Виталий Кобяков - Мечтатель

— А что есть Бог? — усмехнулся Первый. — Люди привыкли называть Богами всё, что выше их понимания, или намного превосходит их. Мои способности вне понимания всех обитателей Мечты, я стою на совершенно другом уровне развития, а мое могущество не знает себе равных. Скажи, разве это не должно делать меня Богом в головах простых обывателей?

— Ага, ты еще забыл упомянуть, что можешь создавать жизнь и возводить города, — улыбнулся я.

— Точно, спасибо, что напомнил, — засмеялся Первый, положив ногу на ногу. — Если бы фокусники в том мире не говорили, что они всего лишь фокусники, а выдавали свои трюки за реальные чудеса, то подавляющее большинство людей стали бы им поклоняться.

— Но ты же на самом деле не считаешь себя Богом? — решил на всякий случай уточнить я.

— Я могу считать себя хоть травоядным динозавром, но лишь от этих мыслей я ведь не стану настоящим динозавром? — негромким голосом ответил Первый, устремив свой взгляд в пустоту.

— Тебе мешает мое присутствие в твоем Городе? — вспомнил я записку, настойчиво предлагающую мне поскорее убраться отсюда.

— Ты мешаешь мне думать, — сказал Первый, повернув голову в мою сторону. И от этого его взгляда по всему телу пробегали мурашки.

— Давай подумаем вместе, — предложил я. — Одна голова — хорошо, а две — лучше, как говорится.

— Не всегда! Один умный человек способен придумать то, что не смогут и миллиард ослов, — решительно парировал Первый.

— Ну, так проверь мое мышление, — улыбнулся я, решив принять участие в его игре. Навряд ли есть шанс на победу, но почему бы не попробовать? — О чём ты думал? Не стесняйся, поделись!

Чёрт с Ангелом уже вовсю играли между собой. Бегали друг за другом по очереди, валялись на траве, боролись.

— Я размышлял вот над чем: если добро есть свет, и зло есть тьма, а тьма, как известно, является всего лишь отсутствием света, то можно ли утверждать, что зло — это просто отсутствие добра? — всё же решил поделиться Первый своими думами со мной, и от этой его фразы у меня чуть не взорвалась голова.

— В обществе не существует абсолютно белого и абсолютно черного, — почесав затылок, сказал я.

— Но если нет абсолютной тьмы, то, получается, что и зла не бывает? Всё есть лишь оттенки света, а свет есть добро? — задал Первый свои вопросы. Что-то тут не то, он явно меня проверяет. Только в чём заключается его очередная проверка?

— Нет, не так, — закачал я головой. — Ты берешь неправильную систему координат. Нельзя сравнивать добро и зло со светом и тьмой. Да, добро и зло неразрывно связаны между собой и очень относительны, да, если не будет одного из этих двух явлений, то и второе перестанет существовать. Но это всего лишь философские рассуждения, которые не имеют никакого практического значения и далеки от реальности, как небо и земля.

— Я знаю, что данные понятия сравнивать нелогично, — неожиданно согласился Первый. — Мне было просто интересно это делать. Тут особо заняться нечем, знаешь ли, вот и приходится думать обо всём подряд. Но ты заблуждаешься по отношению к философии, это распространенная ошибка. Философия позволяет расширять мировоззрение, учит мыслить логически, искать нестандартные подходы.

— Нам с тобой — возможно, — продолжал поддерживать я нашу дискуссию. — Но скажи, разве будет практическая польза от философии, скажем, у какого-нибудь алкаша? Или у нациста, убившего маленькую девочку другой расы? Как это поможет расширить их кругозоры и взгляды? Разве это сделает из них достойных людей?

— А вот тут мы плавно переходим к теме, что в этом мире нет места всяким отбросам, — я уверен, что Первый улыбался под своей маской, сказав эту фразу.

— Этот мир? Ты говоришь про Мечту? — уточнил я.

— Мечта, тот мир, все миры! — воскликнул местный «Бог», перекладывая одну ногу на другую. — Любой мир станет лучше без идиотов.

Я уже планировал открыть рот и ответить Первому, но потом подумал, что в этом споре мне никак не выиграть. Просто потому, что наши с ним позиции в данном вопросе схожи, а спорить с теми утверждениями, с которыми ты сам согласен, как-то странно.

Первый взмахнул рукой, и метрах в пяти от нас появилась деревянная доска, по ширине и росту схожая со среднестатистическими показателями человека. Он, так и продолжая уютно рассиживаться на скамейке, взмахнул рукой еще раз. Но этот взмах уже напоминал бросок, и в дощечке появился метательный нож. Первый не создал нож в мишени, он сотворил его в руке в момент броска, однако произошло это настолько стремительно, что я практически ничего не заметил. Еще взмах: очередной нож воткнулся буквально в миллиметре от предыдущего. Несравненная меткость и скорость.

— Почему ты в маске? — набрался я смелости задать тот вопрос, который так мучил мой мозг.

— Это мое настоящее лицо, — ответил он, воткнув следующий ножик в доску.

— Ладно, раз уж у нас маскарад, то и я приоденусь, — произнес я, создав у себя на голове точно такую же маску, как носил сам Первый, только моя маска была белой. Он, увидев это, громко засмеялся.

— Ты ведь программистом был, если я не ошибаюсь? — спросил Первый, продолжая втыкать в мишень один нож за другим. Ни одного промаха и ни одного отскока.

— Хреновым я был программистом, — улыбнулся я, но теперь маска на моем лице скрывала эмоции. Только сейчас я догадался, что эта одна из причин моих опасений по отношению к Первому. Я не видел то, что выражает его лицо, поэтому постоянно пребывал в напряжении.

— А я был хреновым архитектором, — совершив удачный бросок двух ножей с обеих рук, произнес Первый.

— Я видел твой Город, ты просто не мог быть плохим специалистом, — не поверил я его словам.

— Не вру: я постоянно сидел без работы по профессии, — начал Первый открывать завесу тайны о его прошлой жизни. — Все мои проекты были слишком амбициозными, слишком дорогостоящими. И слишком надежными. Понимаешь, я хотел, чтобы мои творения стояли тысячи лет…

— Но, в условиях капитализма, это никому не нужно? — продолжил я его мысль.

— Да, это было никому не нужно, — метнув еще два ножа, подтвердил он. — Построить тысячу зданий, которые простоят по одному году, куда дешевле, нежели построить одно, которое переживет тысячелетие, сможет выдержать сильнейшие землетрясения, наводнения, и, возможно, даже войну.

— У меня всё происходило куда проще: не было необходимости, чтобы сайт просуществовал тысячу лет, — сказал я, наблюдая, как Чёрт и Ангел устроили заплыв на скорость в маленьком квадратном пруду.

— Я бумажки у метро раздавал, подрабатывал продавцом, — совершенно внезапно разоткровенничался Первый. — А ночами продолжал заниматься своим любимым делом, продолжал мечтать и создавать Город из своих грёз. Только для себя.