Брайан Анселл - Крыло смерти

— Благодарю, милорд инквизитор.

Серпилиан счёл необходимым поинтересоваться:

— Как боевой дух на корабле?

Приносящие Бедствия во время операции на Валхалле-2 потеряли и капеллана. Хакард замешкался.

— Говорите начистоту. Я не обижусь.

— Огрины… они воняют.

Серпилиан попытался привнести толику юмора в разговор:

— Огрины славятся своей вонью. Если ты не можешь вынести запах чьего-то тела, то как вытерпишь в бою вонь горящего мяса?

— Мои люди будут сражаться вместе с недолюдью — с честью. Но огрины им не очень по душе. Нас вынудили делить корабль с этими вонючками. Могу я предположить, милорд инквизитор, что вы настояли на реквизиции огринов потому, что, будучи недолюдью и обыкновенными громилами, они — более подходящее пушечное мясо, чем мы?

Серпилиан моментально скривился. То, что имел в виду Хакард, опасно близко граничило с немыслимой дерзостью. С другой стороны, Серпилиан сам разрешил командору высказаться, разве нет? Большие потери среди бравых воинов в последней операции — неважно, насколько оправданные — слегка замарали щит личной чести инквизитора. Космодесантники с готовностью отдают свои жизни. Однако они не берсерки-самоубийцы. Замена их на «расходных» недолюдей несколько задела гордость Приносящих Бедствия, которые посчитали это чуть ли не просчётом со стороны Серпилиана. Добрый меч не чистят землёй, а сломанный — не чинят с помощью дерева.

Пробормотав короткую молитву, Серпилиан выудил из-за пояса мешочек. Дыша глубоко и размеренно, чтобы войти в поверхностный транс, он высыпал костяные руны на отполированную столешницу чёрного дерева. Эти кости фаланг пальцев рук и ног, вдоль и поперёк изрезанные заклинаниями, принадлежали когда-то беглому псайкеру-магу, которого Инквизиция казнила пять столетий назад. Теперь эти останки помогали Серпилиану: служили удобным каналом для психического дара, фокусом для его способностей.

Серпилиан сосредоточился — и рисунок белых костей на чёрном фоне поплыл, из тумана сформировалась картина, видимая лишь ему одному.

— Что вы видите? — почтительно прошептал Хакард.

В сознании Серпилиана всплыла мысль, соблазнительная, словно песнь сирены, что бывали случаи, когда инквизитора начинало тошнить от суровых обязанностей, и он сбегал на какой-нибудь затерянный мир, на примитивную пасторальную планету.

Не такую, как эта луна, само собой! Инквизитор возобновил дыхательные упражнения.

— Вижу крепкого, простого мальчишку. Правда, лицо его различить не могу. Вижу круг портала, открывающийся из варпа, и проходящую в него… нечисть.

— Какого рода нечисть? Снова поработителей?

Резонный вопрос. Варп-сущности, известные как «поработители», могли открыть проход прямо в теле уязвимого псайкера и хлынуть оттуда, чтобы творить то, что и дало им название.

Серпилиан покачал головой:

— Сейчас сущность мальчика снабдили защитной аурой, которая скрывает его. Он где-то в радиусе ста или около того километров от столицы. Мальчик превращается в мощный психический приёмник. В нём проклёвываются и другие психические умения. Думаю, его вот-вот возьмут под контроль. Если только мы не доберёмся до него первыми.

— Чтобы взять его в плен или уничтожить?

— Я опасаюсь его потенциальной мощи. Возможно, однажды, — и Серпилиан изобразил благочестивый поклон, — он сможет стать почти таким же сильным, как сам Император. Но только почти.

— Но это не новый Гор, конечно? — Такая ненависть и отвращение зазвучали в голосе командора при упоминании поддавшегося порче мятежного магистра войны, который в давние времена предал Империум и опорочил честь стольких орденов Космодесанта. — Если ситуация такова, возможно, соответствующий квадрат луны стоит стерилизовать… правда, туда попадут город Урпол, космопорт и множество гроксоферм. Дельта Хомейни-2 в результате начнёт голодать… У луны есть собственные орбитальные средства обороны и наземные войска, которые будут нам препятствовать… Хотя у них не так много боевого опыта. Полагаю, мы справимся. Полагаю. Возможно, отдав последнюю каплю крови…

— Помолимся Императору, чтобы до этого не дошло, Хакард, хотя ваше рвение похвально.

— Что может быть прекраснее смерти в битве, защищая будущее человечества?

— Если успеем вовремя, мальчика обязательно нужно препоручить Императору, ибо только Его божественной мудрости решать, как с ним поступить. Отправляемся к луне, как только позволит текущая орбита.

И Серпилиан вознёс беззвучную молитву, прося, чтобы его внутренний взор смог проникнуть за полог, который сейчас почти целиком укрыл мальчика.

«Думай о круге, — мурлыкал рот в голове у Джоми. — Он растёт всё больше и больше, так?»

Мальчик следил, как летун с грузом гроксятины отчаливает с фермы Пущиков. Двигатель и грузовой отсек были исписаны таинственными рунами, помогая машине держаться в воздухе, а робомозгу — находить дорогу до города. Краску совсем недавно подновили. Если руны выцветут или облупятся, то летун может сбиться с курса или отказать холодильник.

Тучи мух гудели над парой саней, в которых груда чешуйчатых шкур, несколько бочек крови и мешки с костями отправлялись в путешествие покороче — до Гроксгельта, где их переработают в клей, колбасу и грубые доспехи. Защёлкали кнуты, рассекая стаи летающих паразитов и погоняя лошадей. Полозья заскрипели по камням, выглаженным за века этим местным видом транспорта.

«Нет, — подумалось Джоми, — летун сломается, если только не делать правильное «техническое обслуживание». Транспортник с мясом — всего лишь машина из железа, проводов и кристаллов, созданная по древней науке из тёмной эры Технологии».

По милости голоса Джоми теперь знал о существовании этих ушедших эпох — невообразимых промежутков невообразимо давних времён. Текущая эпоха была временем «суеверий», как выразился голос. Предыдущая эпоха была временем просвещения. Сейчас её называли тёмной потому, что очень многое о ней забыто. Так почему-то уверял голос. Джоми не следует слишком занимать свою милую головку мыслями о мерзких демонах, про которых так любит разглагольствовать преподобный Фарб. Да, такие вещи существуют, в определённых рамках. Но просвещение — это дорога к счастью. Хозяин голоса поведал, что попал в плен к бурям «варп-пространства» много лет назад, обречённый скитаться в чуждых сферах тысячи лет, пока наконец не почувствовал зарождающийся дар псайкера, которому оказался странным образом созвучен.

«Ты не колдун, дражайший мальчик, — уверял голос. — Ты псайкер. Повторяй за мной: я псайкер с блистательным разумом, который заслуживает всяческих блаженств. Получить которые я, твой единственный настоящий друг, научу тебя. Скажи себе: я самый блестящий из псайкеров — и не забывай думать о круге, хорошо?»