Кира Иларионова - Код Зверя

Пропустив мимо ушей едкое замечание по поводу того, что он может сделать со своим «спасибо», капитан скрылся в здании. Чутье охотника избавило отряд от лишних поисков топлива, и, как следствие, от задержки в городе — призраке. За подобное можно простить уставшему человеку грубость, тем более когда она является основой его поведения. Простая присказка — «на дураков не обижаются» — остается актуальной во все времена.

— Гюльчатай, ты как умудрился это допереть? — простонал Лис, подтаскивая волокуши к самому крыльцу.

— Ногами, — буркнул охотник, рассматривая хмурое закатное небо.

— Придется пару ходок до катеров сделать, — задумчиво проговорил Медведь, пересчитывая канистры. — Там рельсы, сразу не протащим.

— Ничего, косолапый, хоть десять! Лишь бы смотаться отсюда побыстрее. Меня от этого города в дрожь бросает, — Лис осмотрел волокуши. — Оп — па, а это что за чудо?

Глухо звякнул металл, и в руках парня оказался длинный вороненый клинок. Вик хлопнул себя ладонью по груди и едва слышно ругнулся. «Впрягаясь» в волокуши, он снял ножны с мачете, чтобы те не давили спину, и закрепил их на канистрах. Встав, он исподлобья посмотрел на играющего с клинком Лиса.

— Положи на место, — рыкнул охотник.

— А то что? — хохотнул парень, рассекая лезвием воздух. — А ничего так ковырялка, самое то консервы открывать. Одолжишь?

— Рыжий, не надо, — начал было Медведь.

— Положи чертов клинок на место!

— А то что? — повторил Лис; острие мачете теперь смотрело прямо в грудь Вику. — Подвесишь меня на ближайшем дереве, как Дока?

Заклокотав, как вскипевший на костре котел, охотник рванулся вперед. Схватив руку с клинком, он увел ее вниз, одновременно нанося удар в открывшуюся шею парня и опрокидывая того на землю. Заломив кисть, заставил Лиса разжать ладонь. Нажал коленом между лопаток, выкрутил руку до хруста.

В этот момент подскочивший сзади Медведь обхватил Вика за шею. Вдавил предплечье левой руки в затылок охотника, зажимая его в удушающий захват.

— Успокойся, — тихо проговорил он.

Вновь зарычав, Вик выгнулся, нанося парню удар локтем. Наклонил корпус вправо, одновременно оттягивая одну руку противника вниз, а вторую приподнимая. Медведя повело, но он, не теряя равновесия, шагнул вперед. Схватил выскальзывающего Вика за куртку и, чуть провернувшись, перекинул через себя. Коснувшись задом земли, охотник вцепился в пальцы парня. Когда тот, подчиняясь короткому импульсу боли, отпустил его, кувырнулся вперед, разрывая дистанцию.

— Вик, хватит.

Но уже отошедший от залома Лис рванулся на поднявшегося охотника. Плавно уйдя в сторону, Вик дернул нападающего парня за руку и, пока того уводила дальше инерция движения, с силой ударил его по затылку. А после, глухо хмыкнув, кинулся на Медведя.

— Антон, проверь, что там за шум, — проговорил Ермолов, услышав на улице крики и возню.

Бухтя нелестные замечания в адрес парней, Антон с кряхтением поднялся и вразвалочку потопал к выходу. Глазам его открылась картина красоты неописуемой: от души помятый Лис валялся на земле, а рядом с ним боксировали охотник и Медведь. Они то сцеплялись в клинче, то вновь откатывались друг от друга. И хотя Миша порядком устал, легконогий охотник пока не мог одержать над ним верх. На мгновение прапор даже почувствовал гордость за своего бойца.

— Прекратили! — крикнул Чугун, надеясь достучаться до разумов разгоряченных парней.

Как оказалось, зря. Бойцы его проигнорировали чуть больше, чем полностью. Сделав еще пару попыток разнять их окриками, Антон плюнул и, достав ПМ, щелкнул затвором. Эффект превзошел все ожидания — мигом откатившийся от противника Вик едва уловимым движением отстегнул от бедра «Грач» и навел его на прапора. Казалось, от ярости, выплескивающейся сквозь глаза охотника, их изумрудная радужка начала тускло алеть.

— Boy, Вик, угомонись, — протянул Чугун, понимая, что охотник не шутит. — Ты же не станешь просто так стрелять. Ты не такой…

— Не такой? — зарычал парень.

Раздался сухой щелчок предохранителя. В лоб дернувшегося было Медведя уставился второй ствол, будто материализовавшийся из воздуха.

— Стоять, — прошипел Вик.

— Ладно, парень, поигрались, и будет, — ласково проговорил прапорщик, примирительно разводя руки. — Ты не выстрелишь. Я же тебя знаю.

— А с чего ты вдруг взял, что знаешь меня, дерьма кусок? — вкрадчиво и нарочито спокойно спросил Вик, переводя взгляд с пыхтевшего Михи на Чугуна. — Может, я — сумасшедший убийца. Порешу вас всех и подвешу на деревьях, как Дока. И буду наблюдать, как ваши гниющие тушки жрут мухи!

Под конец фразы он уже кричал. Щелкнул предохранитель на втором пистолете.

— Мне надоели ваши сопли и психи! Знает он меня! Ты своих ублюдков держать в узде не можешь, а хочешь заделаться папиком мне!? Черта с два!

Охотник чуть дернул руками, будто и вправду собираясь выстрелить. Медведь едва заметно перешагнул, готовясь уводить тело от пули. Но в последний момент Вик коротко цыкнул, щелкнул предохранителями и одним движением вернул пистолеты в набедренные кобуры. Нарочито громко топая, парень подхватил с земли клинок, сорвал с волокуш ножны и двинулся по дороге в глубь города.

Ночь опустилась на город внезапно, будто кто‑то на небесах щелкнул выключателем. Сквозь низкие тяжелые тучи не пробивался свет луны и звезд, отчего тьма казалась особенно густой, почти тягучей. Над водами озера поднялся белесый туман: лениво перетекая, он клубился полупрозрачными барашками, словно под его полотном непрерывно шевелилось нечто неизвестное.

Лис зевнул и потер лицо. Открыл глаза как можно шире в наивной надежде, что сон испугается страшной гримасы и сбежит. Мда, отделал его охотник знатно. И хоть из непосредственных повреждений он отоварил Сашу лишь разбитым носом, парой синяков и разорванной губой, — гордость парня пострадала куда больше. Еще и прапорщик сверху добавил — сначала запряг перетаскивать топливо к катерам, а потом и вахту впаял самую тяжелую — перед рассветом. Когда спать хочется особенно сильно.

Тишина Питкяранты угнетала почти физически. Она давила на барабанные перепонки, будто заполняя уши ватой. Во дворах легкий ветер игрался с оставленным на веревках некогда чистым бельем.

Глаза Лиса вновь начали закрываться. За полуопущенными веками проплывали призраки сновидений, так и маня в ласковые объятия Морфея. Очнулся Саша, лишь стукнувшись бровью о прицел. Зашипев от боли, парень решил плюнуть на приличия и разбу — дить прапора. Пусть поставит в дозор кого‑нибудь другого, например, того же Михана. Ведь сладко сопящий наблюдатель — не самая лучшая защита от незваных гостей.