Татьяна Живова - Джульетта без имени

Недолго думая, она освободила его от разодранной футболки и дорвала ее окончательно, пустив на лоскуты для компрессов и примочек.

— Шпионы шпионами, — бормотала она, осторожно прикладывая мокрые холодные тряпочки к его ссадинам, — но зачем же такими зверями быть?..

Про себя она была уверена, что ее черед оказаться на месте сталкера и подвергнуться во время следующего допроса побоям, а то и пыткам, еще наступит. Причем довольно скоро. Первое посещение начальника СБ было лишь прелюдией к основному действу. Соскучившиеся по работе безопасники вряд ли поверят, что они с Востоком познакомились только этой ночью. Еще приклеят им давнее сотрудничество, с них станется! Тем более — в преддверии готовящейся войны! Это сейчас с ней просто разговаривали. А позже возьмутся за нее более основательно, и тогда...

Крыся с детства отчаянно боялась боли и плохо ее переносила, поэтому каждый раз мысли о предстоящих ей муках заставляли ее холодеть и едва не отправляли в обморок. Она пыталась подготовиться морально... но вместо этого еще больше себя накручивала.

«Пыток я не выдержу, — с тоской думала она. — Им нужна правда, но ведь я уже все рассказала, все, что знаю, — как на духу, всю правду... А если мне не поверили... Значит, будут допрашивать... по-другому. Как Востока. Господи, где бы взять силы выдержать все это?..»

...Юная скавенка не знала, что ее саму от участи, постигшей Востока, избавило вмешательство Питона, командира добытчиков Бибирева и — по совместительству — всего Содружества. Крыся, будучи единственной среди них девушкой, была его ученицей, и Питон, знавший ее как облупленную, не побоялся встать в конфронтацию с безопасниками, с руганью, матом и угрозами забастовки добытчиков категорически запретив им применять к девушке допрос с пристрастием.

— Если она виновна — судите и приговаривайте ее по всей строгости наших законов! — заявил он. — Но мучить девчонку не позволю! Чем мы тогда будем лучше алтуфьевского сброда? А если она вдруг невиновной окажется? Кто после ваших допросов вернет здоровье одному из моих лучших добытчиков?

Безопасники, которые — как потом выяснилось — и впрямь намеревались «приклеить» Крысе давнее сотрудничество со шпионом, потрепыхались, потрепыхались, но перед угрозой забастовки добытчиков, единодушно поддержавших командира, отступили.

Крысю не мучили. Ни во время второго допроса, ни вообще. Хотя давнее сотрудничество все-таки приклеили.

Восток открыл глаза. Тусклый свет лампочки, кафельные стены с местами отбитой плиткой, серый, обшарпанный потолок...

«Где это я?.. А, ну да!..»

В поле зрения появилось юное личико, больше похожее на мордочку симпатичной крыски. В черных, красновато поблескивающих глазах были грусть и тщательно сдерживаемая тревога.

— Крыся... — сталкер попытался улыбнуться разбитыми губами.

— Что? — тут же откликнулась скавенка.

— Ничего. Ты как?

— Не дождетесь! — ответила она строчкой из старого анекдота и вдруг скорчила вредную рожицу.

Восток засмеялся, но тут же прекратил: смех болью отозвался в избитом теле.

— Осторожнее! — Крыся дернулась к нему, но сталкер сделал ладонью успокаивающий жест. Мол, не волнуйся, я в порядке.

— Давно меня сюда притащили?

— Не знаю. Тут нет часов, и время идет... как ему вздумается.

— Счастливые часов не наблюдают...

— «Счастливые», скажешь тоже... Пить хочешь?

— Очень.

— Тогда давай осторожненько поднимайся. Тебе надо бы сесть, а то вода будет проливаться. Сейчас помогу.

Девушка захлопотала вокруг сталкера.

— Я же раза в два тяжелее тебя!.. — пытался протестовать он, но она только отмахнулась.

— Ты за все это время уже столько раз на меня падал!.. Так что мне не привыкать. Обопрись на меня спиной. Не бойся, не раздавишь... Вот так. А теперь — давай тихонько к стеночке двигайся. Она прохладная, для синяков хорошо...

Сталкер, морщась от боли в мышцах, с облегчением откинулся на стенку за спиной. Прикрыл глаза. Действительно — прохладно, хорошо...

Крыся помогла ему напиться из бутыли, потом спросила:

— Может, ты голоден? Тут немного каши принесли...

— Каши?

— Из грибов. Правда, ложек не дали, но можно есть и руками.

— А помыть их тут у вас негде? С мылом?

— Смешно. Оценила. Держи вот... протереть можно хотя бы.

Крыся подала Востоку мокрую тряпочку, в которой он без труда узнал лоскут от собственной футболки. Сталкер оглядел себя.

— М-да... Хорошая была футболочка... между прочим довоенная! — заметил он. — Ключевое слово — БЫЛА... Спасибо, хоть штаны оставили! А то перед дамой было бы неловко...

— Извини. Она уже и так была вся в клочья. А ты был без созна...

Восток приложил палец к ее губам и покачал головой:

— Забудь. Ты все сделала правильно. Спасибо тебе.

Крыся смущенно зарделась и придвинула к нему лоток с грибной смесью.

— Поешь лучше. Кто знает, когда еще доведется...

— И доведется ли вообще! — хмыкнул он. — Тебя-то на допрос уже таскали?

— Нет. Олег Ни... Ну, начальник эсбэшников сам сюда приходил. Задавал вопросы. Я ему рассказала, как с тобой познакомилась, почему решила тебе помочь... — она поежилась. — Давай не будем пока об этом. А то мне страшно становится. Вдруг они и меня мучить будут?

— Так ты же своя здесь. Какой смысл им тебя-то мучить?

Скавенка грустно посмотрела на человека.

— Ты не знаешь наших безопасников. И... я уже не «своя». Я для них всех — предательница. Для всего своего племени. А предателей — как и шпионов — у нас ОЧЕНЬ не любят. Особенно тут, в Бибиреве.

Восток помедлил, а потом накрыл ее узкую ладошку своей широкой пятерней. Погладил.

Крыся низко опустила голову. Ей сейчас очень хотелось прижаться к его плечу и хотя бы на время забыть обо всех их бедах. Но она подумала о его погибшей во время Удара возлюбленной и не двинулась с места.

Восток же думал о том, какой непредсказуемой порой бывает человеческая судьба. Он шел на север Москвы, чтобы изловить и притащить научникам мутанта-крысюка, получить за него солидный гонорар и зажить припеваючи на какой-нибудь тихой станции. А вышло... Вышло, что здесь он неожиданно для себя нашел... друга. В лице этого самого мутанта!

Ни на Семёновской, ни на какой-либо другой станции людской части Метро Восток не мог назвать ни одного человека, с которым бы его связывала дружба. Были коллеги, были приятели разной степени близости и знакомцы разной степени шапочности... А вот друга — в самом полном и истинном смысле этого слова — до сих пор как-то не появилось. И хотя не был Восток ни сторонящимся общества нелюдимом, ни каким-нибудь подлецом-негодяем, от которого общество бы само шарахалось... а вот как-то до сих пор не срасталось у него с дружбой. Жизнь в подземелье и опасная профессия сталкера вносили свои коррективы в привычные понятия, о которых там, наверху, до Удара, многие как-то даже и не задумывались всерьез, легкомысленно бросаясь ими направо и налево. Друг в Метро или друг в какой-нибудь интернетной соцсети, которого ты даже ни разу «живьем» не видел, а только и знаешь про него, что у него в друзьях — один-два таких же твоих «друга», про которых ты также знаешь либо крайне мало, либо вообще ничего?