Владимир Петько - Город (СИ)

Убедившись, что все детали моего неубиваемого тела на месте, я протянул руки вперёд и сделал осторожный шаг. Куда идти — совершенно непонятно, и самое главное — непонятно где я. Я ведь должен очутится в городе! А это что? Выключить мне свет выключили, а включить забыли.

Недалеко раздался шорох, тонкий луч света прорезал тьму, заплясал из стороны в сторону.

— Вот значит она какая… — громко сказал Дэнил.

От неожиданности я вздрогнул и присел, чтобы не попасться на глаза. Надо бы отползти в сторону, а то ещё наступят ненароком…

Луч света повернул и ударил мне в глаза.

— Что сидишь? — спросил Дэнил. — Устал что ли?

Сердце стукнуло в кадык и остановилось. Луч отвернул и запрыгал в другой стороне. Едва слышное шарканье шагов стало удаляться.

— Принцип мне понятен, — где‑то дальше сказал невидимый Чеслав. — Изменили одну, может две, константы, получили пространство с уникальными характеристиками и не знающие в чём состояли изменения сюда никогда не попадут.

— Маленькая личная вселенная… — пробормотал Дэнил.

— Может немаленькая, может и не личная, но в принципе — да.

Шаги удалялись, луч плясал всё дальше. Я поспешно поднялся и тихо пошел за ними. Очень хотелось спросить где мы и что происходит.

— Темно здесь… — недовольно произнес Дэнил.

— А кому здесь свет нужен? — удивлённо откликнулся Чеслав. — Лишняя трата энергии.

Я наконец набрался храбрости, чтобы открыть рот:

— А где мы оказались?

— Заткнись, — вежливо сказал Дэнил.

Ладно, кажется сейчас не время для разговоров.

— Наверняка это можно исправить… — буркнул Чеслав.

Вокруг нас тут же начало светлеть.

— Я же говорил… — сказал Чеслав.

Но через пару секунд стало заметно, что светлеет как‑то странно. Мы словно оказались в пузыре диаметром метров в пятнадцать. За границами этого пузыря по — прежнему была беспросветная тьма. Даже пол прямо под ногами осветился еле — еле, будто не желал, чтобы на него смотрели.

Мы шли уже минут десять в этом необъятном зале, безо всякого намёка на то что он кончится. Вместе с нами двигался и освещённый пузырь. Страх пропал, остались только удивление и любопытство. Дэнил и Чеслав шли молча, иногда, сверяясь с невидимыми мне ориентирами, поворачивали то вправо, то влево, смотрели в темноту с таким видом, словно в музее. Я просто тащился за ними, как собачонка.

Сбоку, за границей освещенного пространства что‑то мелькнуло, похожее одновременно на голые ветви дерева и конечности насекомого. Я вздрогнул и придвинулся поближе к Дэнилу и Чеславу. Те не проявили к ветвям никакого интереса.

— Вообще‑то я умер, — сообщил я, просто чтобы прервать молчание.

— Добро пожаловать в клуб… — проворчал Дэнил.

Через несколько секунд я понял, что продолжения не будет.

— А почему я не в городе очнулся?

Дэнил вдруг ускорился и вышел за пределы пузыря. Оттуда послышалось неестественно гулкое бульканье. Я попробовал представить, что может издавать такие звуки, и меня передёрнуло. Чеслав остановился и повернул капюшон с сумраком вместо лица в мою сторону.

— Ты же знаешь, что такое программа?

— Конечно.

— Ну вот представь, что ты программа, только состоящая не из чистой информации, а из реальной материи. Тебя нужно было после смерти перезапустить, но ты перезапустился не в родной системе, а под ней. Можно сказать — на базовом уровне.

— Это вы сделали?

— Это ты сам сделал. То есть изначально мы этому поспособствовали, но потом ты уже сам стал другим. Словами трудно это объяснить, проще сказать, что ты обрёл слишком большую свободу воли и теперь не вмещаешься в алгоритмы города — он не смог автоматически воссоздать тебя «там».

— А что такое тогда — город? Вы знаете?

— Конечно. Бездушная система. Автомат.

— Как это?

Чеслав пожал плечами.

— Долгая история. Человечество само виновато. Слишком нахальное, слишком самодовольное. Лезло куда ни надо, ломало чужие игрушки. В ответ было само сломано. Представь себе разум из другой вселенной. Как ты его видишь?

— Что‑то вроде тех экспериментаторов? «Изыскателей?»

— Нет, это такие же инструменты пришельцев, как и ваш город. А настоящий разум чужаков сюда и не проникнет. На самом деле мы настолько чужды, что и люди найдя его, не поняли, что перед ними разум, и те, с другой стороны, восприняли человечество, как что‑то вроде болезни. Вирус или, скажем, раковая клетка.

— Они решили, что заболели нами? — поразился я. — Какой же у них масштаб?

— Немаленький наверно, — ответил Чеслав. — Но это я упрощаю, перевожу на человеческий язык. Что они там на самом деле думали никто не знает.

— И что случилось дальше?

— А что случается, когда кто‑то заболевает? Приходит доктор, достаёт инструменты или пилюли какие‑нибудь, и начинает лечить. Напрямую они с нами взаимодействовать не могли, как мы не можем взаимодействовать с вирусами, поэтому создали специальные инструменты.

— Значит, когда они мучали людей — это они так проводили процесс лечения? Я ещё могу понять эксперименты, может они не понимали, что приносят мучения, но там, в последнем мире, я видел, что они убивали просто так, ради интереса…

— Это твоё, эмоциональное восприятие. Поставь себя на место автомата, который изучает абсолютно новую, очень заразную болезнь. Как она развивается, как взаимодействует с раздражителями. Они лишь брали многочисленные аспекты человеческой жизни и рассматривали их со всех ракурсов, пытаясь понять своими негуманоидными мозгами, как и что у нас происходит. Не их вина, что человек настолько агрессивное, деструктивное существо, что куда ни ткни, вылезет только злоба и жестокость.

— Неправда… — выдавил я. — В человеке есть и другая сторона.

— Есть, — согласился Чеслав. — Её наверно тоже исследовали, насколько это было необходимо. Но в основном человеческие массы конкурируют между собой отнюдь не с помощью сочувствия и доброты.

— Хорошо, — сказал я. — Но зачем тогда Город? Зачем создали нас? Кто такой Антон?

— Антон? Такая же программа, как и все. Просто с другими функциями. Что он думает, кем себя считает — не важно. Это просто заложено в нём. Город — тот самый инструмент. Просто болезнь вылечили, а инструменты остались. По нашим меркам они сверхразумны и невероятно могущественны. Они изучали человечество, создали какие‑то структуры, которые были мостиком между нами и ними, потом с помощью этих структур «вылечили» человечество. Но сами автоматы и структуры никуда ведь не делись. Созданные наполовину по нашей логике, наполовину по их, они по — прежнему функционируют. А единственной их задачей было изучение и «лечение» человечества. Чем они и занимаются. Логику, по которой они это делают нам до конца не осознать.