Игорь Негатин - Право вернуться

— Я и сам про него часто вспоминаю, — нехотя признался Марк и провел рукой по лицу, будто надеялся смахнуть усталость и заботу. — Тюрьма… Брикстоун. Вустер… Знать бы, что задумал Фоули и почему он решил бросить своих парней…

— Не знаю. Разве что есть и другие, более удачливые, чем эта кучка оборванцев.

— В нынешних краях всегда хватало разномастной швали, готовой пустить кому-нибудь кровь. То, что Фоули бросил своих парней, тоже не новость. Он всегда так делает, если в деле запахло жареным, но кто именно прислал это письмо? При чем здесь тюрьма Брикстоуна и Вустер?

— Может быть, поговорить с арестованными? — предложил я, но без всякой надежды.

— Зачем? Они все равно ничего не знают, — отмахнулся он.

— Ты уверен?

— Абсолютно! В игре, которую ведет Фоули, они всего лишь мелкие и никому не нужные карты! Шестерки, которые сбросили без раздумий и сожалений…

Шериф дернул кистью, словно сбросил на стол карты, и задумался. Я не стал ему мешать. Тем более что в голове билась какая-то неуловимая мысль, которая не давала покоя. Старался поймать ее за хвост, но она ускользала, как угорь из рыболовного садка.

— Слушай, мистер Брэдли…

— Чего тебе?

— Скажи, я как-то пропустил, а точнее — упустил это из виду…

— Алекс, не тяни кота за хвост!

— Как умер наш старый учитель?

— Хм… — удивленно хмыкнул шериф. — У себя дома.

— То есть ничего подозрительного в этой смерти не было?

— Конечно же нет. Старику было лет семьдесят! Почему тебя это заинтересовало?

— Да так… ничего особенного. Не обращай внимания. Кто сегодня дежурит?

— Ты. Стив вечером занят.

— Ничего себе! — возмутился я. — Это что-то новенькое в нашем расписании! Чем же он занят? Охмуряет какую-нибудь дамочку?

— Присматривает за гостями нашего города.

— Вот в чем дело… — протянул я. — Понятно. За двумя джентльменами из ресторана?

— Ты совершенно прав. Это карточные шулеры.

— Значит, будет весело.

— Может быть, и так. Не дай бог, конечно! Надоело разгребать этот мусор… — Он посмотрел в окно, но, разумеется, ничего хорошего там не увидел, кроме пыли и грязных разводов. Марк провел пальцем по стеклу и выругался: — Я когда-нибудь уволю этого старика! Сколько раз ему говорил, что надо помыть окна!!!

— Надо принять на работу старушку Эшли, — предложил я, — она быстро наведет порядок в городе.

— Даже не сомневаюсь! И начнет с того, что повесит Алекса Талицкого и Стива Палмера.

— Меня-то за что?!

— За валериановую настойку!

Шериф вышел на улицу, и через несколько секунд послышалась его хриплая и протяжная ругань. Старику Грину все-таки досталось… Я закурил и порылся в старых газетах, которые лежали на подоконнике. Выбрал несколько штук, разложил на столе. Странно. В каждом выпуске нашел одно и то же объявление, что в школах города Брикстоуна требуются учителя за «очень приличное вознаграждение».

В этот момент хлопнула дверь и потянуло промозглой осенней сыростью. Пришел Стив Палмер. Судя по хмурому виду, он не сильно доволен перспективой провести вечер в салуне, наблюдая за картежниками. Ничего не поделаешь! Если судить по рассказам Марка, то такие посиделки часто заканчиваются не только дракой, но и стрельбой. Разумеется, с трупами — как правило, совершенно посторонних людей, не имеющих к той игре никакого отношения.

— Слушай, Стив, — начал я, — ты не знаешь, сколько получают учителя?

— Решил сменить место работы? — Он плюхнулся на стул у камина и заглянул в кофейник. Кофе мы уже выпили, и градус настроения Палмера упал еще ниже. Так низко, что замер на нулевой отметке.

— Нет, просто интересно.

— Как тебе сказать… — Палмер пожал плечами. — Если не ошибаюсь, то что-то в районе двадцати пяти или тридцати марок в месяц.

— Негусто.

— Школа, как правило, оплачивает жилье. У меня была одна подружка… — Он прищурился и ухмыльнулся, вспоминая очередную пассию.

— Ну-ну…

— Она окончила учительские курсы и вернулась в Ривертаун. Здесь работы не нашлось, и поэтому примерно полгода тому назад девушка уехала в Брикстоун. До сих пор пишет мне такие милые письма, что начинаю задумываться о детишках, доме и жене. Представляешь?

— Если честно, то с большим трудом. Это как-то на тебя не похоже.

— Я очень добрый человек, — скромно признался Стив, — но согласен, это трудно заметить.

— Скажи, а в Брикстоуне зарплаты выше, чем у нас?

— Сдался тебе это Брикстоун, приятель! Разумеется, выше. Правда, там и жизнь подороже. Ты будешь пить кофе? Я сварю.

— Нет уж, Стив! Кофе я сварю сам.

Вечер прошел хоть и напряженно, но без эксцессов. Позже, когда мне надоело скучать в офисе, я прогулялся до бара, где проводил время Стив Палмер. Людей было немного. Несколько местных парней, которые сидели прямо у барной стойки, и три человека из числа «среднего класса»: банковский клерк и два канцеляриста из мэрии. Приезжие были здесь. Судя по их унылому виду, уже поняли, что за ними наблюдают. Сидели и молча играли друг с другом в карты. Палмер уже предупредил горожан о гостях, и никто даже не думал садиться с ними за один стол, чтобы предложить расписать несколько партий. Даже рискуя навлечь ваше неудовольствие, сообщу, что эти парни вскоре уехали из города. Через два дня. После того, как попытались обыграть одного из торговцев. Марк Брэдли заявился в салун и попросту, без экивоков и предисловий, предложил им убраться из города, пока он их не посадил. За что? Какая разница? Лишь бы, как говорится, человек был хороший.

Примерно через неделю выпал снег, который уже не думал превращаться к полудню в грязную кашу. Снегопад начался перед самым рассветом, а когда мы пришли в офис, то город был похож на сказочную деревушку. Уж слишком он мило выглядел. Как игрушечный.

— Она мне и говорит… — рассказывал Стив, а мы сидели и умирали со смеху. Палмер, надо отдать ему должное, был прекрасным рассказчиком. Истории, которыми он делился, были щедро приправлены острым перцем, но без лишней и ненужной пошлости, которая отличает скабрезный анекдот от хорошей мужской байки.

Кстати, он никогда не называл имен своих многочисленных любовниц. Хорошее и, увы, очень редкое качество. Некоторые мужчины так любят хвастаться победами, что делают это откровенно бездумно и ничего кроме чувства брезгливости не вызывают. Палмер таким не был, и слава богу. Даже старый мистер Грин, весьма щепетильный в этих вопросах, довольно прислушивался, а иногда и усмехался, качая седой головой и поглаживая пса, доверчиво прильнувшего к его ногам.

— Что дальше-то было? — не отрывая взгляда от кофейника, спросил я.

— Ну как что? Она хлопает своими глазками и говорит: «Мистер Палмер, как вы смотрите на это произведение искусства?» Я отвечаю, что вижу только одно произведение, достойное самых высоких похвал — ваши… И тут, раздери меня дьявол, сам черт дернул меня заязык, и вместо комплимента о глазах я сказал: «Ваша грудь».