Стас Северский - Историк

— Олаф!

Я вырвался из клетки измененного для боя пространства — измененного сознания… И зверь исчез, скрытый белой мглой, из которой явился Грелл, гонящий разрядником звенящих когтями скингеров…

— Олаф!

Грелл притормозил платформу, подключая тягу и осадил зверюг…

— Олаф… Ты жив… Черт…

Он спрыгнул возле меня, сдирая с лица маску, хватая меня за плечи…

— Жив… Олаф, а я ведь тебя сначала за зверя принял — издали… из-за шкуры…

— Ты видел его?

— Кого, Олаф?

— Ангриффа?

— Нет… Ты потерял упряжку?..

Я кивнул. Грелл, посуровев, всмотрелся мне в лицо…

— А где?..

— Он мертв. И упряжки мы потеряли.

Грелл, мрачнея, надел маску, скрывая лицо…

— Я знал, что этот шторм… Такую бурю и опытному охотнику преодолеть непросто…

— С бурей пришел Зверь… Он забрал охотника… увел в буран… в белую пустоту…

— Ты сказал — «зверь»?.. Ты сказал — «увел»?..

— Увел, Грелл…

— Тоска уводит людей в снежную пустыню… Это призрачное мерцанье чарует людей, опустошенных вечным холодом… Их манит сияющий далеким маяком Хантэрхайм… Звезды, снег — все, но не зверь… всех, но не его — не этого охотника… Что здесь произошло, Олаф?..

— После, Грелл… Надо уходить… Скорее! Дай мне бич! Я буду править!

Грелл с неохотой отдал мне бич, смотря на меня с неясным недоверием…

— Ты будешь вынужден держать ответ, если не объяснишь добровольно.

— Не сейчас! Вперед! Скрывающая нас метель стихает! Скоро будут подняты в воздух разведчики, высланные искать меня! Скоро за мной придут бойцы северных армий! Скоро явятся по мою душу «черные вороны» — охранники системы!

— Да что здесь случилось, Олаф?!

Бич прорезал свистом присмиревший воздух и затрещал разрядами…

— Я убил офицера «золотых драконов», нужного системе. Но не принял скупой дар системы. Мне не нужно такой пощады. Я дал отказ, я не намерен служить цепным псом этой бесконечной войне. Теперь меня не будут считать обычным изгоем вне закона. Меня будут искать не так, как прежде. И карать, когда найдут, будут не так…

Грелл повернулся к встречному ветру, перевел с меня напряженный взгляд, смотря на простертую перед нами плоскость, сломанную лишь далекими скалами… Но я вижу, как сильно сжимает он руку на поручне с разгорающейся панелью управления…

— И не думай ссадить меня, Грелл…

— Ты выдашь системе нас всех, Олаф…

— Мы уйдем с этой базы и скроемся.

— Подходящую базу найти не так просто. А завтра мы должны будем забить упряжных зверей…

— Что за глупость ты придумал, Грелл?!

— Не я… Мы все решили так — скингеры стали слишком тяжелы в управлении.

— Решили без меня?! Стоило мне уехать, как вы!..

— С тобой или без тебя, Олаф, мы с упряжками не справляемся.

— Их придется распустить. Но не сейчас… Без них нам подходящей базы точно не найти…

— Распустить?..

— Да, Грелл. Теперь мы не сможем хранить столько мороженых туш. Нам придется уходить от погони — постоянно…

— Олаф, я не могу доставить тебя на нашу базу, когда «черные вороны» системы следят за тобой. Я дам тебе снаряжение и сухой паек на месяц, и ты сойдешь — здесь и сейчас.

— А что ты будешь делать, Грелл, потеряв охотников? Они ушли, и могут не вернуться, как Сигурд… как Бйерн… Ты останешься один… Ты один не сможешь бить дикого зверя…

— Обо мне не думай, Олаф. Я и защиту охотников Хантэрхайма добуду, когда надо будет.

— Теперь одному охотнику против скингеров не поможет и такая защита… А «вороны» системы будут искать вольных охотников и без меня…

Грелл задумался — мои доводы убедительны. Он, не колеблясь, снял руку с гаснущей панели управления.

— Мы дождемся охотников и вместе решим, что делать.

— Я решу, что делать, Грелл. Я уже решил… Мы убьем Зверя и уйдем — скроемся…

Грелл резко обернулся ко мне, сводя леденеющий взгляд с носящегося в воздухе кнута…

— Убьем — «зверя»?..

— Он идет за нами, Грелл… Неотступно, как «вороны» системы… Он будет забирать у нас охотников, как они…

— Что за «зверь», Олаф?.. Тебе что, эта буря голову снесла?.. Тебе что, духи снежной пустыни явились?..

— Он один — Ангрифф…

— Твой головной…

— Я дал ему волю, натравив на врагов… И он сжег их всех… и врагов, и друга…

— Бйерн?..

— Да. Ангрифф шел следом… Шел и идет…

— Ты ж не думаешь, что он мстит нам…

— Мстит он мне одному — других он просто убивает…

Грелл колко прищурил закрытые полупрозрачным затемнителем глаза…

— Что он сделал с тобой, Олаф?..

— Он сделал меня Зверем, Грелл…

— Ты всегда был таким.

— Ты не понял… Этот бич… Этот горящий холодным огнем бич связал нас кровью…

— Или этот зверь носитель вируса, внедряющегося в ДНК чужим кодом… или ты просто умом повредился, пролив столько своей и чужой крови, Олаф.

— Нет, ты не понял… Этим горящим бичом мы рассекли наши души пополам и разделили обломки поровну, обменявшись ими… Он взял часть моего духа, отдав мне часть — своего… И мне не вернуть души, не убив его…

— Вы обменялись не душами, а злобой…

— Не верь мне, Грелл, но будь бдителен. Помни, что он идет следом, что приходит с бурей и забирает охотников…

От его прежней радости при встрече среди бескрайних снегов не осталось и следа. Грелл сумрачно проводил взглядом взметнувшийся над спинами снежных зверей кнут, и опустил глаза. Теперь я не слежу за ним — я провожу упряжку в открытые врата заметенной метелями подземной базы территорий Штормштадта, закрытой и брошенной бойцами системы…

Я вошел в зал, оставив упряжку на Грелла, забыв, что Грелл здесь не один, что охотники подобрали нового бойца… Вон он — спит у костра, завернувшись в шкуры… Не до него мне сейчас — уж очень я промерз и вымотался… Жар приступами бьет мне в лицо и обдает спину холодной испариной… Мне нужен покой, а здесь… Черт… Я грубо пнул бойца сапогом под ребра… но он и не шелохнулся.

— Вставай давай. Хватит трупом притворяться.

Я подошел к костру, протягивая руки бьющемуся со сквозняками огню, ожидая ответа… Но боец не отозвался, и я, резко развернувшись к нему, сдернул покрывающую его шкуру…

— Мне не до тупых шуток сейчас…

Сигурд?.. Это он… Просто его лицо посерело от обморожения и мороз выгрыз на нем черные язвы…

— Черт… Сигурд… Сигурд!

Он не отвечает… Он без сознания, едва живой… Как мне нужен регенератор… Но он брошен средь бескрайних снегов… Брошен, как сломанное оружие, которое нет смысла тащить с собой… Мы не могли тащить его с собой в буран, выбиваясь из сил под тяжестью снаряжения…

— Ты — Олаф?

Я поднял глаза, рассматривая незнакомого бойца, вышедшего из темноты и неуверенно вставшего в дверях…

— Я.