Максим Субботин - Исчадия Ада. Предвестники апокалипсиса (СИ)

И вдруг все стихло. Свирш последний раз дернулся и с чавкающим звуком завалился набок. Тело Александра Рома перестали бить конвульсии. Оно расслабилось, голова мужчины запрокинулась, из все еще раскрытого рта продолжала вытекать пена. Но теперь она окрасилась алым.

«Язык… — пронеслась в голове Сконева запоздалая мысль. — Он мог откусить себе язык…»

Светлана Кривошей замолчала и лишь тихо всхлипывала. Заткнулся даже Джи'м Скиф. Враз наступившая тишина била по ушам ничуть не меньше недавней какофонии. Сконев облизнул сухие губы, медленно подошел к Рому.

Тот походил на сломанную и выброшенную жестоким ребенком куклу.

«Этого не может быть!» – билось в голове.

Дым, скопившийся вокруг головы Александра Рома, медленно втягивался сталагмитами обратно. Но Сконев даже не обратил на это внимания. Он стал причиной смерти человека, вина которого не доказана! Он послал его на процедуру, в которой нет стопроцентной необходимости! И пусть господин координатор поддержал такое решение. Это не отменяет некомпетентности. Его некомпетентности – Константина Сконева!

Он опустился рядом с неподвижным телом, коснулся пальцами шеи. Пульс прощупался сразу. Он жив!

— Бишоп, надо связаться с «Серым кардиналом»! Пусть медик готовится принять раненого! Надо соорудить носилки!

— Я позабочусь насчет транспортировки, — внезапно живо отозвалась аллари и отступила в один из темных проходов.

— Может, лучше обратиться в местную медицинскую службу? — спросил десантник.

— Может… мне все равно! Его надо немедленно госпитализироваться. Действуйте!

— Есть! — Бишоп шагнул вслед за аллари, когда Александр Ром вздрогнул.

— А ты лежи и не шевелись, — проговорил Сконев Скифу и тут же осекся.

Взгляд Александра Рома, до того пустой, сфокусировался, сделался осмысленным. Но этот взгляд больше не принадлежал человеку. Из его глубины смотрело нечто чужое. Сконев тряхнул головой, стараясь прогнать наваждение. Взгляд Александра снова утратил какое‑либо выражение.

Показалось?

Медленно и неуклюже Александр Ром приподнял одну руку, поводил ею перед собой. Казалось, переломы его совсем не смущают.

— Живой! — воскликнула Светлана и рванулась к мужчине. То ли от неожиданности рывка, то ли осознанно, но Нил Джек не удерживал девушку. А она опустилась на колени рядом со Сконевым, обхватила голову Рома.

— Что вы с ним сделали?! — зло бросила она и провела рукой по щеке мужчины.

В ее голосе сквозил еле сдерживаемый страх.

— Скоро узнаем. Он в шоке, не чувствует боли. Надо его обездвижить, пока не нанес себе дополнительных повреждений.

— Куда уж больше! — Светлана осторожно надавила на поднятую руку Александра. Та послушно опустилась. — Не надейтесь, что это сойдет вам с рук! Пусть даже мы в чем‑то виновны, но и вам не уйти от ответственности.

Внезапно тело Александра напряглось. Светлана взвизгнула, а потом, словно пушинка, отлетела назад, отброшенная рукой Рома. Сконев проводил ее непонимающим взглядом, а потом вздрогнул, почувствовав, как ледяная рука сжимает его горло. Он захрипел, попытался разжать холодные пальцы, отшатнуться, но все тщетно. Хватке человека, который несколько минут бился в диком припадке и руки которого сломаны, мог бы позавидовать любой боец Триумвирата.

Александр пристально всматривался в лицо Сконева, словно старался прочесть его мысли. Константин чувствовал: стоит Рому захотеть – и он без труда сломает ему шею. Но что его сдерживает? Любопытство? Страх перед трибуналом Триумвирата? В глазах напротив нет интереса, нет страха. Черт возьми, их вообще невозможно прочитать!

— А ну, отпусти его! — послышался рядом голос Нила Джека, и тут же на руку Рома обрушился резкий удар.

Сконев с громким вдохом откатился назад, схватился за шею. Он снова мог дышать. Тяжело, больно, но это неважно.

— Как вы, капитан? — спросил Джек, не сводя взгляда с обескураженного Рома.

— Все в порядке. Поосторожней с ним…

Александр Ром оказался на ногах так быстро, что глаза Сконева не успели отметить столь внезапный переход к действиям. На его фоне движения Нила Джека казались непозволительно медленными. Десантник только занес руку для удара или перехвата, а Ром уже толкнул его в грудь, со стороны несильно, но этого хватило, чтобы Джек охнул и отлетел к сталагмиту. Земляное образование будто взорвалось, когда тело десантника врезалось в него.

Александр осмотрел пещеру.

— Нет! — выкрикнул Джи'м Скиф, когда нечеловеческий взгляд остановился на нем.

Дезертир, который все еще лежал на полу, откатился в сторону, попытался отползти, спрятаться в сгущающейся за кругом сталагмитов тени. Не удалось. Ром направился прямо к нему. Одна рука висит плетью, но в лице ни единой эмоции. Зато глаза… Скиф увидел в них все безумие космоса, сконцентрированное в одном–единственном человеке. Безумие, перед которым нет заслонов, от которого нет спасения. Безумие, впадая в которое, любое существо с равным успехом способно расшибить себе голову или выпустить кишки ближнему.

И вот сейчас это безумие надвигалось на него. Джи'ма охватил ужас. Все воспринимать, думать, чувствовать, но не иметь возможности сдвинуться с места. Бессильный что‑либо сделать, дезертир широко раскрытыми глазами смотрел на приближающуюся смерть. В том, что это действительно смерть, он не сомневался.

Внезапно Александр Ром споткнулся. Его шаги сделались неуверенными. Еще действующей рукой он схватился за голову, закричал. В заполнившем пещеру крике слились отчаянье и бесконечная злоба.

В темным провале коридора показался Чарльз Бишоп, за ним Хеели Де Хан и – с запозданием – два свирша. Десантник метнулся к Рому, тот неуловимо быстрым движением отмахнулся от него, но тут же сам чуть не упал. Бишоп тяжело рухнул на пол. Александр налетел на сталагмит, но даже не заметил этого. Его продолжало мотать из стороны в сторону. Крик не прекращался.

— Все назад! — крикнул Сконев, выбежав из освещенного круга. По пути он перехватил Светлану Кривошей. Глупая девчонка продолжала рваться к товарищу по несчастью, не отдавая себе отчета, во что тот превратился.

Собственно, а во что? Константин не смог бы ответить на этот вопрос, но ему хватило рассудительности держаться подальше от обезумевшего специалиста радиотехнической службы.

Сконев уже почти не надеялся помочь человеку, которого заставил согласиться на биосканирование. Если это до сих пор Александр Ром, в чем Константин сильно сомневался, то разума в его голове не осталось. Такого гуманнее пристрелить, чем смотреть на мучения. Но подтачивающее изнутри «почти» не позволяло отдать подобный приказ.

Крик мужчины перерос в непрестанный вой. Несчастный метался по пещере, падал, снова вставал, но больше не пытался нападать. Казалось, он вовсе утратил ориентацию в пространстве. Но самое страшное ждало впереди.