Марк Романов - Астарта 2. Суд Проклятых

Лишённые шлемов лица казались особенно бледными в здешнем свете, и можно было заметить, что бойцы волнуются. Разумеется, ветераны разведки, на счету которых был не один десяток забросов в миры Чужих рас, множество операций на человеческих планетах, и прочих интересных дел, не выказывали своих эмоций так ярко, как обычные десантники или флотские. Но по замершим напряжённым мышцам, чуть более резким движениям глаз, и паре предательских капелек пота, выступивших на висках рядом с разъёмами старомодных имплантов боевого слаживания, специалист мог сказать многое. Например, что командир, несмотря на блокаду гонад, находится в состоянии ПМС. Что один из рядовых, нёсший большой свёрток с устаревшими много столетий назад дисками данных – болен. Двое других сильно обезвожены и нуждаются в восстановительной терапии. И, наконец, что все они страдают от некоей разновидности шока, возможно – темпорального или радиационного.

До сплошной стены растительности, источавшей сильнейшие запахи, оставались считанные шаги, когда лианы, прежде перегораживавшие проход, разошлись с шелестом в стороны. В открывшееся отверстие хлынул тот же золотистый свет, которым наполнялась шахта под их ногами. Глаза резануло, горло болезненно сжалось…

Шиффс опустил излучатель, и медленно вышел из зелёно-синего мельтешения ветвей исследовательского модуля Пирамиды. На прозрачном мостике поднявшийся ветер выдувал из сморщенных посеревших боевых костюмов пригоршни праха. И развеивал их в золотистых лучах, бьющих снизу, из мерно пульсирующего сердца флагмана флота Светлых. Рассыпавшиеся из прорванных свёртков диски и старые кристаллы, потрескивая, оседали серебристой пылью. Старший помощник, не торопясь, прошёлся по мостику, постукивая каблуками щегольских сапожек, и остановился перед двумя телами.

Молодой мужчина, безвольно раскинув руки, лежал на спине, подогнув колени. На его лице, бледном и украшенном многодневной щетиной, застыло выражение недоумения и гнева.

Красивая женщина в обтягивающем чёрном костюме, перекрещённом ремнями и креплениями для снаряжения, уткнулась ему лицом в живот. Её руки, вытянутые вдоль тела, были судорожно сжаты в кулаки, словно перед падением она готовилась нанести удар неведомому противнику…

«Почему же неведомому, – Шиффс спрятал излучатель, и коснулся пальцем виска мужчины. – Я – достойный противник. Непобедимый. Бессмертный. Умный. И красивый…»

Граут был жив, но без сознания. Состояние его лучше всего описывалось красивым местным словом «кататония», и Старший Помощник решил придерживаться этой терминологии.

«Оказывается, убивать так легко… – он сдул воображаемые пылинки с полотнищ своих одежд, и, подняв в воздух два тела, повернулся к модулю. – Чёртов Маттершанц, не мог придумать ничего более подходящего для исследовательского бота!»

Когда Шиффс, за которым медленно плыли покачивающиеся Олеш Граут и безымянный командир «Когтя», скрылся в переплетении листвы, мостик исчез. Следом за ним растворились листья, цветы и опылявшие их насекомые. Последним померк золотистый свет, и внутренности заброшенной станции приобрели свой настоящий облик. Пустота, тьма и космический холод, который не могли рассеять холодные иголочки звёзд, сияющие в рваных прорехах и пробоинах. Забытый зеркально-чёрный шлем медленно вращался возле самого большого пролома, отблёскивая в темноте, но спустя годы замер и он.

Господин Директор задумчиво всматривался в интерактивную карту изучаемого сектора космического пространства. Перед его взглядом мигали голубые пунктирные линии контуров планет, интересующих его в данный момент. Марс выдавался немного вперёд, наплывая на остальные планеты и пояс астероидов Солнечной Системы. Довольно далеко от красной планеты помаргивала подсвеченная тем же голубым свечением Мантикора, а в противоположном от неё углу, образуя почти правильный треугольник на трёхмерном изображении, светилась мертвенным светом Эклектика, чью поверхность медленно разъедали чёрные пятна.

– Господин Директор, – раздался вкрадчивый голос помощника Шиффса, который даже не пытался скрыть самодовольной улыбки, – поступили новые данные о матрицах.

– Точка нестабильности успокоилась? – оборвал его Директор, даже не поднимая взгляда от карты и неспешно движущихся на ней планет и космических тел.

– Н-нет… – запнулся Шиффс, сглотнув, – не совсем…

– Тогда что может быть нового? Ты нашёл доктора Маттершанца?

– Н-нет, господин Директор, – едва дыша, повторил Шиффс. – Но зато у меня свежие данные по слиянию матриц с куклами, – с надеждой в голосе продолжил он.

Директор сосредоточился, немного помедлил и старательно изобразил самый настоящий человеческий вздох, показывая, что удручён и разочарован новостями своего помощника. Все представители народа, к которому относился капитан-директор флагманского корабля класса «золотая пирамида», давно уже перешли почти на постоянную энергетическую форму существования, обретая твёрдую плоть лишь для удобства общения с другими народами или расами, или по привычке. Господин Директор предпочитал сохранять человеческий облик почти всегда, когда не оставался наедине со своими мыслями, но вот от редуцированных в процессе эволюции жестов и привычек обычного человеческого тела давно отказался.

И только сегодня, словно почуяв невыносимую тоску, неправильность происходящего или грядущие неприятности, Директор старательно вспоминал подобающие случаю невербальные формы выражения мыслей и настроения.

– Снятые с изучаемых объектов в основной линии событий личностные матрицы полностью прижились на куклах, которые вы подобрали для проведения эксперимента, – деловым тоном продолжил Шиффс, восприняв тяжёлый вздох грусти начальства, как предложение отчитаться о происходящем. – Доноры личностей ничего не заподозрили, продолжая выполнять заложенную в них программу в своей линии событийного ряда в параллельной вселенной, где Протекторат явился инструментом давления и орудием воплощения одного человека, который известен вам под именем Марка Александровича Романова… Члены экипажа рейдера «Астарта», чьи личности мы использовали для основы матриц, с вероятностью в 94% не заподозрят вмешательства в их психику, и не обнаружат ментоскопирования или снятия лекала. Выбранные для проведения эксперимента объекты, находящиеся в трёх разных точках на данный момент времени, полностью уверены в своей уникальности, как личностного, так и поведенческого характера, не проявляют беспокойства, желания прекратить исполнение миссии или попыток отторгнуть наложенные психоматрицы.