Сергей Палий - Бумеранг

— Вперед! — крикнул я, толкая сраженную эффектом сработавшего артефакта девушку. — Я прикрою.

Лата сообразила, что медлить нельзя, и, быстро перекрестившись, ступила в трещавшее от близких аномалий пространство, а я повернулся к химеру и наставил на него ствол «калаша».

— Понимаю, что выглядит дебильно, — пожал я плечами, чувствуя, как дрожат поджилки, — но здраво прикинь: если на меня ломанешься — сам в эту мясорубку загремишь.

Химер приблизился и медленно раскрыл пасть. Я даже сквозь фильтры почувствовал, как дохнуло тухлятиной.

— Прямо скажем, гигиеной полости рта ты пренебрегаешь, — сказал я, понимая, что несу от страха чушь. Отступил на шаг к краю «гравикаракатицы». — Ты одно пойми, стоит одной аномалии сработать, как тут все полыхнет. Метров на десять вокруг полосы даже бактерий не останется.

Мутант сузил глаза, будто прикидывая, вру я ему или нет.

Я сделал еще один крошечный шажок назад.

— Давай поступим так: ты валишь обратно к своим красавицам-женам, а мы тихонько пробираемся на ту сторону и идем по своим делам. Ведь сейчас у придурка, который сверху с пулеметом забавляется, энурез внезапно случится, моча в башку ударит, и он пальнет сюда. Одной шальной свинцовой барабульки хватит, чтобы цепная реакция началась и все эти сюрпризы, — я невольно покосился на аномальное поле, — бабахнули.

Химер наконец захлопнул пасть. Его горящие серебром глаза словно зависли в метре от меня на фоне мрака. Казалось, будто ничего, кроме этого гипнотизирующего взгляда, не осталось в мире… Глубокий морок, падение в бездну пси-воздействия контролера, сила временных петель «бумеранга» — все проскользнуло в этом пронзительном взгляде.

А потом химер развернулся и пошел прочь.

Я еще несколько растянувшихся секунд смотрел ему вслед, гадая, какие странные мысли метнулись в этой огромной голове и были ли они вообще. Кто знает.

Выйдя на свет прожектора, мутант обернулся и рыкнул в багряное небо, словно воззвал к заскучавшему «монолитовскому» стрелку. Сектант не заставил себя ждать: крупнокалиберный пулемет раскатисто затрещат, очередь взбила рядки слякотных фонтанчиков по диагонали в надежде зацепить ловкого зверя, но тот уже был далеко.

Зверя ли?..

Времени размышлять над гипотезами о наличии разума у отдельных видов мутантов сейчас категорически не было. Тем более Лата уже преодолела опасный пояс аномалий и шикала с той стороны, чтобы я поторапливался.

Я повернулся, наступил на сиреневую ниточку, которая стелилась по холодной земле и уверенно убегала вперед, обманывая смерть. Как там говорил восточный мудрец? Путь в тысячу ли начинается с первого шага? Нехай так i буде.

Хотя… какой он, на фиг, первый.

Люди часто боятся начать дело, опасаются за его успех в середине, напряженно ждут развязки, страшась фиаско. Но это — сущая ерунда по сравнению с той глубинной жутью, которую мы испытываем, когда достигаем поставленной цели, а затем теряем все, ради чего старались. Я всегда боялся именно этого ощущения. Поэтому, чем ближе мы оказывались к последней части артефакта, тем сильнее становилось предчувствие провала.

Даже не просто провала, а какого-то глобального краха.

Наверное, так предчувствуют смерть. Точно не знаю, раньше как-то не доводилось проверить. Интересно, все, кто попадает в эпицентр Зоны, переживают подобное?

— Постой, — попросила Лата, оборвав мои деструктивные мысли. — Растет уровень радиации. При таком раскладе защиты костюмов не хватит для возвращения.

— Только ты вдобавок не начинай, — нахмурился я.

— Вдобавок? — не поняла она.

— Забудь, — отрезал я. Ну, в самом деле, не говорить же ей, что меня тоже терзают неприятные сомнения. — Вместо болтовни давай-ка прибавим шагу. И тогда резерва брони хватит.

Она посмотрела на меня сквозь круглые линзы, в которых отражалось светлеющее утреннее небо, и как-то странно пожала плечами. Не то разочарованно, не то смиренно. Не то удивленно.

Мы двинулись между пристройками ЧАЭС, которые в пепельно-алом мареве небесной подсветки казались техногенными монстрами. А над ними серым колоссом нависал Саркофаг.

Концентрация адреналина после преодоления аномального пояса немного снизилась, зато во рту теперь чувствовался привкус крови, ахиллово сухожилие надоедливо стреляло, мышцы ныли от усталости. А нам ведь еще предстоит найти лазейку, через которую можно попасть внутрь бетонной махины и при этом не сдохнуть.

Хорошо хоть психованный пулеметчик перестал строчить, когда химер скрылся из виду. Наверное, посчитал, что мы превратились в мелко нашинкованные трупы возле ловушек или угодили в пасть хищнику. По крайней мере погони со стороны «монолитовцев» заметно не было. Но несмотря на то что мы постарались свести на нет все демаскирующие факторы, преследователи могли нас видеть на тепловых датчиках своих ПДА. Оставалось надеяться: они примут две неторопливо перемещающиеся точки за мутантов, бредущих к центру станции после выброса.

А для нас главное — настоящих мутантов не встретить.

Пройдя под огромной трубой, с которой свисали кудри «ржавых волос», мы уперлись в глухую стену прилегающего блока, которую невозможно было обойти. Справа и слева мерцали целые озера «киселя», от которых шел ядовито-зеленый пар.

— Стоп машина, — скомандовал я, воззрившись на карту. — Если верить этим данным, раньше здесь был проход.

Лата подняла голову вверх.

— Он и сейчас есть, во-о-он там.

Я проследил за ее взглядом и тихонько выругался. Казус, судя по всему, выходил неимоверный: нам предстояло вскарабкаться по стойке на трубу, перелезть с нее на строительные «леса» и забраться метров на десять вверх, к пролому в стене.

— Слишком опасно, — вынес я вердикт. — Нужно искать другой путь.

— И где ты предлагаешь его искать? — злобно прошипела девушка. — Оглядись, фонящее тело! Повсюду аномалии и завалы! Или, может, вернемся? Обойдем энергоблоки по километровому радиусу и скопытимся от радиации, когда в наших комбезах аккумуляторы вконец сядут.

Я промолчал. В такие моменты вступать в полемику с человеком, который находится на грани нервного срыва, бессмысленно. Здесь уже не помогут ни угрозы, ни уговоры, ни жалость.

К тому же Лата, по сути, права.

— В таком случае не будем терять времени, — решил я. Поудобней перехватил автомат и подошел к ржавой подпорке. — Я высоты не боюсь. А ты?

— Не особо, — буркнула Лата.

— Вот и отлично. Лезь первой, я прикрою. Подсаживая фыркающую через фильтры ведомую, я не удержался от шлепка по ее крепкой попе, после чего был удостоен особо изощренного определения.

Сверху посыпались хлопья ржавчины. Для человека, облаченного в защитный костюм ЧН-За и бронежилет, Лата довольно ловко вскарабкалась к поперечине, уцепилась за нее и едва не грохнулась обратно: тонкая железная балка, подточенная коррозией, переломилась под ее весом, и девушке пришлось изо всех сил прижаться к столбу, чтобы не съехать обратно. Благо дело, рядом была крепкая опорная крестовина. Подтянувшись на ней, Лата забралась выше и уже через несколько секунд сидела на трубе.