Марк Романов - Астарта. Корабль чокнутых трупов

Он зло хмыкнул, сверкнув зелеными глазами, походя на хищного кота у мышиной норы.

Путешествие в туннеле транспортной системы было быстрым, и закончилось в большой темной пещере, неприятно напомнившую Рику недавнюю съемку из носовой полости Эрика, после которой, собственно, все и закрутилось…

Здесь было тихо, сумрачно и немного влажно. Воздух пах ржавчиной и окалиной. Пройдя через гермошлюз, они оказались в длинном переходе.

– Вперед, вперед, – скомандовал Эрик, указывая на второй шлюз в конце коридора, – если кто опоздает к старту, ждать не буду!

К сожалению, они успели пробежать только половину расстояния до гермодверей, когда те, вспучившись, разлетелись каплями расплавленного металла. Из развороченных внутренностей перехода, поскрипывая сервоприводами, в коридор втиснулся, задевая за стены сочленениями нижних манипуляторов, штурмовой десантный робот вооруженных сил Протектората. Приземистое широкое тело машины покрывали многочисленные язвы опалин от пучков плазмы, уродующих темно-серую металлокерамическую броню. Синий бронеколпак с меткой сто девятнадцатой бригады десанта и трехглавым орлом шевелился из стороны в сторону, выискивая цели, которые и нашел.

Верхние конечности робота были частично повреждены, и из всего вооружения уцелели только плазмометы и шестиствольный кинетический пулемет. Но этого было более чем достаточно – тяжелая броня имелась только у Эрика.

Викинг, впрочем, первый прервал возникшую немую сцену, и с воплем шарахнул по штурмроботу из своего встроенного вооружения. Из всего сразу. Два сгустка плазмы, три лазерных импульса и разряд электрохлыста медленно, словно сквозь кисель, двинулись к цели, а Эрик, скованный потерявшей подвижность броней, у которой были перегружены энергетические ячейки, стал медленно валиться на пол.

– Едрена в корень душу мать, – смачно выругалась Уискер, ошарашив собственного капитана до невозможности.

Она взлетела к потолку, и выпустила веер кинетических бронебойных зарядов из своих винтовок. Фон Цепеш, побледнев еще сильнее, стал медленно размываться, истончаясь, и превращаясь в туман… Кацман столь же медленно доставал из своего тюка какую-то большую металлическую трубу, похожую на ракетную противопехотную установку. Буферные кристаллы плазмометов робота, разряженные выстрелом в дверь, постепенно наливались зеленым светом.

Все это Ричард видел, как в замедленной до минимума голосъемке. Лазерные импульсы, обычно летящие со скоростью света, неспешно ползли сквозь сгустившийся воздух. Пули висели облаками у стволов винтовок, и почти не двигались, поблескивая металлом сквозь облако выхлопов оружия.

Капитан не успел удивиться этому зрелищу, когда, разрывая кисель пространства вокруг себя, потянулся к набедренному креплению скафандра Эрика, и взял укороченный бластер. Прицелившись в бронеколпак робота, на котором поблескивали линзы приборов наведения, Ричард коротко нажал на спуск, молясь Бездне, чтобы Рыжий не был параноиком, и не настроил пистолет только на себя. Бластер выплюнул плазменный шар, который сначала замедлился, как и все выстрелы до него, а потом, спустя несколько метров, вдруг обрел нормальную скорость, и врезался прямо под бронеколпак штурмбота. Там, насколько помнил Рик, в броне этих агрегатов имелось уязвимое место.

Выстрел капитана с грохотом проделал в роботе огромное сквозное отверстие, в котором посверкивали вспышки коротких замыканий и шевелились разорванные механические внутренности. Реальность снова обрела нормальное течение времени, и в машину практически одновременно вонзились все остальные снаряды, заряды и разряд электрохлыста. Штурмовой робот, бывший настоящим фетишем войск Протектората Земли, и способный в одиночку разметать роту десанта, или уничтожить небольшое поселение, разлетелся в пламени небольшого взрыва.

Освещение мигнуло на долю секунды.

– Что это, ети его йотун, было?! – рявкнул с пола Эрик, трепыхаясь в постепенно оживающей после перегрузки броне, как рыба об лед. – Эти грёбаные протекторы совсем страх потеряли!

– Они бы сюда еще гравитанк притащили, уроды, блядь, мелкозадые… – сжимая в руках ракетомет, скривился Джек. – Ты начинаешь мне нравится, – кивнул он Анабель, оценив ее смачное выражение. Он немного подумал, и, обвязав свою адскую машинку ремнями, пристроил ее на груди, как младенца.

– Гравитанк сюда не пройдет по массогабаритным показателям, – тихо проговорила Уискер, приняв положение для стрельбы с колена и держа под прицелом остывающий пролом.

– Джек, чему ты ее научил? – рыкнул на боцмана капитан.

Ричард помог Эрику подняться и вернул на место его бластер. От бывшей двери раздался шепот Ульриха:

– Все сюда! Быстрее…

Стараясь не греметь останками робота, они подтянулись ко входу в причал. Внутренность большой пещеры представляла собой картину, сравнимую по эпичности со старым батальным полотном «Утро после битвы и последовавшей за ней попойки космодесанта», известную в галанете как «Выживших нет». Внутреннее заправочное и ремонтное оборудование было искрошено и разгромлено. Кое-где шипели системы пожаротушения, заливая реагентами чадящие обломки и трупы в тяжелой броне. Между двумя кораблями – черно-зеленым пиратов и серо-серебристым тяжелым десантным транспортом Протектората – высились обгоревшие остовы двух гравитанков, судя по характеру повреждений, получивших по прямому попаданию противотанковой ракеты. Пиратское судно перечеркивала ровненькая цепочка пробоин, нанесенных скорострельными пушками танков, его посадочные пилоны покосились, и кокпит был разрушен взрывом. Десантный транспорт пострадал меньше, но тоже был изрядно побит.

– Ебааааать… – выдавил Кацман, оглядывая причал.

Все мысленно с ним согласились.

В транспорт, с учетом двух танков и одного штурмбота, могло поместиться до четырех взводов космодесанта. Пятьдесят человек. В пределах же видимости валялось примерно тридцать тел в серой броне, и около сотни пиратов… Эти нехитрые подсчеты в уме провели все, но вот выводы сделали разные.

Эрик, посчитав, что семи смертям не бывать, а к Одноглазому в Вальгаллу все равно попадать, с ревом бросился к приоткрытому пилотскому люку транспорта. Из-под его тяжелых башмаков взлетали облачка пепла и с хрустом разлетались мелкие обломки.

Боцман, шепотом поминая совершенно несусветные половые извращения, по его мнению, свойственные десантникам – павшим и, возможно, живым – отступил за решетчатую колонну, и тихо взвел пусковую установку. Ее жерло смотрело в направлении откинутой рампы десантного бота.

Ричард, борясь с неожиданно накатившей усталостью, привалился к опаленному куску обшивки рядом с боцманом. Руки дрожали, в глазах плясали искорки… На лбу выступил липкий пот, а сухость во рту напоминала о поездке в заповедник имени бывшей пустыни Гоби, которую Рик предпринял вместе с родителями, когда ему было шесть лет от роду. Воспоминания были неприятно объемными и острыми – именно тогда он впервые почувствовал, что значит быть одиноким. Маленький мальчик потерялся в пустыне, и хоть песка там было всего лишь триста квадратных километров, но умереть от обезвоживания можно было легко… «Дьявол, какая, к Бездне, пустыня?! – ошарашено подумал Рик. – Это ж было хрен знает когда…» Его начало знобить. Организм явно собирался послать все и вся в далекие ебеня, и сознание – в первую очередь. Если бы не регулярные попойки с Кацманом «на выживание», когда подобное состояние могло преследовать незадачливых участников неделю кряду, капитан уже отрубился бы. А так – он привычным усилием подавил тошноту и головокружение, и, взяв себя под относительный контроль, стал выпутывать из заметно уменьшившегося в размерах баула, валявшегося у ног Джека, маслянисто блестевшую сосиску неуправляемой ракеты. «Мало ли что. Как говорил мой дядя Венцлав, случаи бывают… разные», – усмехнулся про себя Ричард.