла чья-то тяже­лая ладонь, — закурить не найдется?

— Что? — удивленно обернулся лысый. Следующее, что он уви­дел, — кулак молодого листоноши Индекса, стремительно прибли­жающийся к его очкам с черными стеклами.

— И что же это ты, тварюга, тут делаешь, а? — Штемпель сопро­водил свой вопрос тяжелой оплеухой. Голова лысого мотнулась, а зубы клацнули с такой силой, что просто удивительно, как он при этом не откусил себе язык.

— Я просто испытывал оружие! А это стадо показалось мне иде­альным вариантом. Большие животные, к тому же, у них две голо­вы. Это же просто бесценный материал для исследований! Как долго брамин сможет просуществовать без одной головы? Когда наступит летальный исход, если отделить передние копыта. А если задние?

— Сейчас мы это и проверим, отделив тебе задние копыта, — пообещал Индекс, протягивая руки к рычагам управления смерто­носной машины.

— Постойте, что вы делаете! — истерично заверещал лысый. — Остановитесь! Я же никому не хотел причинить вреда! Я просто экспериментировал...

— Просто экспериментировал? Просто!? Экспериментиро­вал!? — Штемпель чувствовал, что ещё немного, и он утратит над собой контроль. Но этого нельзя было допустить ни в коем случае, особенно перед новобранцами. — Я ещё могу понять убийство бра­минов, они все равно выращиваются на мясо. Убить одним ударом, чтобы животное не мучилось, — это нормально. Но отрезать им ко­пыта и головы и смотреть, как долго они будут издыхать... Это уже болезнь, патология. Тебя что, в школе чморили? Ты небось в детстве котят и щенков мучил? Потом вырос в лысого урода и решил заняться чем-то более масштабным, а?

Лысый молчал и лишь бросал на окруживших его листонош взгляды, полные злобы и презрения.

— А погонщика ты зачем убил, живодер? — тихо спросил стояв­ший в стороне от остальных Пошта. Глаза у лысого забегали из стороны в сторону.

— Какого ещё погонщика? Я никого не трогал! В смысле, из людей...

Теряющий терпения Штемпель вновь отвесил лысому увеси­стый подзатыльник. Неожиданно лысый заплакал, из носа у него потекло.

— Случайно! Я случайно его задел! Он полез в самую гущу бра­минов, вот и попал... попал под удар! Но я богом клянусь, что не хотел...

Не окончив фразу, лысый вцепился зубами в держащую его за ворот рубахи руку Штемпеля. Не ожидавший такого поворота со­бытий, ветеран разжал кисть, не столько от боли, сколько от удив­ления. Воспользовавшись ситуацией, живодер рванул, что есть сил прочь от машины.

— Стой, тварюга! — закричал ему в след Штемпель.

— Сейчас я на нем самом эксперимент поставлю! — Индекс пло­тоядно улыбнулся и развернул трубу с шаром-излучателем в сто­рону беглеца.

— Нет! — Пошта совершил невероятный прыжок и оказался перед смертоносным шаром, загородив своим телом лысого экс­периментатора.

— Пошта, ты чего творишь? — заорал на него Индекс, — Ты что, эту гниду пожалел?

— Нет, мне его абсолютно не жалко, — спокойно ответил По­шта. — Но ты не должен его убивать. Мы листоноши, мы спасаем людей, я не стреляем им в спину.

— С ума сошел? Отойди! — ярился за пультом Индекс. — Он же уйдет!..

— Нет, не уйдет, — все так же спокойным тоном возразил Пошта.

Лысый изобретатель не придумал ничего лучше, как попытаться спрятаться среди браминов. Он бежал из последних сил, втянув голову в плечи и не оглядываясь. Лишь за несколько метров до сбив­шихся в кучу браминов он понял, какую он совершил ошибку.

Хоть и лишенные интеллекта, двухголовые животные смогли опознать в лысом двуногом своего мучителя. Но может быть, они просто были взвинчены до предела и поступили бы так с любым, кто рискнул приблизиться к ним в этот момент.

Сразу три двухголовых самца бросились на лысого, поочередно тараня тщедушное тело изобретателя и подбрасывая его в воздух при помощи острых рогов. Минуту брамины буквально не давали ему коснуться земли, перебрасывая лысого, словно волейболисты мяч.Наконец, изобретатель грохнулся оземь, словно поломанная куш. Но и этого браминам показалось мало. Они ещё долго топ­тались на теле своего мучителя, буквально втаптывая его в грязь.

— Вот и высшая справедливость в действии, — пробормотал Штемпель, глядя на кровавое месиво под копытами разъяренных животных. После чего обернулся к новобранцам и скомандовал. — Возвращаемся в лагерь. По дороге назад подберем Бандерольку и раненого. До тех пор за браминами будет следить Индекс.

— Почему я? — обиженно взвыл Индекс.

— Потому что направил оружие на своего брата по клану. Когда прибудут ребята из подкрепления, дождитесь пока брамины успо­коятся, и отгоните стадо в Джанкой. Но только когда они успоко­ятся! Иначе ты видел, что будет.

— Есть, — уныло ответил провинившийся.

— А что с этой штукой делать будем? — Пошта кивнул на ма­шину с излучателем. Штемпель немного подумал, после чего до­стал из седельной сумки пару гранат Ф1 и протянул их юному листоноше.

— Конечно, Филателист моего решения не одобрит, но поймет. Отгони эту дрянь подальше и взорви к чертовой матери.

— Но как же... — опешил Пошта. Остальные новобранцы также посмотрели на командира с недоумением, — Это же новая техно­логия! Её можно использовать во благо...

— Поверьте мне, ребята, далеко не все технологии идут во благо человечеству. Из-за подобных изобретений наш мир и оказался в этой помойке, которую вы привыкли называть жизнью. Надеюсь, Пошта, когда-нибудь ты это поймешь.

Новобранцы поспешили выполнить поручения своего коман­дира. Поглощенные своими делами, листоноши не заметили, как в отдалении появилась одинокая фигура. Человек, задрапирован­ный черной тканью, чье лицо скрывала украшенная затейливой чеканкой серебряная маска, наблюдал за листоншами через мощ­ный бинокль военного образца.

Человек в маске что-то бормотал себе под нос и переводил оку­ляры с одного новобранца на другого. Глядя на то, как они уни­чтожили автомобиль с излучателем, наблюдатель расхохотался. Его смех, приглушенный маской, больше напоминал глухую бара­банную дробь.

— Ваше время ещё не пришло, листоноши. Но мы ещё встре­тимся.

От Феодосии до Керчи по трассе — чуть меньше ста киломе­тров. Для пешехода — огромное расстояние, на переделанном же безумным ученым Уткиным «Мародере», делающем по тридцатке в час, его можно преодолеть очень быстро. Точнее, можно было бы преодолеть, сохранись трасса и не встречайся по пути неприятных и неизбежных неожиданностей.