Светлана Тулина - По чужим правилам

Говорить, во всяком случае, она собиралась как можно реже, в этом тоже помогала жвачка.

Как там было на кубике сегодня утром? Изменившиеся обстоятельства изменяют внутреннюю сущность путём изменения наружности, что ведёт к смене окружения…

Насчёт внутренней сущности рановато пока судить, но изменение наружности удалось на славу, что там пехота — её бы сейчас родная тётя не узнала! На этих Янсеновских сапожках — нехилые четырёхдюймовые каблуки, хотя по виду и не скажешь — тоже, очевидно, комплексы мучили.

Капитан братишек, похоже, ставил ненамного выше женщин — это было заметно по его перекошенной роже. Но — всё таки выше. К тому же он провёл здесь уже почти месяц, и это вносило коррективы…

Он ещё раз окинул неодобрительным взглядом разболтанную нагловатую фигуру — помятые уши, на бритом черепе — отчётливые шрамы трепанаций, подчёркнутые кожаной борцовкой широкие плечи, на левом — татуировка. Сверху — что-то затёртое, явно криминального характера, ниже — группа крови и совместимости, не очень новая, выцветшая, стало быть — опыт имеется. Ниже — более яркий пиковый туз. Не совсем, конечно, по профилю, но всё-таки — ТУЗ. Ещё три какие-то мелкие пикушки пониже, у локтя.

Среди них — ни валета, ни дамы. И — одни только чёрные…

Это решило дело.

Капитан пожал плечами.

— Ладно, Сэмми тебя проводит. И чтоб у меня на борту никаких ритуалов, никакого этого вашего… об…брядства!

Тивизор был крохотный и такой же дряхлый, как и всё остальное оборудование. Если удавалось наладить хорошее изображение — пропадал звук, при налаживании же звука изображение покрывалось радужными пятнами и рассыпалось на отдельные двоящиеся фрагментики с растянутыми ореольчиками. На компромисс упрямый тиви-прадедушка не шёл ни в какую.

Экран побольше и поновее был в каюткомпании. Но там собирались все свободные от работы члены команды, поскольку личные каюты больше напоминали анабиозные боксы и размерами, и наличием удобств — в них можно было только спать, да и то заползать приходилось на четвереньках. Бывать там Стась старалась как можно реже, для чего работу стремилась находить в любое время — к радости всех остальных…

Стась полюбовалась на тщательно отчищенный от ржавчины четвёртый компрессорный блок, последний раз прошлась щёткой и осторожно вдвинула его на место. Пользуясь невесомостью, она собственноручно и единолично перебрала все четыре генератора и компрессор, что, вообще-то, категорически запрещалось делать в полётных условиях. Тем более — в одиночку. Но все честитки предпочитали это делать именно в одиночку и именно в полётных условиях, чтобы не маяться потом в доках, ворочая вдесятером многотонные бандуры. На один компрессор в порту ушло бы не меньше месяца при самом удачном раскладе, а здесь — двое суток…

Они вчера приходили.

С обыском.

Это уже третий кордон. За какие-то четыре дня полёта…

Капитан на этот раз ничего не сказал.

После первых он был язвителен и жутко придирчив, после вторых просто рвал и метал, проклиная всех подряд и швыряясь посудой.

После третьих впал в задумчивое оцепенение.

И ещё — у этих был биолокатор…

Покончив с последним фиксатором, Стась соединила клеммы, отключила микропаяльник и сдвинула на лоб специальные очки для работы с инструментом, который невооруженным глазом и рассмотреть невозможно было бы, если бы не массивная рукоять.

После чего закрыла верхний кожух и перевела режим с аварийного в рабочий. Распрямив ноющую спину — последнее время ноет не по делу, твоя работа, мелкий паскудник? — и, оттирая руки промасленной тряпкой, оглядела машинное отделение с законной гордостью и чувством глубокого удовлетворения.

На картинку с выставки, конечно, не тянет, однако ржавчины и грязи существенно меньше, а ходовая часть работает так, как, похоже, давно не работала — даже капитан не нашёл к чему придраться, хмыкнул только, но сделался существенно вежливей в обращении…

Первыми были синьки, коллеги бывшие.

Крыло местное, незнакомое совершенно даже по символике корабля — непонятному синенькому насекомому в жёлто-зелёном круге.

Они перевернули всё вверх дном, чуть было не доведя до инфаркта сначала — капитана, когда походя вскрыли пару его тайников, а потом — и саму Стась, заявившись толпой в двигательный отсек.

Но искали они не мятку.

И не заляпанного смазкой моториста-братишку.

У них, конечно, был её код.

И фото.

И отпечатки.

Но в корабельный компьютер код и сетчатка были заложены янсеновские, с полицейской карточки. А на трёхгодичной давности галлке Стась выглядела девочкой-пай…

Вторые были более вежливы и менее заметны. Они даже обыска не проводили, ограничившись общим сканированием, сверкой данных и долгой приватной беседой с капитаном.

Третьи носили оранжевую форму, были развязны и недисциплинированны, прямо на ходу чем-то аппетитно хрустели, плевали на пол, перебрасывались малопонятными ругательствами и вели себя так, словно были на этом корабле хозяевами.

И у них был био-детектор…

Спасло Стась только то, что разобранный генератор страшно фонил, и потому была она в горячем рабочем скафе, больше похожем на толстостенный гроб из усиленного свинца. У таких скафов абсолютно-зеркалящая поверхность, так что куда там твоему детектору.

Да ещё, пожалуй, то, что искали они незарегистрированного зайца, а Стась попросили не путаться под ногами, поскольку она не пряталась и зарегистрирована была по всей форме.

Да и какой дурак будет слишком уж долго искать что-либо рядом с фонящим генератором?..

Дверь наверняка скрипела, открываясь, но за ритмичным рокотом двигателей этого слышно не было. Внимание Стась привлёк не скрип, а лёгкий сквозняк. Она обернулась.

В образовавшуюся щель протиснулась чёрная лопоухая голова, огляделась, восторженно поцокала языком, просияла белозубой улыбкой. Выразив своё глубокое восхищение всеми доступными ему средствами, Сэмми прокричал, перекрывая механический шум:

— Венни, я тебе покушать принёс!..

Стась кивнула молча. Отвернулась, протирая давно уже чистое сочленение. Разговаривать она на этом корыте не собиралась ни с кем.

И особенно — с этим откровенно обрадовавшимся её появлению среди экипажа тихушником. Умные люди шарахаются при одном только упоминании Братства, а этот словно нарывается. Может, отыметь его по полной, как у братьев положено, чтобы не одной целой косточки?..

Мысль была невсерьёзная, так, от нечего делать и острого нежелания общаться с назойливым жаждателем братской любви. Капитан недвусмысленно высказался по поводу братских ритуалов, так что не обломится тебе, как ни проси.