Игорь Пиляев - Земля изначальная. Начало пути

– Лучше бы я не видела такой Париж, – тихо и грустно произнесла Ольга.

– Да, Стас, какое-то печальное турне получается. Безнадегой попахивает… А нам и своей хватает. Вот скажи, зачем ты нам все это показал? Бренность нашу подчеркнуть? – Надя зло посмотрела на Стаса.

– Ничего я не хотел подчеркнуть. Конечно, мог бы и пожалеть вашу психику, тут вы правы. Наверное, мне просто нужно было с кем-то разделить эту ношу.

– Давай вернемся домой, Стас, – Сашка всем телом прижалась к нему. – У камина тепло и уютно, а то, что нас ждет впереди, мы сегодня увидели, и это знание меня не радует, но от него никуда не денешься. Если кто-то и способен нам чем-то помочь, то это только ты, но, судя по твоему взгляду, ты и сам не знаешь как.

– Да, я не знаю. Но обещаю что-нибудь обязательно придумать или хотя бы попытаться это сделать. Становитесь в круг и давайте покинем это мрачное место, – Стас сформировал мысленный образ гостиной и открыл портал.

Вместо привычной гостиной с ярко горящим камином они оказались по колено в снегу в небольшой долине, окруженной заснеженными вершинами высоких гор. Стас попытался повернуть голову и с удивлением обнаружил, что тело отказывается ему подчиняться. Конечности были скованы свинцовой тяжестью, даже движение глазного яблока требовало неимоверных волевых усилий. Боковым зрением он заметил застывших в трансе девушек – они напоминали замороженные ледяные статуи.

– «Иттихад, хулул!» – тварь пожелала стать Богом! – произнес материализовавшийся из воздуха прямо перед ним высокий седой старик в небольшой чалме и пестром восточном халате.

– Кто ты? – хотел спросить Стас, но язык не слушался, из горла не вылетело ни звука – но, похоже, старик в этом и не нуждался.

– Кто я? Это не столь важно, хоть мы уже и знакомились. Гораздо важнее, кто есть ты! И вот с этим мне предстоит разобраться. Я совершил непростительную ошибку, отпустив тебя в первый раз. Ты не так прост, как показался мне изначально.

– Суфи? Ягг?

– Узнал – это хорошо. Имен много, они ни о чем не говорят, но тебе открою одно из первых. Можешь звать меня Ал-Холанж.

– Освободи девчонок, тебе ведь нужен только я, – мысленно произнес Стас, пытаясь напрячь все свои силы. Впрочем, совершенно безуспешно. Он был блокирован полностью – как в ментальной, так и в физической сфере.

– Не трать понапрасну силы. Они слишком слабы, чтобы мне противостоять. Ты всего лишь подопытная мышь. Не скрою, экземпляр интересный, но даже самая талантливая крыса не может изменить свою сущность. Эти же, – суфий кивком головы указал на девушек, – просто пыль под ногами. Но жизнь им я пока оставлю. Есть интересная мысль, – вместе с исчезающим звуком голоса в воздухе растаяли спутницы Стаса, оставив его наедине со стариком.

– Да кто ты такой, черт возьми? Кто дал тебе право вершить судьбы людей? Если ты действительно суфи, то основной линией вашей идеологии была любовь! Пусть к Богу, но все-таки любовь!

– Что ты можешь знать о любви, червяк? Высшая экстатическая [206] Экстатическая (книжн.) – производное от слова «экстаз». любовь к Всевышнему – это единение с ним, и достигается оно только через самопожертвование. Это жертва не только тела, а, прежде всего, личности, которая возрождается на земле в ипостаси Бога. Ана‑л-Хакк – Я есмь Истина…

– Знаешь, Холанж, как-то ты мне мало напоминаешь авешу [207] Авеша – термин, обозначающий процесс нисхождения божества в тело практикующего тантрика во время тантрической садханы. Творца. Иисус пожертвовал собой ради человечества, а ты предлагаешь принести себя в жертву ради самого себя и своего эго. Отпустил бы ты меня, старик Хоттабыч [208] Старик Хоттабыч – советская повесть-сказка Лазаря Лагина о приключениях юного пионера Вольки Костылькова и его друзей с джинном по имени Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, он же – старик Хоттабыч. , а то, глядишь, и на тебя кувшин глиняный найдется.

– Ты жив только потому, что интересен мне, и твоя наглость лишь усиливает этот интерес. Но знай границу, смерд [209] Смерд – в данном контексте – простолюдин, человек незнатного происхождения. , иначе будешь молить меня о самой страшной смерти. Поверь, за прошедшие одиннадцать веков я научился доставлять настоящую боль, и не только себе.

Пейзаж холодных, снежно-блестящих горных вершин исчез, сменившись абсолютной тьмой пещеры. Стас лежал на полу каменного склепа, вырубленного в цельном скальном массиве и представлявшего собой параллелепипед размером три на два метра и высотой около метра. Впрочем, размеры не имели никакого значения: Стас по-прежнему находился в силовом коконе, надежно изолирующем его как от любого внешнего потока энергии, так и от использования внутренних резервов. Он был бессилен как в прямом смысле слова, поскольку был не в состоянии пошевелить даже пальцем, так и в энергетическом – все возможности паранорма гасились накинутой на него энергетической сетью.

Стас не мог опустить взгляд на правую руку, но был практически уверен, что его верный друг и спутник Бич покинул его. Либо был так же бессилен, как и он сам. Попытка вырвать из плена энергетическую оболочку никаких ощутимых результатов не принесла. Аура была так же надежно изолирована, как и сам Стас. Что же соизволил ему оставить великий, всемогущий и, похоже, изрядно поврежденный разумом Ал-Холанж? Если Стас мыслит, следовательно, разум принадлежит ему, а значит, и память должна быть подвластна разуму. Кто-то из многочисленных ночных собеседников утверждал, что все ответы находятся в его голове. Никто, правда, не объяснил, как их оттуда извлекать…

На тростниковом мате перед ним в позе лотоса сидел невысокий, хорошо сложенный бритый наголо мужчина средних лет. Смуглое лицо и прямой римский нос выдавали в нем жителя южных районов Азии или Европы. Обнаженное по пояс тело было местами покрыто густыми черными курчавыми волосами, торс обвивал двойной шнур из грубой шерстяной нити с вплетениями какого-то блестящего металла. Такая же нить, украшенная золотым или бронзовым кольцом-пекторалью [210] Пектораль – нагрудное украшение, могло быть частью защитной амуниции воина. Вероятно, происходит от боевого снаряжения, защищавшего верхнюю часть груди, шею и плечи. довольно тонкой работы, была и на шее мужчины. Кисти рук, оплетенные браслетами из того же металла, были сложены на груди, а широко поставленные раскосые и совершенно черные глаза внимательно смотрели на Стаса.

Комната, в которой он оказался, вероятнее всего, служила алтарем или каким-то культовым помещением и напоминала ему ту каменную могилу, где осталось лежать его тело. Здесь полностью отсутствовали окна, и только неяркий свет масляной лампады отбрасывал причудливые блики на статуэтку бога или богини, расположенную на возвышенности в углу.