Владимир Венгловский - Шпаги и шестеренки (сборник)

– Да-да-да, – задумчиво прогундосил Карл. – А посмотри, как странно обгорела чаша весов, просто цвет изменила.

– Так ведь пожар. Мало ли что могло упасть на нее сверху и расплавиться.

– Да. А вот, смотри, на другой чаше даже гирька сохранилась.

– Действительно. Ну и что?

– Маркировка обгорела. Но если попробовать на вес, то это… Как думаешь, что за гиря?

Фридрих несколько раз подбросил гирьку на руке.

– Что тут думать? Фунт веса – самая распространенная гиря в Лондоне, да и во всем мире. Какая разница?

– Огромная. Я убедился в своих подозрениях. И, кажется, уже все знаю. А ты?

– И я все знаю.

Маркс уставился на друга с некоторой обидой:

– Как ты можешь все знать, если ничего не понимаешь с гирей?

– Зато я понимаю в другом, в чем ты, Мавр, не разбираешься.

– Допустим. И что мы должны сейчас делать?

– Понаблюдать за строениями семейства Кэйси на Чизуик-Эйот.

– Правильно. Доставай свою подзорку, мне нужно посмотреть, что там на острове.

– На островке.

– Да какая разница?

– Огромная.

– Фрицци, не пересмешничай, давай скорее трубу.

Тут Энгельс не стал спорить. Он знал, что когда Маркс входит в раж, то становится по-детски эгоистичным и капризным.

Карл жадно смотрел в трубу, будто глотал бульон после большого голода.

– Да-да-да. Он там!

– Разумеется. Этого и следовало ожидать.

И снова Карл посмотрел на друга с некоторой обидой, будто тот отбирает его любимую игрушку. Ведь он все понял, все разгадал, а оказывается, что кто-то кроме него тоже что-то понял и что-то разгадал. Или друг Фрицци всего лишь подшучивает, издевается?

– Ну, и куда же, милый Фри, нам теперь нужно идти?

– Вон туда, к тому ивняку на берегу Темзы. Правда, я не уверен, что там есть то, что нам нужно, однако шансы пятьдесят на пятьдесят.

Тут Маркс окончательно удостоверился, что его друг действительно кое-что понимает, и они молча направились к ивняку. Тот был огорожен забором со строгой надписью «Частная собственность». Трудно было придумать надпись, которая бы больше раздразнила двух коммунистов. Оба довольно ловко перелезли через забор, почти не изорвав брюк. И вошли в заросли ивняка. В них скрывался маленький деревянный помост, миниатюрная пристань.

– Очевидно, где-то тут должен быть какой-то приводной механизм.

– Да-да-да, ищи рычаг!

Найти рычаг оказалось не так просто. Он был выкован в виде усохшего ствола ивового дерева. Фридрих дернул за железку и два деревянных прямоугольника в помосте откинулись вниз, обнажив вход. Энгельс первым заглянул в дыру:

– Да! Нам повезло – он здесь!

– На одного, на двоих?

– Скорее, на одного. Но если потесниться, то оба влезем.

Под помостом скрывался миниатюрный подводный корабль с механическим двигателем на ножной тяге. Фридрих сразу сел на педали а-ля bicycle, а Карл тем временем плотно закрыл люк и приготовился к исполнению более сложных и ответственных обязанностей штурмана. Впрочем, вскоре оказалось, что с его места рулить неудобно, поскольку мини-корабль рассчитан на одного человека. И рулить должен тот же, кто работает на педалях.

– Глупая машина! – буркнул Карл, отдавая руль Фридриху.

В передней и задней части подводного мини-корабля было много стеклянных частей, что давало хороший обзор для маневрирования. Энгельс, заключив, что Маркс может обидеться, решил с ним посоветоваться:

– Мавр, как думаешь, где тут лучше пристать к берегу?

– Думаю, лучше взять чуть правее, да, вон туда, в заросли, чтобы этот негодяй нас не увидел.

Не зная, где тут тайная пристань, они уткнулись прямо в берег. Потому, выбравшись из подводного корабля, пришлось прыгать в воду. И тут же перебежками, прячась за кусты и деревья, направились к двору семейства Кэйси.

Выгорела не только мастерская, но и дом. В останках строений копошился какой-то человек, закутанный шарфом и в кепке, натянутой на самые брови. Он вытаскивал металлические детали, конструкции, узлы. Внимательно сортировал их и раскладывал: налево аккуратно клал то, что пригодится; направо – залихватски выбрасывал ненужное.

Мужчина так увлекся работой, что не заметил подошедших. Однако, учитывая, какие мощные железки находятся у него под рукой, все равно приходилось быть осторожным. Друзья достали свои дежурные револьверы. Заговорил Энгельс. В подобных случаях он всегда делал это, поскольку не имел акцента:

– Руки вверх! Спокойно бросьте железо на землю. Повернитесь к нам лицом. И все время держите руки так, чтобы мы видели ваши ладони.

Мужчина вздрогнул от неожиданности, бросил детали. И повернулся к ним.

– Хорошо. А теперь, будьте любезны, опустите шарф на шею. И снимите кепку.

Мужчина исполнил и это приказание. Он был молод, ветер с реки шевелил его густые темные волосы. И тут наступило время Маркса произнести его любимую в подобных ситуациях фразу:

– Мистер Бекинсейл, я полагаю.

Молодой человек понурил голову…

Вечером всех женщин отправили в театр. Но перед тем они, разумеется, накрыли скромный немецкий постфайв-о’клок: баварское печенье, берлинские «ушки» и специально в честь гостя, который теперь уж точно сможет поехать на учебу в Австрию, – венский штрудель. Конечно, пиво было бы лучше. Но женщины грозились поднять настоящий мятеж, сопротивляясь этому. Поэтому пришлось ограничиться чаем.

Поначалу солировал Маркс:

– Ну что, Дейл, вам не было неуютно или страшно, в нашей гостевой комнате?

– Нет, что вы. Благодарю вас. Мисс Демут очень приветлива. И через специальное окошко периодически передавала мне все, что нужно.

Юный гость говорил внешне очень спокойно. Но чувствовалось, что спокойствие это дается непросто, пребывание в замкнутом помещении оставило неизгладимое впечатление. Как говорится – «на всю жизнь».

– Я рад, что вы нас понимаете. Борьба за справедливость предполагает некоторые дополнительные и особые меры безопасности. Итак, начнем с самого начала.

Маркс посмотрел на стопки листов рукописи «Капитала», разбросанные на столе, решительно сдвинул все в сторону и уселся на их место.

– Безусловно, для ирландца у вас слишком необычная фамилия. И все же мелкие детали вашего рассказа – обостренная реакция на «пэдди», интонация, с которой вы сказали «настоящий англичанин», кое-что другое – все это очень быстро показало, что вы именно ирландец. Хотя и живущий, судя по всему, где-то в Шотландии. Из других мелких упоминаний, оговорок о колледже мне показалось, что вы учитесь у католиков, скорее всего – иезуитов. Это так, в дополнение к ирландской теме…

Теперь по поводу обвинений, выдвинутых в ваш адрес инспекторами Скотланд-Ярда. Конечно, это все невероятная бюрократическая чушь, на обсуждение которой даже не хочется тратить время. А вот на что стоит тратить время. На то, чему нас учит диалектика, материализм! На установление самых важных, сущностных связей – групповых, межличностных, причинно-следственных. При этом идти то от общего к частному, то от частного к общему. В описанной вами компании я увидел две тесных, системных связи. Первая и главная: Лоу и Джесси. Да, увы… Вам нужно признать: прекрасная ирландка любит не вас, а вашего соперника англичанина. Но Джессика исчезла. Подозревать можно что угодно. Однако Лоу, который к ней явно неравнодушен, после этого «светился от счастья». О чем это может говорить? Только об одном! Исчезновение Джесси – часть их общего плана, который должен завершиться, скорее всего, одним – венчанием.