Дмитрий Казаков - Война призраков

– Увы, он не мой. – Шутка не вызвала смеха, и Виктор медленно, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать офицера-десантника на грубость, вытащил из-за ворота заветный мешочек. – А здесь ответ на ваши вопросы.

– Что это? – спросил капитан, но брать мешочек не стал, кивнул подчиненному. Тот толстыми в броневых перчатках пальцами развязал мешочек и вытащил оттуда кристалл. Свет заиграл на его гранях. – Кассета? Хорошо, мы обязательно посмотрим ее. – Повинуясь жесту командира, офицер-десантник положил кристалл на стол. – Но мне бы хотелось, чтобы вы все рассказали сами…

– Я назвал вам свое имя. – Виктор пожал плечами. – А большего сообщить не могу, увы.

Рассказывать о том, как членами некоей воинственной секты с Новой Америки был захвачен линкор, с точки зрения Джафара, не имело смысла. Тут же возник бы вопрос – с чего бы это Аль-Фараби вздумалось уничтожить бывших соратников?

Описывать события так, как их воспринимал агент СЭС, он просто не имел права. Вряд ли капитан, впрочем, как и его начальство, высшие чины ВКС, знают о существовании Службы Экстремальной Социологии. А просвещать их в данном вопросе не входило в обязанности лейтенанта СЭС Зеленского.

Так что лучший выход – молчать, уподобляясь рыбе.

– Боюсь, что вы меня неверно поняли. – Улыбка на лице капитана неожиданно превратилась в довольно злобный оскал. – Вы в данный момент являетесь единственным живым подозреваемым в деле о бунте на линкоре «Антарес-6», и если не будете сотрудничать с нами, то судьба ваша сложится так, что вряд ли найдутся желающие ей позавидовать…

– Смотрите кассету, – ответил Виктор. – Меня зовут Джафар Абу-Наср Ибн-Мухаммед Аль-Фараби, и больше я вам ничего не скажу!

Имя маски должно было тем или иным способом достигнуть ушей руководства СЭС. Тогда появится шанс, что агента вызволят, не отдадут его на растерзание. Хотя только в этот момент Виктору впервые пришла в голову тягостная мысль, что его могут просто-напросто сдать, и от нее на душе стало предельно муторно.

Но внешне он продолжал так же беззаботно улыбаться.

– Еще раз настоятельно прошу вас подумать. – Капитан стал серьезен. – Кого вы покрываете? Ваших сообщников? Но они же мертвы! Тогда кого? Какой смысл в молчании!

«Очень даже большой, – подумал Виктор, – а если бы ты узнал, кого я прикрываю, ты бы очень сильно удивился».

– Господин капитан, – неожиданно вмешался в беседу совсем забытый десантник, – разрешите применить методы физического воздействия?

Капитан размышлял недолго.

– В ограниченных пределах, – сказал он после минутной паузы, – и смотрите, чтобы никаких следов!

– Так точно! – обрадовано ответил десантник, после чего Виктор был развернут вместе со стулом и оказался лицом к тонированному бронестеклу. В своей броне офицер напоминал чудовищное насекомое, которое вздумало притвориться человеком.

– Ну что, скажешь все? – прорычал он.

– Зря вы это, – печально вздохнул Виктор.

Первый же удар заставил его зашипеть от боли. Десантник бил резко, профессионально, и так, чтобы не осталось никаких синяков. Голова Виктора моталась, точно фрукт на ветке во время шторма, ребра, казалось, хрустели.

– Хватит, хватит. – Капитан вовремя прекратил избиение, опасаясь, что подчиненный войдет в раж. – Не хотите ничего рассказать, Джафар?

Виктор яростно затряс головой. От боли он не мог говорить.

– Ладно. – Капитан досадливо крякнул. – Дастин, отведите его в камеру и пока больше не бейте. А вы, мистер Аль-Фараби, помните, что мы в любой момент можем вернуться к беседе!

– Я запомню, – прохрипел Виктор, с трудом вставая со стула.

Подталкиваемый двумя хмурыми конвойными, он был препровожден через весь корабль к самой нижней палубе. Тут было полутемно – экономили энергию, и помимо служебных помещений имелась крошечная грязная камера, предназначенная для содержания всякого рода бунтарей.

– Как тебе новая квартира? – неожиданно проявил чувство юмора офицер-десантник. – Устраивает? Виктор не удостоил его ответом.

Лязгнула запираемая дверь, за ней прозвучали голоса, и Виктор остался один.

– Вот так и спасай Землю, – сказал он, оглядывая убогое помещение, где из всех предметов мебели имелся универсальный санузел да еще кровать, – сразу упрячут в кутузку. Оказывается, только в сказках героев любят самые красивые девушки, а деньги сами лезут им в карман…

22 сентября 2221 года летоисчисления Федерации

Земля, военная база 22

Солнечный свет показался таким ярким, особенно после тусклого светила Новой Америки, что Виктор невольно прищурился и на мгновение остановился.

– Шагай! – Его грубо подтолкнули в спину, да так, что он едва не слетел с трапа, ведущего от люка к земле.

Но он даже не обиделся на конвоира. Потому что он был дома. На Земле. Мог полной грудью вдыхать воздух, в котором запах горячего цемента причудливо смешивался с принесенным из-за пределов космопорта ароматом трав, мог видеть синее бездонное небо.

Судя по жаре, сели они где-то близко к экватору.

Спустившись на землю, Виктор нос к носу столкнулся с капитаном. Тот замер, точно статуя, и взирал на своего пленника с нескрываемым отвращением.

– Прощайте, господин Аль-Фараби, – сказал он. – Жаль, что вы так ничего и не сказали. Этим вы усугубили свою участь…

Виктор жалко улыбнулся. За время полета его еще дважды водили к командиру корабля. И тот продолжал допросы, надеясь, что террорист сообщит что-нибудь ценное, чего нельзя извлечь из кассеты.

Виктора ждал толстый, похожий на сосиску полицейский аэрокар, раскрашенный в сине-белый цвет.

– Постарайтесь не потерять его по дороге, – сказал офицер десантников, сдавая пленника на руки спецназовцам конвоя.

– Не потеряем, – проворчал старший из них, внешне отличающийся от коллеги только цветом шлема – у полицейского он был синим. – Залезай.

Виктор артачиться не стал. Пролез в низкий люк и оказался в небольшой, формой напоминающей коробку камере, рассчитанной от силы на четверых. Вслед за ним внутрь забрались двое конвойных.

– Пристегнись, – сказал один из них, показывая на свисающие из стены ремни, – а то мы полетим быстро, ты можешь упасть и разбить лицо, а отвечать придется нам!

Полицейские заржали, точно жеребцы, дорвавшиеся до кобылиц, а Виктор молча плюхнулся на сиденье, такое жесткое, словно его задумали как орудие пытки, и пристегнулся.

– Куда меня везут? – спросил он, и тут же ремни натянулись, удерживая отброшенное инерцией тело, – аэрокар стартовал с ускорением мяча, по которому пнули с нерастраченной злобой.

– Узнаешь, – флегматично ответил один из полицейских, тот, который велел пристегнуться. Несмотря на расслабленную позу, он не выпускал из рук оружия и вдобавок сквозь тонированное стекло шлема внимательно следил за пленником (в этом Виктор не сомневался). – А в полете тебе лучше молчать, а то можешь получить хороший шанс откусить себе язык!