Виктор Ночкин - Кровь Зверя

Через пять минут майор выложил все, что знал о группе; через пятнадцать разведал о цели похода; через двадцать признался, что пропустил в Сектор Коростылева. Об эфэсбэшнике майор предпочел бы смолчать, но ведь рано или поздно правда всплывет, так уж лучше, чтобы информация исходила от него. Через двадцать две минуты Зеленскому нашли действующий мобильник, и он уже орал:

– Немедленно! Три вертушки и взвод десантников в мое распоряжение!.. Я сказал немедленно! Всплеск только что прошел, второго не будет, так что… Ничего, найдете способные взлететь!.. Что? Под трибунал захотели?.. Вот именно! Жду…

Шестеро «вольных» вышли к сгоревшему мостику через час после побоища. Огонь быстро угас в сырой траве, но широкие черные проплешины у берега еще местами дымились. Снеговик оглядел обуглившиеся остатки настила, десятки поджаренных мутантов на обоих берегах и покачал головой:

– Ничего себе профессор сегодня опытов поставил…

Один из следопытов подошел, брезгливо переступая через дохлых вырвиглоток, к берегу, пнул обгорелую доску. От этого легкого движения мостик вздрогнул, несколько закопченных обломков свалилось в ручей. Там лениво булькнуло, вода вспухла горбом, и на миг показалась чешуйчатая спина, потом она пропала, а по поверхности ручья поползли круги.

– Я туда не хочу, – сказал «вольный», пятясь обратно на усеянный обгоревшими тельцами вырвиглоток берег.

– В обход, – буркнул Снеговик. – Выше по течению можно по камням пройти.

После нападения вырвиглоток некоторое время шли без помех. Капитан постоянно откашливался, прочищал горло и силился выдавить хоть одно членораздельное слово. Будь он способен говорить, предложил бы устроить засаду. Если Кирилл прав и за ними идет погоня, несложно подловить преследователей и положить всех одним хорошим залпом. Вряд ли противник многочислен. Алехин не был кровожаден или жесток, просто так было бы грамотнее поступить. Те, кто идет по следу, отстали у сгоревшего мостика, значит, теперь им надо спешить, они будут торопиться и обязательно проглядят засаду.

Но ничего сказать Алехин пока не мог, а Баргозов торопил, и группа продвигалась с приличной скоростью. Кирилл мало-помалу оторвался от остальных и снова шел в десятке шагов впереди.

Группа углубилась в лесок. Деревья были молоденькие, росли не густо, и ясно было, что этот пронизанный солнечными лучами лес поднялся совсем недавно, уже после катаклизма. Спина Кирилла мелькала впереди, среди ярко-желтых столбов солнечного света, косо бьющих между кронами деревьев. Дул ветер, ветки шевелились, и тени двигались между древесными стволами. Колонны света раскачивались, затрудняя ориентировку. Группа шла скорым шагом, и даже Баргозов без труда поддерживал темп. Хотя Всплеск серьезно подействовал на старика, он уже оправился окончательно, а к долгим переходам был привычен.

Кирилл уходил все дальше от основной группы, опасности в этом не было – вырвиглотки, рыскавшие по лесу совсем недавно, расчистили путь. Один раз попалась молоденькая чупакабра – эта сама убралась с пути отряда. Неожиданно Кирилл издал душераздирающий вой – он выл, и голос его, ставший тонким, будил в молодом лесу многократное эхо. Все замерли, подняв оружие. Тени и столбы света качались между березами…

Вот показался Кирилл – он пятился, стонал от страха и тыкал пальцем куда-то в мешанину светлых и темных пятен в глубине леса.

– Видел ее, видел ее! – прошептал проводник, когда доковылял к остановившимся спутникам. – «И я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными…» Увидел ее! Грядет блудница, братцы! Своими глазами… видел…

Сидор похлопал приятеля по плечу:

– Померещилось тебе, Кирюха. Меньше буха́ть надо.

– Видел ее, – потрясенно твердил Кирилл, – грядет блудница, на звере… на хренозавре этом самом… Начинается!

– Чего начинается, Кирюха?

– Воздастся по грехам нашим.

– Да брось!

Но Кирилл не бросил, он съежился, полез под одежду и вытянул крестик. Цепочка звякала в дрожащих пальцах, пока проводник бормотал свои странные молитвы навыворот.

– Показалось, наверное, – поддержал Сидора Олег, – хренозавр вполне мог быть, а свет здесь такой, что не разберешь, сидит на нем кто-то или нет.

Алехин тоже промычал что-то утвердительное и потыкал пальцем – вперед, мол, дальше надо двигаться.

– Не пойду, – убитым голосом сказал Кирилл. – Это мне знак был. Я всегда чую, когда не надо идти. – Он снова забормотал скороговоркой.

Сидор пожал плечами и пошел первым, буркнув на ходу:

– Мне плевать. Я и так время теряю с вами, а Лиду давно не проведывал. Вот свожу вас – и домой!

Профессор, Олег и Алехин двинулись за долговязым проводником; Кирилл, бормоча, пристроился сзади. Олег по пути оглядывался – всякий раз оказывалось, что толстяк отстал немного больше. «Он сбежит, – догадался Олег, – точно сбежит». Своими мыслями ни с кем делиться ему не хотелось, да, наверное, и другие члены группы подозревали то же самое. Но до цели путешествия оставалось совсем немного, терять время из-за перепуганного Кирилла никто не желал.

Оглянувшись в очередной раз, Олег уже не увидел Кирилла среди колышущихся теней.

За лесом началось старое шоссе, дальше маячили разноцветные крыши поселка, над которыми высилась кирпичной свечой та самая водонапорная башня, цель похода. Квадрат привел Олега с другой стороны, но башня была приметная, ее узнали все. У Баргозова словно открылось второе дыхание, он зашагал так резво, что вскоре наступал на пятки Сидору. Тот помнил свое место – во главе отряда, поэтому тоже ускорил шаг. Олег с Алехиным теперь замыкали маленькую колонну, отставая на несколько метров.

У окраины Сидор остановился и стал озираться. По опыту проводника, именно в таких местах и бывает самое неприятное. Брошенные строения обычно становятся логовом зверя, да и многие искажения частенько привязываются к рукотворным сооружениям. Баргозов едва не подпрыгивал на месте от нетерпения:

– Сидор, вперед! Вот же она, башня! Почему встал?

– Терпение, Петр Ильич… – Проводник всматривался в темные провалы окон; чувствовалось, что ему очень не хочется идти по улицам. – Ты ж туда своими ногами хочешь дойти? Вот и не спеши. В Секторе спешка мешает.

Сидор подобрал гнилой сук и, широко замахнувшись, зашвырнул в тень под разросшимися на оградах ползучими побегами. Минуту наблюдал за упавшей палкой и жевал губами.

– Ну что?! – нетерпеливо выкрикнул Баргозов. – Все в порядке?

– Это мне и не нравится… – пробормотал Сидор. – Не должно быть все в порядке, вот что я вам скажу. Если такая тишина, значит, прячется оно и ждет.