Андрей Белоус - Рассвет

Поэтому предстоящая встреча, при всей ее беспросветности не пугала, а давала возможность понять, что на самом деле представляет собой тот человек, награжденный мною таким количеством мистических титулов. Поднявшись, и повесив оружие по походному на плечо, я не дожидаясь привлеченных моими сборами товарищей, побрел вглубь поваленных орбитальных плазмеров. Конечно, следы оказались уничтожены, но через какое-то время я обнаружил новые, оставленные уже после взрыва.

По понятной причине, я не особенно торопился, как и вся команда, привычно бредущая за мной следом. Тем более, пару раз он останавливался, и судя по расстоянию между привалами, догнать его не составит труда даже при нашем траурном темпе. Что собственно и произошло. Встретил он нас, как и в прошлые разы, устроившись на отдых таким образом, что мы сразу оказались перед ним, как на ладони.

По системе связи я отдал приказ всем оставаться на месте, рассчитывая, что старый авторитет возымеет свое действие. И напоследок я смогу удовлетворить свое любопытство, в то время, как по толпе он может просто пройти очередью, не разбираясь, кто и зачем пришел. Но он не стрелял, и пока я, находясь под прицелом его плазмера не спеша двигался в его сторону, не произвел ни малейшего движения, никак не реагируя на мое появление.

Я приблизился к нему вплотную, и смог, наконец, заглянуть в его глаза, в попытке найти ответ на накопившиеся вопросы. Как и следовало ожидать, разобраться в этом человеке оказалось не так просто. И натолкнувшись не его ответный взгляд, у меня сложилось впечатление, что я сам стал предметом пристального изучения, раскрывая перед Тогаюном все свои секреты, причем, без малейшего на то желания. Но несмотря на видимое отсутствие результата, я выяснил все, что мне хотелось узнать. Он не клон и не киборг, а обычный человек, ну а такому противнику и проиграть не стыдно. Тянуть дальше уже не имело смысла, и как предписано древним ритуалом, опустив оружие на землю, и встав на колени, я произнес традиционную фразу:

– В соответствии со священным кодексом Сунджукур, я вручаю тебе, как победителю, право убить меня любым выбранным тобой способом.

Похоже, в его глазах промелькнуло удивление, и пока это было единственное проявление эмоций, которое мне удалось прочитать в его взгляде. Оставаясь по прежнему неподвижным, тем не менее, он ответил мне, но в его бесстрастном голосе, я к своему великому удивлению различил некую нотку участия.

– Что же заставляет тебя в самого так стремиться навстречу смерти? – спросил он, ставя меня в тупик, как неподдельным участием, с которым он был задан, так и полной абсурдностью происходящего.

Он сопереживал мне! И это несмотря на то, что прекрасно знал, что еще недавно я был готов убить его без малейшего сожаления. Поистине, этот человек представлял собой неразрешимую загадку, но он задал вопрос, и было невежливо заставлять его ждать.

– Уничтожив Ретронслятор, ты обрек нас на участь изгоев, по сравнению с которой даже самая мучительная смерть – это избавление – ответил я, нисколько не покривив душой.

– Смерть не всегда лучший выход, особенно для тех, кого ты оставляешь в одиночестве – ответил он без промедленья, что самое поразительное, словно заглянув мне в душу.

Я не нашел что ему ответить, настолько мысли перепутались в голове от забрезжившей вдруг слабой надежды, вызванной неподдельным участием Землянина к нашей судьбе.

– Какова оплата твоих профессиональных услуг, и сколько получают твои подчиненные? – не дождавшись моего ответа на прошлый вопрос, вдруг спросил Землянин все тем же бесстрастным тоном.

Я ответил, не до конца понимая, в чем заключается его интерес к этому вопросу, но в тайне даже от самого себя надеясь, что он не случаен.

– Предлагаю тебе и твоим подчиненным работать на меня, с оплатой вдвое больше названной тобой, и выплатой пенсии родным в случае гибели при выполнении служебных обязанностей – заявил он тоном, исключающим всякие сомнения в возможности неверно истолковать его слова.

Чем было продиктовано подобное, поистине царское предложение, оставалось только догадываться, но от неожиданности я совершил ошибку, ляпнув первое, что пришло в голову:

– Насколько серьезны твои намеренья связаться с заклеймившими себя позором наемниками?

Впервые я почувствовал изменение в его образе, но столь ожидаемая перемена меня совсем не обрадовала. В голосе прозвучала если не угроза, то отчетливо звякнул металл, да и глаза чем-то очень напомнили два дула плазмера, смотрящие в упор.

– Заключая деловое соглашение, я всегда предельно серьезен, а мою способность выполнять взятые на себя обязательства, ты уже имел возможность оценить – ответил он, и по его тону было несложно догадаться, что служба под его началом сказкой не покажется, и свой лимит ошибок, похоже я уже исчерпал.

Возвращаясь к ожидавшим меня товарищам, я был вынужден признаться, что так и не смог разобраться в этом существе. Иначе я его назвать не мог, после того, как искреннее участие к судьбе побежденных врагов, демонстрирующее небывалую мягкость характера с пугающей быстротой сменилось обжигающим холодом проявления другой стороны его натуры.

Вся моя немногочисленная команда, узнав о сделанном Землянином предложении, вначале, как и я не могли поверить своей удаче. Предложенные им условия были способны заставить смириться с невозможностью возврата на Родину. Открывая новые перспективы обеспечить достойные условия жизни себе и своим близким за ее пределами. Не прошло и пяти минут, как все подразделение выстроилось перед своим новым нанимателем, готовые выполнить любой его приказ. По молчаливому недоверию, витающему в воздухе, я понял, что больше всего им сейчас хотелось лично убедиться в реальности заключенного соглашения. И как истинный Тогаюн, Землянин понял все без слов, и если после его речи если у кого и остались сомнения, то только относительно того, не безопасней ли с ним вообще не связываться:

– Я предлагаю вам поступить ко мне на службу, и обязуюсь обеспечивать вас всем необходимым в полном объеме. И если эти условия кажутся вам черезчур мягкими, могу добавить, что в случае неподчинения наказание последует незамедлительно. И независимо от тяжести проступка приговор будет один – смерть. Но самая страшная судьба постигнет уличенного в предательстве, и я лично приложу все усилия, чтобы он многократно пожалел, что не остался сегодня здесь».

Больше объяснять ничего не пришлось, и поняв что время разговоров закончено, я вышел вперед, чтобы получить первые указания. Что мне сразу понравилось в нашем новом командире – он не тратил лишних слов. В ответ на мой ожидающий взгляд, он лишь глянул по сторонам, что было невозможно истолковать неверно. Выставив охранение по периметру, я присел рядом, чтобы выяснить характер его ранений.