Дмитрий Янковский - Операция «Караван»

Пассивный локатор здорово выручал, и теперь я с его помощью внимательно следил за перемещением по акватории нескольких патрульных стай. Каждая торпеда обозначалась на мониторе крошечной изумрудной искоркой с туманным флажком индексной маркировки над ней.

— Что там? — спросил, наконец Алекс. Его, похоже, тоже мутило.

— Они кишат вокруг нас, — ответил я.

Три стаи патрульных торпед по пять особей в каждой еще минут двадцать назад прервали параллельное берегу движение и начали обходить нас с трех сторон. Изумрудные точки, обозначавшие тварей на мониторе, то и дело ярко вспыхивали — это торпеды перекрикивались между собой. Они нас учуяли, но пока не могли идентифицировать.

Алекс наклонился ближе к монитору, оценил обстановку и снова откинулся назад, упершись боевым каркасом в спинку пилотского кресла.

— Пока далеко, — сказал он.

Но я ощутил, как изменился его голос. Он же хотел адреналина. Пусть получает.

На самом деле обстановка заметно накалилась. Торпеды не просто отклонились от курса, они нас окружали.

Вожак одной из стай взял на себя общее командование, это я видел по усиленному миганию ближайшей к нам точки. Пришлось включить анализатор ультразвукового спектра. Мы еще не научились полностью понимать сигналы, какими торпеды обменивались в бою, но команду к атаке, которую подают вожаки стай, мы вычленили, записали и ввели в компьютер. И как только она прозвучит под водой, локатор оповестит нас тревожным зуммером.

Вскоре на мониторе появились еще три точки, куда более тихоходные. Это подтягивались к месту возможного столкновения тяжелые, тупые и неповоротливые автономные торпеды МАТ-26, предназначенные для уничтожения тихоходных целей на поверхности океана.

— МАТы подтянулись, — кивнул я на монитор.

— Они принимают нас за крупный тихоход на поверхности. — усмехнулся Алекс.

— Ага, — я тоже улыбнулся. — Пока нам вполне успешно удается пудрить им мозги.

— Почему они не идут в атаку? — задумался напарник.

— Предполагаю, что у них есть некий алгоритм, предохраняющий от нападения на пустое, необитаемое дрейфующее судно. А характер нашего теперешнего движения представляет собой именно дрейф. Они не хотят взрываться попусту. Перенастроенный инстинкт самосохранения.

— Но что-то у них не сходится с этим «пустым» алгоритмом, — в голосе Алекса послышалось еще большее напряжение. — Иначе ушли бы.

— Что-то не сходится. Может они голоса наши слышат?

Решили помолчать. Психологически стало хуже. Болтанка, почти полная тьма под толстым покровом туч, а тут еще и тишина, заполненная неистовым ревом шторма. И стягивающееся кольцо торпед. Алекс снова задышал. Нервничает. Хотя у меня у самого то и дело просыпался дыхательный рефлекс от недостатка кислорода в крови.

Основа нашего плана состояла именно в том, что нас не засекут хотя бы до половины пути. В принципе не должны были засечь, но ни у кого из людей, кроме нас, не хватало духу это проверить. Слишком уж судорожный ужас вызвало одно лишь упоминание об искусственных тварях глубин.

На пятнадцатом километре локатор показал наличие тяжелой мины. Она вела себя довольно тихо, лишь раз в минуту сканируя пространство ультразвуковым выкриком. Судя по спектру голоса это была «Берта» первая в минном заграждении вокруг платформы.

Не смотря на тишину в салоне, торпеды отставать не спешили. Они двигались за нами, не выпуская из замкнутого кольца. Что у них вызывало подозрение, я не понимал. И это меня напрягало. Пора было брать контроль над ситуацией в свои руки.

— Скидывай первый буй, — сказал я Алексу.

Он кивнул и нажал клавишу открывания нижних створок погрузочного люка. Там, кроме бомбы, прятались кассеты с имитаторами шума винтов. Это тоже была наша эксклюзивная разработка. Хотя на мысль о них меня навел отец, когда рассказал мне перед смертью о возможности дурить торпедам голову разными сигналами. В нашем исполнении это были маленькие буйки, издающие точно такой же звук, как идущее средним ходом суденышко. Приманка для торпед.

— Есть сброс, — оповестил меня напарник.

Торпеды отреагировали тут же. С их точки зрения дрейфующее судно, за которое они принимали наш гравилет, внезапно включило винты, чем подало признаки жизни. А жизнь для биотехов то же самое, что для быка красная тряпка тореадора.

Естественно, они все внимание переключили на источник звука, а нас продолжало сносить ветром в нужную сторону. С каждой минутой расстояние между нами и буйком-имитатором возрастало. В результате про гравилет торпеды быстро забыли и начали перестраивать боевые порядки для атаки на более важную, как им казалось, цель.

Первыми выдвинулись три патрульных торпеды. Они описали широкую дугу и начали заходить со стороны ветра на имитатор. Я понял почему. Буек тоже сносило, хоть и гораздо медленнее, чем нас, а следовательно у него был вектор движения по ветру. Принимая его за корабль, твари пытались зайти с кормы, так проще поразить винты.

Разворачивающееся на мониторе действо меня невольно увлекло. Я смотрел и запоминал тактику групповой стайной охоты биотехов. Все, что я видел до этого, было реакцией на наше грубое силовое вторжение в океан. А тут можно было наблюдать тварей в естественных для них условиях.

Когда мы, начав Большую Охоту, пронизывали воду на батиплане, колотя во все стороны из всех орудий, биотехам оставалось только защищаться. Проблема оказалась лишь в их количестве. В одну из таких вылазок мы отстреляли весь боезапас, попытались улизнуть на полном ходу, превосходя тварей в скорости, но их было слишком много.

Они зажали нас в кольцо и торпедировали. Хорошо еще близко от берега, так что всему экипажу удалось добраться до берега под прикрытием Дока, вооруженного гарпунным карабином. Теперь же я наблюдал естественную охоту торпед. Ту, для которой их создавали. Выследить и уничтожить.

Смысл тактики был понятен и ясен. Несколько легких торпед заходят с кормы и поражают винты, а когда судно теряет ход, подтягивается один-два тяжелых МАТа и создают в бортах пробоины, несовместимые с плавучестью.

Когда торпеды выстроились косой цепью и, получив сигнал вожака, вышли на атакующую скорость, я при помощи пульта удаленного контроля заглушил звук имитации шума винтов.

Торпеды и тут отреагировали моментально. Они издали несколько сигнальных выкриков, оповещая остальную стаю об изменившейся ситуации, после чего две торпеды ушли правее, а одна левее. Это говорило о том, что они помнят место, в котором «заглохли винты». Координаты засели у них в коре головного мозга устойчивым очагом возбуждения.

И теперь они пытались зайти с двух сторон и засечь само судно, а не шум от него, посредством ультразвуковых сонаров. От основной стаи к ним на подмогу выдвинулись еще три патрульных торпеды. Медлительные МАТы остались дрейфовать под прикрытием остальных.