Марк Романов - Астарта 2. Суд Проклятых

– И не только, – сдержанно кивнул её собеседник. – Ричард тоже обещал помочь. К тому же, приборы зафиксировали в первые секунды боя тахионный след, что значит наличие излучателя у кого-то из высадившихся пехотинцев. И если в своих людях я уверен, то Романов просто не стал бы таскать такую вещь. У него голова другим была занята, – тихо добавил он. – Остаётся компания с «Александрийской Рулетки» и Рик. Компания грохнула два истребителя далеко в тылу врага, изрядно подпортив ровный путь для отступления, и ничего до этого на борт не тащила, как и не вытаскивала из-под обломков после. А вот Рик мог.

Ханна понимала краешком сознания, что Сандерс просто заговаривает ей зубы. Тянет время, или хочет успокоить.

– В общем, с «Искандером» связались остатки Тридцать Седьмого флота, и предложили два варианта. Либо мы остаёмся в компании нового хозяина на планете, либо забираем остатки их людей на борт и улетаем к Эклектике за новым оружием и разработками. Сопротивление Протекторату настроено весьма серьёзно, оно не собирается прощать клевету о том, будто виновато в массовом теракте на Земле с применением марсианского газа.

Услышав знакомое название, Ханна пошатнулась. Слишком свежи были в голове воспоминания о сгоревшей планете, которые всплывали картинками в голове Ричарда, когда он ещё лежал в автохирурге корабля.

– Может, я могу спуститься одна? – предприняла последнюю попытку Ханна, сжавшись в комочек. – Я одна. Просто сяду и всё. Не надо меня подбирать обратно.

Сандерс тяжко вздохнул и ругнулся себе под нос.

– Да как ты сядешь в зоне активных боевых действий? Тебя наши же пилоты в пыль сотрут. Там сейчас Цезарь с Доком отрабатывают программу, чтобы пехотинцы подтянулись поближе к Лабиринту и Цитадели. Кто там ещё был живой после МАСК, тоже спустятся туда. Когда наши пилоты отстреляются и вернутся на корабль, мы уже должны забрать всех неспособных к этим самым активным действиям, и улететь к другой стороне планеты. После того, как мы загрузим и остатки верных Ле Рою людей, мы стартуем к Эклектике.

– А как же Марк? И Рысь, и другие?

– Лабиринт большой, – уклончиво ответил Сандерс, не глядя Ханне в глаза. – Будем надеяться, что они найдут, где спрятаться.

– Мне совсем туда никак? – глухо произнесла Ханна, уже зная ответ.

– Нет, – категорично покачал головой капитан «Искандера». – Посмотри на меня, девочка. Разве хочешь быть такой?

Ханна невольно отстранилась, передёрнув плечами от неожиданного предложения, а вовсе не от брезгливости.

– Я думала, это после неудачного эксперимента… – пролепетала она. В присутствие этого странного человека с пронзительным острым взглядом умных глаз она теряла всякое желание настаивать или проявлять дерзкий характер.

– Да, – кивнул Сандерс, – после эксперимента. Он как раз назывался высадкой прямо в зоне активных боевых действий на малой шлюпке. Врачи потом шутили, что половина моей системы тут и есть половина уцелевшего транспорта, с которой я не пожелал расставаться.

Он молча развернулся и возвратился за свой стол, снова оказавшись частью помещения. Ханна постояла ещё с минуту и, опустив плечи, поплелась к себе.

«Я ничего не могу сделать, – думала она, чувствуя нарастающую панику в смеси с отчаянием и накатывающей слабостью, – совсем ничего. Даже помочь ему на планете. Я беспомощна, как ребёнок, которого насильно увозят из дома».

«Верь, – шепнул ей её же голос в голове. – Ты можешь верить. Он вернётся. Он всегда возвращается. Просто верь».

Шойц кивнула своим мыслям, но одновременно с этим задумалась, а не найдётся ли на той же Эклектике что-то, что сможет вытащить Марка и остальных из глубокой тёмной пещеры. Эклектика славилась обилием средств нападения и силовой поддержки. Один только шестой отряд чего стоил. Бывшая судья-экзекутор немного успокоилась. Теперь у неё появилась надежда и призрачный вариант хоть чем-то помочь Марку. Ну и остальных за компанию вытащить будет неплохо…

После того, как Шойц покинула капитанский мостик, глава учёного состава исследовательского рейдера серьёзно призадумался. Он без интереса взирал на красочные изображения поступающей в режиме реального времени информационные сводки, подперев подбородок кулаком.

Капитан Сандерс достаточно прожил на свете, чтобы понимать: совершенных расчётов не бывает даже там, где они произведены самим богом. В жизни главы ромашковцев были и надежды, и разочарования, и сломленная карьера с последующим неофициальным изгнанием подальше от планетарного комитета главных управленцев наукой.

Говоря иначе, его, как и пару десятков недоумков, способных изобретать только жующие штаны и сосущие стеклоочистители, буквально собрали на один корабль и выбросили в открытый космос. И пусть «Искандер» был оборудован по последнему слову техники, пусть на любой планете ему предоставлялось всё необходимое, пусть Сандерс имел почти неограниченные полномочия в своей среде изучения аномалий. Пусть всё было именно так, но…

Но и сам корабль, и его обитатели для всех оставались отверженными, которых просто так не выбросить – могут и уплыть к противнику. Если сделать ничего путного он и не сможет, то трепать языком о том, в чём принимал участие, или видел лично, способен вполне.

А мусор надо аккуратно убрать. Подальше от значимых проектов, чтобы не засрали, но и не так далеко, чтобы он думал, будто его выкинули.

И Сандерс знал этот расклад как никто иной.

– Она предстанет перед нами, чтоб ликом светлым отворить дверей, затворённых замками, случайный плен, что должен жить?

Голос этого кривляки в старомодной венецианской маске заставлял капитана «Искандера» кривиться от бессильной злобы и неприязни.

– Да куда же она денется, с корабля-то, – вяло ответил он призраку, возникшему прямо перед ним. Худощавое тело грациозно перетекло в другое положение и обвело взглядом помещение, медленно поворачивая маску с блестящими стёклами в глазницах из стороны в сторону.

«Зачем я на это подписался?» – с грустью подумал капитан.

«Затем, чтобы опять, как в годы юные, былые, над миром так легко порхать, как могут лишь теперь другие», – тут же получил он мысленный ответ.

– Без мыла ты уже не шило, – буркнул Сандерс, – а всего-то жопокол.

В глубине души, где уже давно не было ничего, кроме серого пепла сгоревших амбиций и надежд, Сандерс понимал своё малодушие. Понимал и осознавал всю тяжесть совершённого предательства. С другой стороны, этот странный тип, представившийся сбежавшей разработкой с той же Эклектики, обещал капитану новое тело. И даже показывал, как это будет, транслируя переход некоего Макса прочь из его же тела, которое занял новый носитель.