Роберт Хайнлайн - Фрайди

Я пошла вперед, еле удерживаясь от галопа, который не соответствовал моей роли. Мне нужно было место, где я могла бы пройти через «забор» так, чтобы меня никто не видел, хотя полоса просматривалась (и простреливалась) на пятьдесят метров с той и с другой стороны… Да, это следовало принять как должное или во всяком случае неизбежное. Что мне было нужно, так это полоска деревьев или кустарника вдоль «полосы», что-то вроде нормандских живых изгородей.

Но в Миннесоте не бывает нормандских живых изгородей.

В Северной Миннесоте вообще почти нет деревьев — по крайней мере их нет на том участке границы, на котором находилась я. Я стояла, уставясь на кусок «забора» и старалась убедить себя, что широкая полоса открытого пространства ничем не отличается от зарослей кустарника, когда никого нет поблизости. Мне это почти удалось, я сделала шаг вперед, и… В этот момент вдали показался полицейский гравилет, неторопливо летящий на запад вдоль «забора». Я дружески помахала ему рукой и, не торопясь, зашагала в том же направлении.

Гравилет сделал небольшой круг, развернулся и сел метрах в пятидесяти от меня. Я повернулась и пошла навстречу севшим. Сначала вылез патрульный офицер, за ним — пилот, и по их униформе я распознала (Черт! Чтоб вас!..) не провинциальную полицию Миннесоты, а имперскую.

— Что ты здесь делаешь в такую рань? — резким тоном обратился ко мне патрульный. Я ответила ему так же резко:

— Я работала , пока вы мне не помешали.

— Какого черта? Здесь до восьми ноль-ноль никого не должно быть.

— Ты отстал от графика, здоровяк, — любезно возразила я. — Так было на прошлой неделе. Теперь нас две команды. Первая заступает в полночь, а вторая сменяет нас в полдень. Ясно?

— Но нас никто не уведомлял.

— А вы ждали личного послания суперинтенданта? Назовите мне ваш номер, и я передам, чтобы он послал вам его. А заодно передам, что вы ему так велели!

— Закрой ротик, крошка. Тут что-то не так… Ты, пожалуй, прокатишься с нами.

— Валяйте, я хоть отдохну… А вот вы дадите объяснение, почему этот участок не починен.

— Ладно, — помолчав, сказал патрульный, — клепай дальше. — И они полезли обратно в гравилет.

— Эй, ребята, у вас нет с собой травки? — окликнула я их.

— Мы не балуемся этим на дежурстве, — буркнул пилот, — и ты не вздумай.

— Глянь на свой нос, — вежливо посоветовала ему я, — он у тебя весь черный от табака.

Пилот хотел что-то ответить, но патрульный захлопнул люк, и они взмыли вверх — прямо над моей головой, так, что я вынуждена была пригнуться. По-моему, я им не понравилась.

Я вернулась к «забору», отметив про себя, что Ханну Дженсен вряд ли можно назвать истинной леди. Не стоило так грубо обходиться с легавыми, только лишь оттого, что они такие поганые твари. В конце концов, тараканы, вши и гиены тоже должны как-то жить, хотя честно говоря, я не понимаю зачем?

Во время нашего «любезного» диалога я пришла к заключению, что мой план не блещет остроумием — Босс его бы не одобрил. Пересекать «забор» средь бела дня — слишком рискованно. Лучше как следует выбрать местечко, затаиться где-нибудь до ночи, а потом вернуться. Или провести ночь, обдумывая план № 2 — нырок под «забором», в реке Розу.

Меня не очень-то прельщал этот план № 2. Нижнее течение Миссисипи было сравнительно теплым, но водичкой в здешних северных речках можно взбодрить и мертвеца. Позавчера я попробовала искупаться в одной речушке в Пембине — бр-р-р-р! Это на самый крайний случай.

Итак, выбрать точку, решить, как именно «пролезть», потом отыскать какую-нибудь рощицу или кустарник, зарыться в теплые листья и дождаться темноты. Отработать каждое движение, каждый жесть, чтобы пройти сквозь этот «забор», как кипяток сквозь лед… Я подняла глаза и столкнулась с еще одним ремонтником — мужчиной.

Если колеблетесь, идите сразу в атаку:

— Какого черта ты тут делаешь, а? Охотишься?

— Я обхожу «забор». Мой участок. А вот ты что тут делаешь, сестренка?

— Да, пошел ты! Какая я тебе сестренка? Или ты забрел на чужой участок, или ты вообще чужой. — К своей досаде, я заметила на его новехонькой робе болтающийся «Уоки-токи». Что ж, я ведь совсем недавно занялась этой работой и на этом поприще всего лишь подмастерье.

— Черта с два! — возразил он. — По новому графику я заступаю с рассвета и сменяют меня в полдень. Может, ты должна меня сменить, а? Да, скорее всего так, и ты просто пришла раньше. Сейчас я свяжусь с начальством и мы все уладим.

— Валяй, — сказала я, подходя ближе.

Он заколебался и начал было:

— Может, лучше я… — Но договорить не успел, потому что я не колебалась.

Мне не хочется, чтобы читатель этих мемуаров подумал, будто я убиваю каждого, с кем у меня возникают какие-то разногласия. Я не причинила ему особого вреда, даже не сделала очень больно — просто усыпила ненадолго, правда, без предупреждения. Веревкой, болтающейся у меня на поясе, я связала ему ноги и руки. Будь у меня еще медицинский пластырь, я бы заклеила ему рот, но у меня с собой была лишь обычная веревка, и мне, в конце концов, гораздо важнее пройти через «забор», чем помешать ему взывать о помощи к кроликам и койотам. Не теряя времени, я занялась делом.

Паяльником, пригодным для починки «забора», можно его и разрезать, но мой паяльник был немного лучше обычного — я купила его в одном магазинчике в Фарго, зайдя с заднего входа. Это был не оксиацетиленовый паяльник, каким он казался, а режущий сталь лазер. За две секунды я проделала дыру, вполне достаточную для Фрайди, и уже собралась было нырнуть, как сзади послышалось:

— Эй, возьми меня с собой!

Я заколебалась. Он принялся бессвязно, но настойчиво твердить, что он так же хочет скрыться от имперских легавых, как и я и «Ради Бога, развяжи меня!»

То, что я сделала, по глупости может сравниться лишь с поступком жены Лота. Я достала нож, разрезала веревку, связывающую его по рукам и ногам… нырнула в проделанную моей игрушкой дыру и пустилась бежать. Я не стала ждать и смотреть, последовал он за мной или нет.

В полукилометре виднелась роща, и я ринулась туда, ставя новый мировой рекорд по бегу. Тяжелый пояс с инструментами мешал мне, и я, не сбавляя темпа, скинула его, а через секунду скинула и кепку со значком, и… «Ханна Дженсен» отправилась в небытие, так как «паяльник», перчатки и «патронташ» остались в империи. Из «ее» принадлежностей у меня был еще кожаный бумажник, но я избавлюсь от него позже, когда не буду так сильно занята.

Нырнув в рощу, я быстро отыскала укромное местечко и обернулась назад. У меня было неприятное ощущение, что на хвосте у меня кто-то висит. Мой бывший пленник к этому моменту был как раз на полпути от «забора» к роще, и тут… Над ним зависли сразу два гравилета. На том, что был ближе к нему, красовался кленовый лист Британской Канады. Я не могла рассмотреть опознавательный знак на втором, потому что он, пересекая нейтральную полосу, «смотрел» прямо на меня.