Константин Нормаер - Чужая глубина

Михас рассуждал о подводном мире сам с собой. Да и с кем ему было говорить? Со своим больным воображением? Механик сильно сомневался, что псевдо-ренегат ответит ему нечто внятное. Но ещё больше он сомневался, что они вообще куда-то плывут. Скорее всего, Одиссей так и висит над Горизонтом, а его двигатели работают в холостом режиме. А сам Михас всё ещё сидит в выходном отсеке. Забился в угол, будто мелкий рачок в свой гигантский панцирь, и пытается избавиться от пятой стадии Глубины. А то что он сейчас наблюдает в иллюминатор — всего-навсего его воспоминания.

Механик бывал здесь тысячи раз. Вахты, патрули, караульные маршруты — каждая деталь подводного ландшафта была не просто знакома, а уже набила изрядную оскомину. Вот горные выступы справа, прямо заросли планктона — настоящий сине-мраморный оазис. Глубинщики называли их Подводными джунглями — соответствующему месту, соответствующее название. Да и в целом здесь было принято не запоминать мудрёные названия на языке Первых мучеников, а давать морским обитателям привычные земные имена. Китов величали слонами, косяки рыб — стаей, медуз — пузырями, а тех же огромных черно-белых плавунов с распущенными плавниками нарекли крылатыми зебрами.

— На два градуса левее, — скомандовал Крошин.

— Там мути много, лучше будет слегка вперёд, а потом взять правее, — равнодушно сообщил Михас и уверенно поправил соскользнувший на плечо шарф.

Ренегат промолчал. Бросил в сторону хищный взгляд и вновь уставился вперёд. А механик, сжав зубы, все-таки слегка изменил курс. Вернее, он попытался сохранить направление, но рука сама отклонила руль в нужном ренегату направлении. Как такое могло произойти? Михас не знал. На протяжении последних пяти часов, а возможно, всего лишь пары минут он мог лишь осознавать творившееся вокруг. Словно беспомощный созерцатель, механик находился где-то между сном и явью, где очень не хотел оказаться, но оказался. В мире и власти проказницы Глубины.

— Ещё полградуса, теперь возьми выше, — продолжил Крошин.

Михас кивнул и исполнил приказ. Теперь он напоминал обычную тряпичную куклу-нарукавник, которой с лёгкостью может управлять любой сопливый мальчуган, спрятавшись под растянутым покрывалом. Прямо, направо, вверх, вниз — да какой, собственно, смысл произносить приказы вслух? Все равно механик поступит ровно так, как прикажет ему хозяин. Что ни говори, а все-таки удивителен и непредсказуем подводный мир. Здесь даже невидимая человеческому глазу Глубина может приобрести облик реального человека.

Михас повернул голову и уставился на двойника сэрга Крошина, специального ренегата Подводного адмиралтейства. У самого виска тайного консула внезапно появилась крохотная красная точка, которая довольно быстро превратилась в извилистую нить красного цвета. Неужели Глубина пыталась стать настоящей? Или даже она может испытывать боль?

Лабиринт остался позади. Впереди открылся широкий берег гладкого озера, которое, раздвинув узкие стены, образовало высокие пустоты. Они сходились в один бесконечный коридор. Покинутый город начинался именно здесь.

В выступах скальных пород виднелись окна и вытянутые балкончики. Несколько уровней жилищ располагались строго в шахматном порядке, но отсюда, с берега, можно было разглядеть лишь крохотную толику границы огромного города. Но даже сейчас, если сравнить его с Четом, можно было без труда предположить, что нынешнее обиталище ихтианов гораздо скромнее и примитивнее этих идеальных архитектурных творений.

Осторожно ступив на хлипкую часть пристани, Крошин внимательно осмотрел несколько привязанных к огромной жерди лодок.

— И вы на этом плавали? — с интересом спросил он у Анука.

— Каменное дерево очень хороший и надёжный материал. Идеально подходит для передвижения по воде и сплаву по порогам, — едва слышно ответил ихтиан.

— Надёжное? — Крошин недоверчиво поморщился и, покачиваясь с пятки на носок, заставил миниатюрную пристань издать страдальческий стон. — Знаешь, с трудов верится.

Прогнившие опоры накренились. Ренегат в целях безопасности вернуться на твёрдую поверхность.

— Лодки, я так полагаю, испытывать лучше не стоит? — уточнил тайный консул.

Пожав плечами, ихтиан равнодушно уставился на призрачные очертания города. Среди густого полумрака можно было различить лишь высокие остроконечные ворота и округлую пристань.

— Как же ты, тогда, предлагаешь нам попасть туда? — наигранно удивился Крошин.

— Как хотите, так и добирайтесь! — не выдержав, выкрикнул в ответ Анук.

Его поступок заставил глубинщиков встрепенуться. Перестав дремать, Хоаким дёрнул головой и подслеповато поморщился. Гилфрид, капаясь в походном мешке, испугано обернулся. И только Крошин, словно ожидая чего-то подобного, расплылся в хищной улыбке.

— О, как вы разнервничались, неподражаемый мерила. Интересно, а что заставило вас так распалиться? Я слышал, что ихтианы ведут себя довольно сдержано…

— Да что вы знаете обо мне и моём народе?! — уже более сдержано произнес Анук.

Ренегат подошёл ближе, задумчиво помял подбородок и, радостно щелкнув пальцами, решил принять вызов.

— Видимо, ни-че-го. Потому, может быть, вы проявите благоразумие и поведаете нам свои тайны?

Задумчивый взгляд ихтиана скользнул по людям и немного задержался на Кимпле. Подавив короткий вздох, Анук медленно поднялся на ноги и выпрямил спину. Его взгляд вновь отметил всех присутствующих.

— Может быть, поступим немного иначе, сэрг ренегат?

— Очень интересно, это как же? — брови Крошина поползли вверх.

— Я просто расскажу вам кое-что про вас самих, двуногие хищники. Про ваши жадные планы и желания владеть даже тем, что не принадлежит вам по праву. Вы ведь умеете только порабощать и властвовать…

— Очень забавно. А что взамен? — присев на небольшой каменный выступ, Крошин закинул ногу на ногу и сцепил пальцы в замок. — Каковы твои условия?

Глубинщики отреагировали неуверенно. Видимо, они до сих пор не могли понять, в чем выражается откровение ихтиана.

Цепи звякнули, и Анук вышел на середину воображаемой площадки. У них, в Подземье, место для публичных выступлений называли сценой. Правда, в отличие от искушённых зрителей человеческой расы, ихтианы не закидывали плохих ораторов помидорами, а просто начинали спорить с выступавшим. Но Анук был первоклассными мерилой и не боялся подобных последствий. Страшно не сказать плохо, а быть непонятым. Особенно когда ты пытаешься убедить в собственной правде врага. Абсурдная во всех смыслах затея, но у него не было иного выхода. Последний шанс.

Сейчас Ануком правил не здравый смысл и не голос Покровительницы, а банальный гнев. Вся злость, что накопилась в нем за это бесконечное путешествие, грозила вырваться наружу и покарать иноверцев неоспоримостью очевидных фактов. Только нужна ли была людям такая правда, ихтиан позабыл уточнить.