Максим Субботин - Исчадия Ада. Предвестники апокалипсиса (СИ)

— Кстати, что с тем представительством свиршей на Северном пределе?

Лицо мужчины приобрело брезгливое выражение.

— Несчастный случай, никто не выжил…

— Хоть в чем‑то сработано оперативно… Что ж, значит, Абенлу… — женщина поджала губы. — Возможно, мы сможет это использовать в своих целях. Мне необходим сеанс связи с кем‑то из высокопоставленных ШрейЗиРэн. Разумеется, неофициально.

— С этим проблем не будет, — мужчина позволил себе немного расслабиться. — Думаешь, они уцелели?

— Предпочитаю предполагать худшее.

Ветер над рекой усилился, обрел силу урагана. Снегопад превратился в бурю, которая быстро скрыла зелень травы и деревьев, каменные складки, укрыла толстым покрывалом замершую воду. Дельта обернулась морозной пустошью, атакуемой завывающей непогодой.

Все системы либо полностью вышли из строя, либо вели себя так, словно сошли с ума. Индикация пультов управления то умирала, то вновь начинала светиться, перемигиваться. Навигационная система, система связи, система искусственного интеллекта не реагировали ни на какие попытки реанимации. Климатические установки и система рециркуляции воды и воздуха все еще функционировали, хотя периодически сбоили.

Вся эта дьявольщина началась сразу по выходе из гиперпортала. Корабль в считанные минуты затормозил, лег в дрейф. Если поначалу внешние датчики еще фиксировали какие‑то помехи и передавали слабый видеосигнал, то вскоре начали отказывать один за другим – и «Серый Кардинал» полностью ослеп.

В таком состоянии корабль превратился в подобие консервной банки, унесенной бурной рекой и прибитой к неведомому берегу. Члены команды во главе с Касадом пытались восстановить работоспособность хотя бы части систем, самых необходимых, но до сих пор не преуспели.

Дэйд нервничал. Он продолжал держаться только на обезболивающих и злости. В первую очередь злости на самого себя. Он снова и снова погружался в пучину страхов. Плохо освещенные, вмиг ставшие узкими, помещения корабля давили. Уже в первые минуты, когда системы «Серого Кардинала» только начали отключаться, техник почувствовал, что ему не хватает воздуха. Полученные на Северном пределе ранения не шли ни в какое сравнение с тем ужасом, который поджидал его на протяжении последующих часов. Приступы клаустрофобии становились все чаще. Стены обступали, потолок давил так, что раскалывалась голова. В таком состоянии ни о какой плодотворной работе не могло идти речи. Именно поэтому Дэйд нервничал еще больше.

Кроме особо беспокоящих систем рециркуляции воды и воздуха проблемы неизбежно возникли с медицинским оборудованием Фэррол. Девушка тщетно пыталась переключиться на резервные блоки питания. Создавалось впечатление, будто корабль попал в некое поле, препятствующее нормальному функционированию большей части оборудования. В пользу этого говорило отсутствие каких‑либо видимых повреждений в уже осмотренных блоках.

Эль'и пришлось действовать второпях. Если Касад категорически противился малейшим ее попыткам оказать ему помощь, то Бишоп находился в полушоковом состоянии и без срочного вмешательства мог умереть. Он потерял довольно много крови, а потому как никто нуждался в переливании. Невозможность этого почти полностью лишала его каких‑либо активных действий. Он находился в сознании, но то и дело ненадолго проваливался в забытье.

А вот аллари чувствовала себя на удивление бодро. И это, если учесть, что на борт ее внесли окровавленную, в бессознательном состоянии и с парой обожженных дыр в скафандре. Ей почти не понадобилась помощь людей. Только для поверхностной обработки ран и удаления из них продуктов горения. Все остальное сделала ее броня, медицинский комплекс которой успел напичкать свою обладательницу огромным количеством живительной химии.

— Капитан! — голос второго пилота звучал возбужденно.

Сконев резко дернулся. Он и оба пилота занимались кропотливой и крайне нудной работой. Пользуясь спонтанными включениями пультов и части оборудования, один за другим проверяли все внешние датчики, которых насчитывалось более сотни. Действовать, не имея ни малейшего понятия о происходящем снаружи, казалось сущим безумием. Информация, малейшие ее крохи – вот за чем велась настоящая охота.

— У меня сигнал! Слабый…

Константин рванулся к пилоту, уставился на небольшой, встроенный в пульт экран – обзорные мониторы они даже не пытались включать. Трансляция подрагивающего изображения шла с правого борта, чуть выше того места, где размещался вход в шлюзовой отсек. Поначалу Сконев ничего не мог разглядеть, но вскоре глаза выискали в однородной черной пустоте нечто продолговатое, исчезающее менее чем в десяти метрах от корабля.

— Что это?

— Похоже на мост или трап, — пилот очень аккуратно регулировал позиции нескольких ползунков, стараясь по максимуму использовать фильтры и тем самым сделать картинку более разборчивой.

— Внешние прожекторы не реагируют? — спросил Сконев, хотя и сам всего с минуту назад проверил несколько из них.

— Нет, может, вовсе перегорели.

— Тихо! — почти выкрикнул первый пилот.

Константин, до боли в глазах вглядывающийся в темное изображение, даже вздрогнул. В этот момент индикация пульта в очередной раз вспыхнула и погасла, однако в памяти Сконева успело отпечататься последнее, что показал экран: четко очерченная, явно искусственного происхождения узкая поверхность. Она действительно напоминала трап и убегала куда‑то в сторону от корабля.

— Удачно причалили… — проговорил он. — Что случилось?

— Я принимаю радиосигнал. Сильный и стабильный.

— Можешь вывести на динамики?

— Попробую…

Не прошло и полуминуты, как Сконев услышал монотонный пульсирующий звук, заполнивший собой командный мостик. В звуке слышалось что‑то жесткое, металлическое.

— Смотри не упусти, — вполголоса проговорил Константин. — Запись ведется?

— Разумеется… — пилот напряженно застыл у пульта.

К металлическому лязганью, доносившемуся из динамиков, добавились шорохи и скрежет. Звук нарастал, становился напряженным, и вдруг в нем прорезались голоса. Даже не голос – шепот. Далекий и неразборчивый.

Сконев до боли вслушивался в шум, пытаясь выудить из него хоть какую‑то информацию.

Шепот окреп, но от этого не сделался понятнее. Универсальные переводчики никак не реагировали даже после того, как пилот частично убрал шумы. Ожидание и попытки дешифровки продолжались еще несколько минут, а потом собравшиеся на мостике почти одновременно расслышали первое слово – «наблюдатели».