Андрей Белоус - Рассвет

Нет, воевать не приходилось, но вспомнить было о чем. Свой армейский праздник я всегда отмечал в одиночестве двенадцатого апреля. “Космические войска”, “Командно – Измерительный Комплекс”. Уже дома, при постановке на учет, когда пожилая тетенька-капитан, держа в руках мой военный билет, пытаясь разобраться с моей специализацией, увидела там лишь скромную надпись: “Оператор тридцать четвертого отдела”. Подозрительно глянув на меня и достав из глубин сейфа толстый талмуд, она, наконец смогла расшифровать эту надпись.

– Оператор Космической Видео Связи – удивленно подняв на меня глаза, произнесла она. И в ответ встретила мой не менее удивленный взгляд. За все два года я даже не заморочился выяснить, что означает эта запись в моем военнике, узнав об этом только сейчас.

– Да какой “видео связи”! – со свойственной мне непосредственностью ответил я.

– Два года с автоматом в обнимку в караулы проходил – добавил я, разъясняя ситуацию.

– А-а-а – облегченно “выдохнула” капитанша.

– А то бы, мы тебя скоро на сборы отправили. Повышения квалификации – авторитетно добавила она.

Только глотнув свободной жизни, перспектива вновь вляпаться в Устав, особо не прельщала. Не смотря на то, что последние два года я вспоминал с нескрываемой теплотой.

Камчатка. Чудеснейший край. Я был откровенно благодарен судьбе за то, что мне довилось познакомиться с этим удивительным миром. Климат там дик и суров. Но сглаживая все недостатки, царящая там красота и гармония неизбежно селятся в твоей душе. Этот край сопок, вулканов, и бьющих из земли ключей и гейзеров невозможно не полюбить. И окруженному подобным антуражем, мне довилось провести два года жизни в закрытом городе “Мирный”.

Подобные “Мирные” расположены в каждом часовом поясе по всей России, обеспечивая не только связь с “ЦУПом” тогда еще орбитальной космической станции “Мир”, но и сопровождавшие все гражданские и военные спутники. Леса антенн, по большей части накрытых куполами защиты, базировались со всех сторон городка, разделяясь на отдельные “Площадки”. Именно там, на релейных “Зданиях”, как они значились в реестрах пломбирования, и несли службу настоящие операторы тридцать четвертого отдела. А моя задача заключалась в обеспечении защиты нашего космического потенциала, причем обучение этому ремеслу носило далеко не формальный характер.

Наша “команда” составляла двести сибиряков, имевших по несколько спортивных разрядов, а потому уровень нагрузок с ходу оказался взвинчен до предела. Сначала дела обстояли откровенно хреново. Ты дух и все, чем ты занят – это интенсивные занятия спортом, вперемежку с зубрежкой устава караульной службы. Но даже тогда имелись светлые моменты. Такие, как случавшийся раз в неделю выход на стрельбище. Представляя собой целую церемонию, это мероприятие занимало все время до обеда, основной сложностью которого являлась транспортировка на себе указанного на сегодня вида оружия.

И хотя ПК, тяжелый пулемет с ленточной подачей патронов по своей массе превышал автомат почти втрое, прогуляться на стрельбище я предпочитал именно с ним. Чего, правда не скажешь о маршбросках, случавшихся с той же периодичностью. Но из него я и отличился на первых же стрельбах, как он был закреплен за мной по прибытии в роту. Особенность этого оружия заключается, что в этой махине исключена возможность одиночного выстрела. Минимальная очередь в два патрона достигалась кратковременным нажатием на спусковой крючок, который при крайне ощутимой отдаче уловить непросто. Но мне, несмотря на отсутствие опыта в обращении с этим оружием, с первого раза удалось продемонстрировать подобный фокус.

Первая же очередь из двух патронов положила ростовую мишень, заставив всех оборвать привычный треп, заинтересовавшись происходящим в стрелковом секторе. Не обращая внимания на повисшую тишину, я огласил прежний лаконичный приговор из двух выстрелов грудной мишени, а после находящемуся дальше всех “пулемету”. Патронов выдавалось двенадцать, и учитывая, что половина боекоплекта осталась не использована, вынудило техника поднять все мишени снова. Но то, что я вновь положил их все, являлось целиком заслугой школьного стрелкового кружка и прежнего владельца пулемета, пристрелявшего его “в ноль”.

Постоянное общение с оружием исключало крайние проявления дедовщины, поэтому у нас она носила скорее семейный характер. Потом пошли караулы, и изматывающие спортивные нагрузки вошли в привычку. Скучные занятия по теории заменили практические тренировки, в результате которых я освоил обращение с новыми видами оружия. Такие, как переносной зенитно-ракетный комплекс (ПЗРК), не считая гранатомета и прочих ракетных малокалиберок. Ко всему прочему добавились периодические выезды “на сработки”. Три из пяти площадок были оборудованы автоматической системой охраны, осуществляемой датчиками движения. На входе на площадку размещалось КПП и в случае сработки, дежуривший там контролер вызывал на разборки тех, кто в этот момент находился в роте. В качестве компенсации за беспокойство, добираться своим ходом необходимости не возникало, потому что на место нас доставлял безотказный “шишига” – ГАЗ-66, и наша задача заключалось лишь в прочесывании территории. С одной из таких поездок у меня и связано, пожалуй, самое яркое впечатление о службе.

Обнаружив “продав” в МЗП оружие было немедленно поставлено на боевой взвод. Опоясывающее площадку “МалоЗаметное Препятствие”, представляло собой дьявольскую путанку из тонкой, но прочной проволоки. Затягиваясь, стоило туда попасть, и даже лоси, при всей своей мощи, не добирались и до середины этой преграды, запутываясь наглухо. Рассыпавшись цепью от места проникновения на охраняемую территорию, мы преступили к штатной процедуре прочесывания. И завернув за угол очередного Здания, я нос к носу столкнулся с бурым Камчатским медведем.

Нас разделяло не более пяти метров, и тогда я смог лично убедиться, что данный вид уступает в размерах только белому медведю, намного превосходя Северо-Американского гризли. Но самое паскудное, что он стоял ко мне мордой, и сразу заметил мое появление. Причина его появления стала понятна, когда я разобрал, от чего я собственно отвлек “мишку”. Он мирно завтракал “Шарой”, бесхозным догом, всеобщим любимцем нашей роты. Пропал Шара два дня назад, но о том, что он по какой-то причине умер, первым узнал медведь, явившись на запах разлагающего мяса и на правах хозяина тайги протоптав своими широкими лапами проход в МПЗ, заявился на охраняемую территорию.

Каким бы я не мнил себя героем, но происходящее дальше наблюдал не шелохнувшись. Медведь встал на задние лапы, хотя, на мой взгляд, чтобы продемонстрировать свои громадные размеры, делать этого ему было совершенно не обязательно. Если стоя на четырех лапах в холке он достигал примерно моего роста, то в этой позе Потапыч выглядел настолько исполински, что мне пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Я действовал интуитивно, и основную надежду возлагал не на силу оружия, которое держал в руках, а разве что на чудо. ПК имеет калибр семь – шестьдесят две, против пять – сорок пять обычного Калаша, но и это преимущество уверенности не добавляло. Реакция у медведя поразительная, и если первые же выстрелы окажутся для него не смертельны, то произвести больше трех – четырех, вряд ли получиться. А потом, скорее всего, моя голова, как футбольный мячик, покатиться под ноги следовавших за мной товарищей.