Александр Нетылев - Весна 2018. Бог из машины

Ева пожала плечами.

— G‑Tech. Я понятия не имею, зачем меня вообще, впервые за эти пять лет, вывезли из лаборатории, а меня, если честно, никто и не спрашивал.

Она перевела на Артура тяжёлый взгляд.

— Моих родителей тоже. Для них я просто однажды не вернулась из колледжа.

Артур долго молчал. Затем он тихо произнёс:

— Они заплатят за это, — сам того не зная, англичанин вносил в финальную часть протокола Суда, хранящуюся в его памяти, новую строчку… Камень, на который смотрел Артур, начал утопать в песке, словно на него надавили тяжёлой тростью англичанина сверху.

— Тебе… не стоит рисковать. Если у тебя есть к кому уходить — бери их и беги в другую страну, где G‑Tech не имеет филиалов. Всё это того не стоит. Здесь только у меня нет выбора… потому что некуда уходить — мой путь лежит к Лилит, такова судьба. У тебя есть выбор. Просто мстить корпорации, когда у тебя есть кого защищать… это глупо.

На губах Евы медленно проявлялась жестокая, саркастическая, горькая улыбка.

— Нет филиалов, говоришь? — она ткнула пальцем в будку телепортации, из которой как раз вышла черноволосая девушка — готка, — G‑Tech создали телепортацию, и им же принадлежит вся сеть. Это естественная монополия. По всему миру, хоть в коммунистическом Китае, хоть в демократической Америке, есть их филиалы, как бы правительство ни сопротивлялось, как бы ни бились конкуренты. G‑Tech играют грязно, но они выигрывают. А победителей, — Ева покачала головой, — Не судят.

— Близится время, когда победителей будут судить, — с жаром ответил англичанин, — Подумай над тем, что я сказал. Ты не сможешь остановить G‑Tech атакой их штаб — квартиры, даже если они потеряют базу данных, но можешь погибнуть в этой атаке и потерять последнее, что у тебя есть. У нас нет будущего вне Возвращения и Синтеза. У тебя есть будущее в этом мире. Взвесь, чем рискуешь, — Артур резко встал и сделал несколько могучих шагов, разрывая дистанцию между собой и Евой, показывая, что не примет мгновенный ответ, после чего начал идти со скоростью раненой улитки, демонстрируя, что бежать за ним не нужно, и рыжая легко его догонит.

— У меня было пять лет на размышления, — ударил Артура в спину громкий и уверенный ответ. Именно ударил, потому что агрессия и ненависть в голосе чувствовались почти на физическом уровне. Сама женщина даже не поднялась со скамьи.

Артур остановился. На мгновенье в его голове пронеслась мысль о том, как было бы легко убедить её сейчас с помощью гипноза, что дома её ждут родители и новое будущее… С яростью на самого себя англичанин прервал подобные размышления. Чего истинная личность Артура не умела делать, так это убеждать других, хотя в арсенале англичанина и были разные фокусы для этого, к Еве он их не собирался применять. В действительности секрет адаптивности Артура к человеческой цивилизации был банален. На момент его бегства, он просто не прошёл всех инициаций своего народа и имел более пластичное сознание. Но, когда от специальных фокусов пришлось отказаться, он смог только повторять то, о чём думает на разные лады, другого метода убеждения в арсенале истинного Артура не было.

— Пять лет ты была где‑то там, вокруг тех, кто хотел тебя использовать. А сейчас ты… здесь и сейчас. Это не одно и то же, — тихо сказал он и застыл в пол — оборота к Еве.

— Да, это другое, — Ева практически прошипела ответ. Поднявшись с лавочки, она подошла к Артуру почти в упор, остановившись на расстоянии, чуть меньшем, чем шаг.

— В местном музее есть калибур, который смогу поднять только я, — прошептала она.

— И заявить этим, что ты обладаешь такой силой? Да ещё и перемещаться по городу с этой штукой? — Артур старался не смотреть на спутницу, потому что чувствовал себя сейчас не более убедительным, чем та улитка, со скоростью которой он недавно двигался.

— Твоя идея тоже не фонтан, — раздражённо взмахнула руками женщина. В следующую секунду она уже стояла к Артуру боком, делая вид, что общается с невидимым собеседником:

- 'Иди‑ка, милочка, к родным, которые считают тебя мёртвой, и трясись от страха, потому что тогда ты узнаешь о том, что мир самоуничтожится, только в момент конца света' — она строго пригрозила пальцем своей тени, — 'Только не вздумай заниматься самоедством по поводу того, что ты могла что‑то сделать для спасения этого мира!'

Какое‑то время Артур молчал. Задумчиво и как‑то грустно он смотрел на свою рыжую спутницу, встреченную совсем недавно и уже ставшую неотъемлемой частью его жизни. Наконец, он заговорил:

— Люди странные существа. Не замечают, как их конкретная жизнь утекает сквозь пальцы, а услышав о каком‑то абстрактном 'конце света' пытаются всё исправить… Как существо, для которого 'конец света' неизбежен, даже если ты победишь, могу сказать тебе, что главное это 'здесь и сейчас'… а трястись или нет — каждый выбирает сам. Прости, я слишком много говорю. Это потому что больше ничего не способен сделать. Просто хочется верить, что, если у меня не получится, хотя бы у кого‑нибудь параллельно может получиться, — англичанин сделал жест, похожий на бессильное разведение рук и прикрыл глаза, словно вокруг было слишком светло, — Пошли, посмотрим на музей, что ли?

Ева снова достала из кармана мобильник и начала рыться в нём, что‑то разыскивая. Артур уж было подумал, что это маршрут, однако…

— Я говорю про него.

На экране мобильного телефона, который протянула Артуру Ева, был изображён величайший из всех топоров мира, Каменный Звездокол.

— Это… должно быть упокоено, — Артур побледнел, словно увидел призрака. В общем‑то, так это и было… голова стала болеть сильнее.

То ли Ева не услышала, то ли не поняла его, однако, она продолжила, как ни в чём не бывало.

— Каменный Звездокол. Говорят, что он так никогда и не был использован из‑за неподъёмной тяжести. Однако, у меня вполне хватит сил, чтобы управиться с ним… я думаю.

— Это… опасно. Не только из‑за его тяжести. Я не знаю, как он… отреагирует на тебя, — Артур непроизвольно замедлил шаг, как будто ему сейчас сообщили о смерти друга.

— Это оружие — сигмафин, сделанный из моего сородича.

— Значит, он будет поистине мощным.

Какое‑то время они молчали. Первой не выдержала Ева:

— Я отдам его тебе, как только мы закончим.

Их путешествие заняло минут сорок вместе с ожиданием городского транспорта, и вот, наконец, они оказались перед зданием Немецкого Исторического Музея. Удивительный уголок старины. Не столько сам музей, сколько вообще улица, на которой он стоял. Невысокие домики, обилие лепнины, своеобразная архитектура, небольшая ширина улицы, из‑за которой и на машинах‑то особо не поездить. Здание было построено в те времена, когда люди уже научились строить красиво, но ещё не испытывали нужды строить высоко и компактно.