Эльдар Салаватов - Кровь. Закат

Автомобиль подпрыгнул на кочке.

– Я знаю, чем там все закончилось, – сказал Кровник, – Можешь не продолжать.

– Марина…

– Послушай… – сказал Кровник. – Я прошу тебя…

– Она хочет…

– Замолчи! – прорычал Кровник, вскочив и потрясая сжатыми кулаками. Он ударился бедром о привинченную намертво столешницу. – Замолчи!

– Она хочет, чтобы ты винил себя, – спокойно сказал генерал. – Чтобы каждый раз, когда ты вспоминаешь то, что ты сделал – ты винил себя за это.

– Что ты… – хрипло сказал Кровник, – что ты мелешь…

Он выглядел так, будто прыгнет сейчас через стол и вцепится Черному в горло. Ударит в нос. Задушит. Убьет. Но Черный словно не замечал этого.

– Я не сплю уже пять лет, – сказал он. – Пять лет…

– Ты придурок, – задыхаясь, сказал Кровник. – Если ты еще раз упомянешь ее имя вслух, я тебя…

– Сначала была просто жуть, – генерал смотрел в никуда перед собой. – Первые пару месяцев. Ты пробовал не спать десять дней? А пятнадцать?.. Это…

Генерал покачал головой:

– Это просто бесконечная пытка. Я стал думать о самоубийстве очень быстро. Гораздо быстрее, чем сам ожидал.

– Сволочь, – сказал Кровник почти шепотом. – Сволочь…

– Сначала я начал курить, – невидяще глядя в окно, говорил генерал. – Смотрел по видику порнуху, дрочил и курил… Потом стал читать. Все книги подряд. Художественную литературу, понятное дело… Вместо снов перед моим внутренним взором представали герои и истории, с ними приключающиеся. С училища не мог себе позволить столько читать… А хотелось… Дорвался, одним словом… Достоевского три раза перечитал. А Спиллейна пачкой, оказывается, нельзя, пачкой не вставляет… да и вообще эти детективы американские…

Генерал сидел, прикрыв глаза.

– А потом стали приходить они, – сказал он. – Где-то на тридцатые сутки. Знаешь… как во сне… То есть нет ощущения, что… Первой вот, например, Зойка Ложкарева с нашего района… Мы с ней когда-то так любились, что аж кровать сломали… Смотрю как-то: сидит вечером за столом… Привет, говорю… Привет, говорит… Какими судьбами, говорю… То се, общаемся… Потом вспоминаю, что утонула Зойка в шестьдесят девятом, в речке Ворскле… Поплыла за кувшинками, там кувшинки красивые… И понимаю, что не сплю я… что не снится она мне…

Автомобиль тряхнуло.

– Даже сердце не екнуло, – сказал генерал. – А потом каждый день… Ходят, как на работу… Днем и ночью… Где сон? Где явь?..

Автомобиль еще раз тряхнуло, и вдруг затрясло так, будто он выкатился на крупную стиральную доску.

Кровник, не удержавшись на ногах, снова плюхнулся на привинченную к полу лавку. Ворон, зажавший кейс меж крепко сжатых коленей, схватился рукой за столешницу.

Генерал сидел, словно не замечая происходящего вокруг:

– И Марина. Как же я был рад ее увидеть. И как же мне было больно ее увидеть.

– Ты… – сказал Кровник, – ты…

Девочка внимательно смотрела прямо за его левое плечо.

– Нет, не я, – сказал генерал. – Ты. Только ты.

Кровник обернулся. Ожидая увидеть что угодно – обернулся.

Никого.

Автомобиль вдруг перестал подпрыгивать и покатился по более-менее ровной поверхности.

Они уставились друг на друга: вопли и истерический хохот откуда-то снаружи.

Встали со своих мест и подошли к окну.

Рядом с генеральской машиной, по широкому полю в одной с ними скорости – мчался БТР с сидящим прямо на его приплюснутой башне военным. Темные курчавые волосы его развевались на октябрьском ветру. Крупнокалиберный пулемет, торчащий меж его ног, был похож на стальной эрегированный член. Непонятно откуда взявшиеся темные тучи приближались к ним с севера, и они мчались прямо им навстречу. Вояка, сидящий на БТР, расставил руки так, словно собирался обнять надвигающуюся грозу.

– Ииихааа!!! – восторженно вопил он прямо в небо. – Ииииихххааааа!!!!

Кровник увидел молнии. Вспышки там и сям в свинцовом небе. Неожиданный столб белого пламени ударил совсем рядом. Кровник неосознанно пригнулся. Рация в углу громко кашлянула.

– БАХ! – оглушительно в ту же секунду.

Гром.

– Дынга-прапор совсем с катушек слетает, как проезжаем в этом месте! – сказал Ворон и, дернув щеколду, приоткрыл одну из узких форточек.

– БАХ!!! – Кровник аж подскочил: казалось, пламя вырвалось из земли и ударило в тучи.

– Дорогие радиослушатели!!!! – проорал прапорщик Дынга, потрясая кулаками. – По вашим многочисленным заявкам!!! Молдавское «диско»!!!

И они влетели в ледяные потоки, извергающиеся с небес. Это была не вода. Это был дождь пополам с градом.

Обрушился сверху. Крупный, как виноград – забарабанил по железу, отлетая как пули, рикошетя, разлетаясь во все стороны крупными хрустальными серьгами. Отскакивая от земли, от брони, от кудрявой бессарабской головы прапорщика Дынги, торчащей из приоткрытого люка.

Освещаемый вспышками и заглушаемый небесными залпами, он, хохоча, палил из пулемета прямо в небо. Прямо в грозу. Прямо в Громовержца. И тот отвечал взаимностью: молнии били вокруг каждые пару секунд.

Генерал Черный улыбаясь во весь рот, смотрел в узкое окно. Повернулся к Кровнику:

– Чувствуешь?! – прокричал он. – Мощь!!! Прет из-под земли, а?! Чуешь?!

Кровник и вправду чувствовал необъяснимый зуд во всем теле. Словно электричество бежало по его венам вместо крови.

– Разлом!!! Тектонический!!! – генерал выглядел восторженным. – Ох, и место!!! Такая энергия!!! Чуешь??? Просто ядерная бомба!!! Компасы с ума сходят!!! Так в небо херячит, что самолеты гроздьями сыпятся!!! Бермудский треугольник сосет!!! Вот где столицу ставить надо!!! А?!

Генерал хохотал. В смехе его гремел гром. В глазах его сверкали молнии. Пушечные залпы громыхали, слившись в непрерывную канонаду. Электрические разряды невероятной мощи рвали пространство сверху вниз, снизу вверх. Казалось, что молнии вырываются из-под колес, оставляя дымящиеся воронки. Горела белым огнем земля. Пылало белым пламенем небо.

Генерал смеялся.

И вдруг – все разом закончилось.

Словно кто-то нажал кнопку.

Щелк – и нет дождя. Нет града. Нет молний и грома. Нет атмосферных разрядов и помех в рации.

Щелк – и яркий солнечный луч разорвал большую черную тучу. Прожег ее насквозь. Проделал в ней дыру. Гроза рассеивалась прямо на глазах. Растворялась, оставляя в воздухе запах жженого озона.

Щелк – и в небе включили радугу. Огромную – никогда Кровник не видел такой радуги.

Разноцветное коромысло. Дуга. Ворота.

Разбрызгивая колесами сверкающие на солнце осколки хрупкого небесного льда, колонна мчалась прямо в них – в эти невесомые ворота.

И сразу за ними, сразу за радугой и краем этого ровного как стекло плато – еще одно грандиозное зрелище предстало перед их взорами.