Эльдар Салаватов - Кровь. Закат

– Ух ты!.. А чей? Английский?

– По правилам, – голос его Осип описал как тихий, но громкий, – если я скажу тебе об этом хоть слово, я…

Он сказал что-то ей на ушко.

– Хо-хо! – притворно испугалась Лидочка. – Как страшнооо!.. Так чей шпион ты?

Она взяла его под руку но, не пройдя и трех шагов, они остановились.

Осип вдруг понял, что они прошли почти весь парк насквозь и находятся рядом с городским бомбоубежищем. Совсем недалеко от входа. «Сейчас он ей впердолит!» – взволновано подумал Осип.

– Я разведчик, – сказал кавалер Людочки.

– Американский?

– Нет.

– О! Поняла! Японский!

– Нет. Я не принадлежу к разведке ни одной из перечисленных тобой стран.

– Да? А из какой тогда ты?

– Не из какой.

– В смысле?

– Ни из какой. Такой страны нет.

Осип говорит, что Людочка на пару секунд замолчала.

– Фу, дурак! – воскликнула она и хлопнула его по рукаву. – Пойдем?

– Нет, – сказал он.

Осип говорит, что это было похоже на взрыв – огромная стая ворон, устроившаяся на ночлег, сорвалась с деревьев, вереща во всю силу своих голосовых связок. Вороны вопили как полоумные, с перепугу сталкиваясь в воздухе и гадя на лету. Осип слышал, как сотни их крыльев режут воздух, и как где-то рядом шмякается на асфальт их помет, падая с высоты. Но не это испугало его.

А он испугался.

Так – что по ляжкам потекло горячее.

Людочка кричала. Кричала там – в этой темноте. И Осипу казалось, что ее крик мечется среди деревьев, искажаясь. Словно кто-то воет, передразнивая ее. А потом – почти сразу – она начала хрипеть. И Осип услышал странные звуки.

– Что за звуки? – спросил голос из замочной скважины.

– Звуки… – повторил Осип. – Странные звуки…

– Как что? – Косте казалось, что слова даются Криве с трудом. – Звуки похожие на что?

Осип пожал плечами.

– Ни на что не похожие… – сказал он, наконец. – Я таких звуков в жизни до того не слышал… Я и милиционерам об этом же рассказал…

– Что ты там еще им рассказал? – спросила замочная скважина.

Осип хотел убежать, но не мог пошевелиться и просто стоял, держась за дерево, а потом увидел какое-то движение.

Движение у входа в бомбоубежище.

Ему показалось, что кто-то приоткрыл огромную толстую дверь, ведущую под землю, и бесшумно юркнул туда – в черный зев.

– Все? – спросил Крива.

– Все… – ответил Осип.

– Нет… – помедлив, сказал Крива. – Не все.

Осип молчал.

– В обморок ты че упал? – спросил Крива, – А? Валялся там обосанный весь… в вороньем говне… Сторожа тебя нашли?

Осип молчал.

– А? – спросил Крива.

Осип выглядел так, словно сейчас еще раз бухнется в обморок.

Осип сказал что тот – ТОТв темноте – прежде чем нырнуть в черный провал бомбоубежища, вдруг замер на пороге.

– Он обернулся, – сказал Саня. – Он обернулся и посмотрел на меня.

Милиция прочесала главное городское бомбоубежище два раза. Обнаружила еще один выход, намертво заваренный изнутри и склад покрытых плесенью противогазов. Больше ничего.

На похороны Людочки собралось полгорода. Костя тоже там был. Ему было неприятно: все шептались и с интересом заглядывали в гроб, пытаясь рассмотреть ее шею – говорили, неведомый убийца хотел оторвать ей голову. Говорили, что этот нехристь издевался над бедняжкой и пытался перепилить ей шею тупой ножовкой – такие жуткие рваные раны! Много чего говорили. Даже что убийца был людоедом и откусил от нее кусок. Под душераздирающую музыку и вой женщин Людочку Кривицкую положили в машину и увезли на кладбище.

На следующий день в школе начались экзамены.

«Стоп!» – Кровник жестом приказывает Сахно остановиться.

Стоят. Слушают. В который уже раз за последние несколько часов? Туман, еще полчаса назад доходивший им до колен, сейчас повсюду. Накрыл их с головой. Глушит все, как вата. Полчаса назад они отправили в эту предрассветную молочную мглу Луцика. Он примерно в трехстах метрах впереди. Он дозорный. Если что – он должен вступить в бой, должен поднять шум, давая знать о засаде.

Если что?

Кровник кусает нижнюю губу. Трогает Сахно за рукав, показывает ему – «обходим!».

Они начинают забирать правее. Идут быстро. Крутят своими стрижеными головами по сторонам. Туман начинает редеть, превращается в полупрозрачную дымку и неожиданно заканчивается.

Они выходят из него, как из облака. Как из белой клубящейся стены.

Отходят недалеко и замедляют шаг. Останавливаются совсем.

Пахнет близкой рекой.

Кровник смотрит на мальчишку.

Маленькая ладошка, вцепившаяся в его руку, холодна как лед. Ребенок смотрит на него снизу вверх. Зрачки – как две крупных вишни. Кровник понимает, что у мальца от страха дрожат коленки.

Кровник с трудом забирает у него свою руку.

«ТИХО!!!» – показывает он.

Сахно медленно ставит кейс на землю.

Они упираются плечами в приклады и поднимают стволы.

Стоят и смотрят туда, откуда пришли.

Слышат шелест в тумане: кто-то быстро-быстро бежит по мху, растущему между деревьев.

Они слышат сопение: кто-то нюхает холодный воздух негромко, фыркая.

Кровососы. Тут. Стоят прямо в тумане. Метрах в тридцати отсюда.

Легкий холодок в животе. От этого холодка начинает неметь солнечное сплетение и корень языка. И сердце – оно начинает пропускать удары.

Сахно плавно ведет стволом влево. Еще левее. Еще.

Он прикасается щекой к ложу и вкладывает правую глазницу в оптический прицел. Левее. Еще левее.

Они словно проявляются на фотобумаге – три темные фигуры, шагнувшие из тумана.

В ту же секунду он и Сахно начинают стрелять.

Он бежит.

Бежит изо всех сил.

Бежит, чувствуя их дыхание за спиной.

Чувствуя как душа уходит в пятки.

Держа в одной руке кейс, а в другой сжимая ладонь мальчишки.

Вниз, по склону холма, который хлещет голыми ветками кустов по бедрам и животу.

Споткнутся – и полетят вниз головой, кубарем, кувырком – сдирая лица, ломая руки и ноги.

Споткнутся – и им конец.

Они бегут.

Бегут, не чуя земли под ногами. Не имея возможности лавировать – просто несутся вниз, к земному ядру, под воздействием силы притяжения. Попадись им сейчас на пути дерево – расшибутся насмерть.

Но здесь нет деревьев. Деревья остались позади.

Где-то там, среди деревьев, он на ходу сбросил свой РД – рюкзак десантника.

Где-то там позади остался Сахно. Еще полминуты назад были слышны его выстрелы.

Сейчас – нет.

Они начали стрелять одновременно, по трем силуэтам, вынырнувшим из тумана.

Одному из них Сахно попал в шею. Двум другим они попросту снесли черепные коробки – рухнули как подкошенные.

Долгие несколько секунд ничего не происходило, и вдруг (!) – они с Сахно посмотрели друг на друга – паровозный гудок! Где-то совсем рядом!