Марк Романов - Астарта. Корабль чокнутых трупов

С одной стороны, Рик и сам замечал отклонения в поведении старпома. К примеру, она всегда ссылалась на программы лояльности и верности капитану, хотя он не заложил ни одной из них. У людей это бы называлось дружбой, привязанностью или влюбленностью. А с другой стороны, Анна ни разу не показала ему своих человеческих сторон.

– А с чего бы? – спросил он сам у себя и у стакана с коньяком, пить который резко расхотелось. – Я бы для такого, как Ричард Морган, и лояльности робота не показал. Да и я-то их не сильно показываю, если меня даже столетний вампир мудаком считает.

Чем больше Рик думал на эту тему, тем больше понимал, что Ульрих прав – он дурак. Он даже больше, чем дурак, но выражаться боцманскими словами ему не хотелось. Рик вспомнил, что Анне сломали руку. В суматохе и калейдоскопе событий с последующим продолжением оных все как-то забыли про несерьезное повреждение рабочей единицы корабля.

– Но у нее же скелет высокопрочный, ее танком не раздавишь, – размышлял Рик, сунув голову под кран с ледяной водой и булькая слова под струями, – но ей руку другой андроид ломал, тут уже скелет на скелет. Хотя Макс был недоделанным. А насколько? Твою же в душу Бездны мать, какого хрена я не поинтересовался этим неделю назад?

Решение, куда нести свою больную голову, пришло неожиданно, разлившись внутри ласковым шепотом старушки-интуиции.

Через десять минут Рик уже ломился в каюту Травкина, где Гай отлеживался после последней операции. Он ввалился, не здороваясь, мокрый и всклокоченный, прочищая сдавленное догадкой горло.

– Гай, есть разговор, – выпалил он с порога.

– Опять кошмары, друг мой калечный? – вяло отозвался Травкин, пытаясь рассмотреть вломившегося капитана. Его глаза еще не полностью восстановились после сращивания зрачка и извлечения части тканей с вплавленным в них кусочком обшивки боевого робота, раскуроченного «коктейлем Молотова» на Астарте.

– Нет, – Рик тряхнул головой, и с отросших волос капитана на пол и на лицо Травкина полетели холодные капли воды. – Ты же знаешь Кардиналов, встречался? Какой у них прием на борт? Как они относятся к технике?

– Тебя интересует, пользуются ли они синтезаторами пищи на корабле или таскают с собой запасы натуральных продуктов? – опешил Гай, стирая с лица капли воды.

– Нет, скажи, правда ли то, что они пускают к себе только одушевленных? Что они не приемлют роботов и андроидов?

– Не совсем, – покачал головой Травкин. – Они допускают использование технических помощников, но никогда не допускают их к аудиенциям, к примеру. А что случилось?

– Я – мудак, вот что случилось. И случилось это уже давно, – мертвым голосом высказался капитан. Он вспомнил, что на первой встрече с Кардиналом, в кают-компании его корабля, сидела Аннабель. И никто не попросил ее удалиться.

Джек искренне считал, что с момента, как он полностью пришел в себя, он был способен вернуться к употреблению самогона. Целители Кардиналов же так не считали, строго запретив боцману любое нарушение диеты из «вареных испражнений опоссумов», как он именовал свой рацион. Целители стояли на своем, и до полного восстановления печени, почек и мозгов боцмана, запрещали ему даже вспоминать вкус, цвет и запах спиртного. Впрочем, как и нормальной, по мнению Джека, еды.

Анна провела с Кацманом достаточно времени, чтобы убедиться – только личный контроль поможет уберечь корабль Кардиналов от разграбления трюмов и кладовок. Следуя благим целям, она и не заметила, как втянулась в игру Джека.

А вот Джек не просто заметил, он еще и умело вел эту игру, раз за разом приближаясь к Аннабель ближе, чем она думала.

В этот раз, когда она появилась на пороге его каюты, Кацман был пьян. Где, когда и как он сумел получить спиртное, Аннабель так и не выяснила, но Джек встретил ее у порога, поймав в объятия. Вернее, он стоял у входа, опираясь одной рукой на косяк, когда она вошла, натолкнувшись на боцмана. Джек сделал вид, что не удержался на ногах и, пошатнувшись, увлек Анну за собой, словно стараясь удержаться на ногах.

Они оба замерли в позе обнимающихся после долгой разлуки любовников. Джек крепко прижал Уискер к себе, а та обхватила боцмана за талию, стараясь удержать того на ногах.

От Джека пахло виски и лимоном, а еще немного крепким табаком.

«Он же терпеть табак не может. Где он его тут нашел?» – промелькнула у Анны странная мысль. Общеизвестное порицание любых дурных привычек набожных представителей Небесного Ватикана знал даже ребенок в самой отдаленной колонии. Хотя подобные правила не распространялись на гостевой отсек корабля, где к удовольствию не входивших в ряды Кардиналов было почти все. Только вот вход в бар Джеку Кацману был запрещен. Впрочем, как и выход из своей каюты, за чем строго следили целители хозяев корабля.

– Ты мне кое-что должна, – сказал Джек, едва касаясь губами уха Анны. Та замерла, осознавая странное чувство волнения внутри себя. Что-то забытое, знакомое, но похороненное внутри, шевельнулось и осталось, прочно укоренившись в голове.

– Что-то не припомню своих долгов, – тихо сказала она, но в сторону не отошла.

– Ты обещала, а я поверил, – почти прошептал Джек, – после драки с андроидом. Помнишь?

Он поцеловал ее легко и мягко, словно пробовал старое вино, наслаждаясь букетом, а не стараясь напиться в хлам. Она ответила на поцелуй. Сработали не то инструкции поведения, не то наблюдения за прогулками капитана по портовым кабакам, а может, и наблюдения за самим Джеком вне рейсов. В общем, Анна видела, Анна знала и… Анна хотела ему ответить.

Не знала она только одного – Кацман не пил. Прополоскал рот глотком коньяка, который раздобыл в гостевом секторе Ульрих, поддавшись на уговоры боцмана. Оттуда же он получил и сигареты, чтобы слабый запах алкоголя не выветрился раньше времени. Джек исполнял уговор, данный однажды Гаю, когда тот попросил его проверить поведенческие реакции старпома на чисто человеческие раздражители – внимание мужчины к женщине.

Джек шел на это, будучи полностью уверенным в своей роли. Старательно привязывая Аннабель к своей персоне, мелочами заслуживая ее внимание. И даже возвращение за ней на корабле было, на самом деле, хорошо рассчитанной акцией. Дойти, показать ранения, упасть без чувств. Но в тот раз боцман немного не рассчитал своих сил, да и рана оказалась тяжелее, чем он думал, но сути дела это не меняло. Капитан немного подпортил картину своим появлением, но роли это не сыграло.

Кацман жил достаточно долго, чтобы иметь опыт не только качественных убийств, но и качественных расстановок ловушек.

И вот, когда план сработал, когда Анна уже не сопротивлялась ему, привыкла к обществу Кацмана, до последнего шага оставалось совсем немного.