Кира Иларионова - Код Зверя

Это человеку дождь — промозглость и слякоть. А для деревьев, земли, неба — очищение, свобода. Журчащие ручейки смыли со старой, растрескавшейся от времени трассы остатки снега и подгнившие листья. Они напитали влагой просыпающиеся деревья, спрятавшиеся грибницы. Подлесок буквально кишел разнообразными гадами, радостно поющими гимн ранней весне. В еще голых ветках порхали разнообразные привычные и не очень пичуги: зарывались клювиками в перья, вычищая грязь и пыль, задорно трясли крыльями, перепрыгивая с лапки на лапку, как заправские танцоры. Эта природа, покалеченная, изъеденная Последней войной людей, все равно продолжала жить. И когда кости наших потомков рассыплются, когда города скроются под разнотравными лугами, шепчущимися лесами, когда последняя память о нас обернется прахом — она будет жить. Степенная, величественная, вечная.

Поток огромных червей под покосившимся «Уралом» постепенно сходил на нет. В нем уже не было той кишащей склизкой монолитности, что пару часов назад. По асфальту лениво ползли лишь отдельные особи.

— Сколько нам тут еще куковать? Я уже задницу отморозил, — простонал Кирилл, с усилием растирая плечи.

— Не ной, — буркнул Фрунзик, от нечего делать просматривающий дорогу впереди сквозь прицел снайперки. — Попробуй червей посчитать, расслабляет.

— Да? Ну, раз червяк, два червяк, три… — начал было Скальд и тут же вскинулся: — Да ты издеваешься!

— Прекратить балаган! — скомандовал Ермолов, поглядывая на часы. — Вик, когда идти можно будет? Засиделись.

— Вот сейчас и проверим.

Поднявшись на ноги, охотник потянулся всем телом и буквально нырнул вниз. Кувыркнувшись в воздухе, мягко приземлился на асфальт и, приклонив колено и опершись правой рукой о землю, выжидательно уставился на ближайшего червяка.

— Понторез, — глухо отозвался Лис, поднимаясь на ноги.

Тем временем беспозвоночное подняло тупую голову и повернуло ее в сторону Вика. Описав в воздухе восьмерку, оно вытянулось и со смачным шлепком плюхнулось на землю, подтягивая хвост. Червь медленно приближался к коленопреклонному охотнику. Но когда он оказался совсем рядом, парень резко выпрямился и пнул его в склизкое желеобразное тело. Беспозвоночное свернулось калачиком и замерло.

— Скатывайтесь, — позвал Вик. — Они медлительны. И поодиночке не опасны. Можем идти.

Как переспевшие яблоки, отряд повалил с осточертевшей крыши кунга. Груженный припасами и тяжеленным «Печенегом» прапорщик немного неловко спрыгнул на асфальт и позорно упал бы, если бы охотник будто невзначай не придержал его за локоть.

— Аккуратней, — шепнул он и бодро потопал дальше по дороге.

Чугун мог поклясться, что всего на мгновение, недолго и мимолетное, увидел в изумрудных глазах Вика веселые искорки.

Машин на трассе не становилось меньше. Грудами больного железа они перегораживали дорогу, заставляя отряд искать пути обхода. Спускаться в лес совершенно не хотелось — к счастью, и обочина была завалена перевернувшимися автомобилями. Вскоре впереди показался бант развязки.

— Медвежьегорск совсем рядом, стемнеть не успеет, подойдем к городу, — отрапортовал повеселевший прапорщик. — Может, с людьми встретимся. Город‑то большой был, всяко кто‑нибудь да выжил.

— Откуда столько техники? — как всегда спокойно и почти без выражения поинтересовался Медведь.

Из‑за его каменного лица казалось, что он совсем и не устал. И вообще отряд топает не по перегороженной дороге, а по свободному проспекту.

— Возможно, ЭМИ накрыл, — ответил Ермолов. — При подрыве в воздухе техника на десятки километров вокруг горит. А может, дело было в панике и толчее. Кстати, что там с фоном?

— В норме фон, отец — батюшка, — пропыхтел Чугун, перебираясь через очередной завал. — Дождик прошел — пылюку к земле и прибило.

Поднявшийся на очередную машину Андрей вдруг замер, вскинув кулак. Потом быстро юркнул обратно на асфальт, попутно расчехляя СВД. Ермолов коротко кивнул остановившимся бойцам и догнал дозорного.

— Что там, Сом? — спросил он парня, через бампер очередной машины выцеливающего пространство слева от дорожной развязки.

— Люди. Двое.

Ругнувшись, капитан выудил из подсумка бинокль и тихо занял место рядом со снайпером.

— Мужчины. Вооружены. Что‑то тащат… Похоже на тушу зверя, — говорил Ермолов, водя окулярами из стороны в сторону. — Они одни. Стоп, что за?..

Капитан плотнее приник к биноклю, про себя желая доброго здоровья одной небезызвестной личности. Эта самая личность бодрым шагом вышла из леса неподалеку от неизвестных. Мужчины тут же засуетились, скинули связанную тушу на землю и подхвати-

ли неказистые двуствольные ружья, беря Вика на прицел. Охотник в свою очередь, не снижая темпа, поднял руки над головой. При* близившись на достаточное расстояние, он замер. Спустя немного времени мужчины опустили ружья, а Вик, развернувшись точно в ту сторону, откуда за всем происходящим наблюдали Андрей с Ермоловым, помахал рукой.

— Далеко, говорите, ваше поселение, уважаемые? — степенно поинтересовался Николай, топая рядом с улыбающимися мужиками.

— Совсем рядом. На территории старого Кольского ДРСУ. Скоро сами увидите, — проговорил один из охотников, махнув вперед свободной рукой.

То, что они были именно охотниками, не вызывало сомнений. На плечах у мужчин, привязанная за ноги к палке, покачивалась туша оленя.

— Давно у нас гостей не было, — хрипло протянул второй новый знакомый, почесывая длинную косматую бороду. — Приличных. Даже бандюганы заглядывать перестали.

— Бандиты?

— Так да, шайка Сизого, — ответил первый, которого Лесник назвал для себя «блондин». — На той окраине города у них база. Раньше часто к нам наведывались. Но мы люди бедные, что с нас взять.

— Ну да, разве что пару пуль да стрел в мягкое место, — хохотнул второй, окрещенный «бородачом».

— А как вас, вы сказали, по батюшке? — продолжил ненавязчивый допрос Николай.

— По батюшке не надо, чай не в консерве… касерве…

— Консерватории.

— Именно в ней самой. Мы тут по — простому общаемся. Меня Михой кличут, а этого, блондинчика нашего, Куропатычем.

— Простите, Куропатычем? Отчего такое странное прозвище?

— Дык мы ж охотники. А он, вестимо, куропаток хорошо стреляет. Вот и прозвали.

1ZD

— А не слишком вы дружелюбны с пришлыми? — угрюмо поинтересовался молчавший до сего момента Ермолов.

Говорливость и излишняя приветливость охотников его немного нервировали. Такое поведение слишком сильно контрастировало с постоянной настороженностью жителей Рая, хотя у тех, защищенных толстыми стенами и надежным гарнизоном, было явно меньше поводов для беспокойства.