Александр Соловьёв - Нашествие хронокеров

Я полетел к неоккупированным районам, нашел место, которое, по моим представлениям, было похожим на одно из тех, в которых располагался детсад хронокеров, и стал тренироваться в подлете, посадке, последующем взлете и транспортировке живого груза.

Сомнение вызывало отсутствие люка днище кабины. Двери открывались таким образом, что держать их открытыми на лету было неудобно. Поэтому я не мог контролировать транспортируемый груз. Сеть придется привязать к шасси, подниматься осторожно, а во время посадки либо совершить невозможный маневр, мягко положив груз на землю, затем плавно скользнув в сторону и приземлившись в нескольких метрах от потомства, либо дождаться, пока Мира и Шишига отвяжут его снизу. Я не сомневался, что по прямой они попадут на место еще за полчаса до того, как первый хронокер достигнет территории стрельбища. Я же могу летать кругами и взмывать ввысь, то подпуская к себе хронокеров, то отрываясь от них. Скорость АК1-3 не превышала ста девяноста километров в час, но этого было достаточно. Даже при самом большом желании тли не могли так быстро передвигать свои жирные тела-цистерны с помощью хитиновых крыльев.

Итак, достигнув пункта назначения, я как-нибудь опущу груз, а сам приземлюсь за бруствером. Затем мы займем оборону и будем ждать, когда побольше насекомых слетится забрать украденное потомство. Когда настанет миг истины, мы откроем безжалостный огонь. Сколько тлей нам удастся заманить в ловушку – неизвестно, но на всякий случай мы вооружены до зубов. Мы готовы принять бой. Теперь дело осталось за малым: совершить удачный переход во времени, не потерять друг друга и проникнуть в миг первопричины.

Руслан исчез на третий день после того, как научил меня летать.

В последние два дня он не менял настроения, был все так же весел и разговорчив, только под глазами у него появились параллельные морщинки. Он ужинал и завтракал с нами, рассказывал случаи из жизни, непринужденно делал комплименты Мире, поучал Шишигу, и даже один раз, за завтраком, обратился ко мне с серьезными вопросами. Его интересовало, как, по моему мнению, может происходить это расслоение секунды на миги, направленные в разные стороны? Почему между ними нет последовательности? Допустимо ли, что хроновизор выдает не точную информацию? Вопросы были заданы вежливо, безо всякого желания ущемить мое достоинство. Я, как мог, начал растолковывать ему свое видение теории времени, рассказал о ничевоках-нигилах и пси-факторе. Руслан внимательно меня слушал, пытался осмыслить. Постепенно в его глазах загоралось уважение ко мне. Правда, он все же пытался подвергнуть сомнению мою гипотезу о нигилах, но я, не раздумывая, сменил научную категоричность на философскую отстраненность и привел в пример изречение из древнего китайского трактата «Дао-дэ-цзин»: «В мире все вещи рождаются в бытии, а бытие рождается в небытии». Тогда Руслан сказал, что рад был знакомству с таким нестандартно мыслящим человеком, что, вероятно, я довольно перспективный ученый и что нелегко быть пророком в своем отечестве. Еще он сказал, что было бы неплохо для нашей страны, чтобы такой человек как я все-таки рано или поздно вернулся в истинную Москву, что там сейчас нужны такие, ведь немало хороших ученых могли потеряться во временах в ходе этого страшного нашествия. Потом он как-то странно поглядел на Миру, сказал ей, чтобы берегла меня, как зеницу ока. Он ушел, попрощавшись до вечера, но больше его мы не видели.

Металлической сети мы долго не могли найти, но, наконец, на складе одного из магазинов «Охота и рыбалка» обнаружился широкий невод, сплетенный из прочной капроновой веревки.

Теперь, когда все было готово для выполнения операции, мы занялись репетицией.

Сначала Мира свозила нас на место. С помощью хроновизора мы воочию посмотрели на ясельные круги, выбрали один из них и в тот же день впервые провели учения.

Я заранее подогнал вертолет и оставил его в противоположном конце улицы.

Пока Мира следила за хронокерами, Шишига раздобыл экскаватор, а я привез два «скорпиона» и запас патронов. Мы отошли на сотню метров от ясельного круга (исходная позиция), сверили часы, записали отправное время на диктофон и разбежались: Шишига помчался в одну сторону, мы с Мирой в другую. Пронесшись под домом, мы заскочили в подъезд, взбежали на третий этаж. Выстрелом я взломал дверь, мы пробежали по квартире, выскочили на балкон и сходу расстреляли участок, где предварительно мелом были нарисованы проекции огромных туш. Не медля ни секунды, мы бросились вниз. Мира осталась ждать в подъезде, а я, снова вдоль стены, помчался к вертолету, на ходу махая рукой едущему навстречу Шишиге. Когда я подлетел и сел в пяти метрах от нарисованного и изрешеченного пулями круга, Роман уже выбирался из экскаватора. Мы с ним подхватили с двух сторон невод, нагребли в него воображаемое потомство и потащили к вертолету, привязав невод к шасси, мы вновь сверили время, Мира продиктовала значение часов на диктофон, и мы опять расстались. Компаньоны побежали к машине, а я сел в вертолет и, подняв его в воздух, полетел к местам, где происходили наиболее активные разрушения. Покружив над ними четверть часа, я увеличил высоту полета и двинулся в направлении полигона. Поочередно то увеличивая скорость, то уменьшая ее, я добрался к точке, располагавшейся в районе первой мишени, в пятистах метрах от бруствера, где меня уже ждали компаньоны. Завис на высоте десяти метров, затем очень медленно стал спускаться, пока Шишига не замахал рукой. После этого я спустился еще на два метра – так, что до земли оставалось не более трех метров, повисел несколько секунд на месте, плавно сместился в бок и затем совершил окончательную посадку. Сквозь стекло было хорошо видно, что конец сети протянулся по траве и лежит в безопасном месте. Я заглушил мотор. Шишига тут же подскочил к вертолету, отрезал веревки, которыми был привязан невод и тут же бросился бежать. Мира легко устремилась за ним. Я вновь завел двигатель, поднялся в воздух, пронесся над бегущими и приземлился за бруствером, в десяти метрах, невдалеке от машины, на которой приехали компаньоны. К пулеметам – каждый к своему – мы подбежали примерно разом. После чего снова сверили часы.

Впоследствии мы еще пять раз повторили учение. Общее время, в которое мы укладывались, составляло сорок пять-пятьдесят минут. Сократить его было нельзя, иначе хронокеры не успели бы преодолеть расстояние до стрельбища. Растягивать тоже было неразумно, это подвергало опасности меня и вертолет.

Первого июня тысяча девятьсот пятнадцатого года было мной объявлено начало похода.

Плотно позавтракав, мы вышли, сели в пикап и направились к центру. Въехав в один из тех переулков, которые были мне уже знакомы и все еще сохранились по причине то ли ухудшения аппетита у тлей, то ли рассредоточения их массы по округе, мы приступили к первому эксперименту.