Олег Бондарев - Выбор сталкера

Под ногой вдруг громко хрустнула ветка. Смычок, вздрогнув от неожиданности, удивленно захлопал глазами, однако быстро взял себя в руки.

Нельзя, совершенно нельзя, шагая по Зоне, настолько уходить в думки! В следующий раз это может оказаться не хворостина, а полноценная аномалия, и тогда переживать о будущих неприятностях уже не придется.

Но дурные мысли отступать явно не собирались: уж больно плодотворная была почва для всяких домыслов и опасений. Дело близилось к развязке, и Костя невольно начал прикидывать, что ему делать, если в Боровом лаборатории не окажется. Позади – двое, оба вооружены, у него же – только опыт, который против пуль не то чтобы совсем бесполезен, но точно малоэффективен. И даже если предположить, что с конвоирами он справится, то все равно неясно, как быть дальше. Ну пускай, вернется он в Искитим без приключений, обойдя все аномалии и на границе не попавшись. Но что потом? К любимым жене и дочке? Так там наверняка люди Разуваева будут ждать: майор-то не дурак, сто процентов за его домом приглядывает, чтобы исключить возможность бегства. Но, если и здесь Смычку свезет проскочить незамеченным, это все равно не решит его главных проблем. Вере по-прежнему нужны будут лекарства, а у него по-прежнему не будет денег, чтобы эти лекарства купить. Кроме того, из-за конфликта с Разуваевым оставаться в Искитиме они не смогут, придется уезжать, но квартиру тайно не продашь, а без этих денег в других краях даже на аренду не хватит. Словом, лучше бы той лаборатории действительно оказаться в Боровом. В таком случае у Кости будут хоть какие-то шансы разрешить эту непростую ситуацию в свою пользу.

Однако, когда впереди показались очертания поселка, внутри все буквально обмерло, а ноги налились такой тяжестью, что переставлять их стало невероятно тяжело. Захотелось отвернуться и бежать обратно, куда глаза глядят.

– Чего застыл? – спросил Картуз.

От него оцепенение Смычка явно не укрылось.

– Думаю, как лучше пойти, – вяло оправдался Костя.

Судя по тому, как поджал губы старик, он ему ни капли не поверил.

Напряжение между членами отряда, казалось, возрастало с каждой секундой.

– И куда теперь? – спросил Рома, подступив к сталкерам.

Смычок покосился на хмурого Картуза и сказал:

– Идем как шли.

И первым двинул через поляну.

Камешки летели один за другим, складывались в некое подобие «змейки». Ботинки утопали в высокой, по колено, траве, а полуденное солнце беспощадно жарило путников, имевших глупость выйти из тени деревьев. Смычок утер взмокший лоб тыльной стороной ладони, облизал пересохшие губы и потянулся к фляге на поясе.

Утолив жажду, он вернул баклажку на место и оглянулся, чтобы посмотреть, как там дела у его спутников… да так и замер, пораженный увиденным.

Картуз, бледный и до смерти перепуганный, пятился от Ромы, который, открыв рот и выпучив глаза, обеими руками схватился за горло. Ощущение было такое, будто он неожиданно начал задыхаться.

– Рома! – воскликнул Костя, делая шаг в направлении бедолаги.

– Смычков! – в сердцах рявкнул Картуз.

Убедившись, что спутник обратился к нему, старик указал на землю под ногами оперативника – трава там была необычного темно-бордового цвета.

– Похоже, что «струп», – мрачно произнес Эдуард Тимофеевич, пока Костя изумленно рассматривал нелепое чудо природы. – Так что мы ему уже не поможем.

Смычок вновь поднял взгляд на службиста. Умоляющий взгляд и протянутая навстречу Смычку рука…

Костино сердце сжалось в ничтожный комок. Захотелось плюнуть на предостережения Картуза и попытаться вытолкнуть беднягу из удушающего плена аномалии.

Но образ Веры, который возник перед глазами, остудил его пыл.

Он просто не мог рисковать. Только не теперь.

Стыдясь смотреть Роме в глаза, Смычок отвернулся. Глаза сталкера предательски заблестели – еще одна смерть во имя ненасытной Зоны случилась на его глазах.

Никто не знал наверняка, как убивает «струп». Одни говорили, что он просто душит своих жертв, другие – что отравляет воздух вредными примесями, от чего человеческие легкие практически моментально умирают.

В любом случае, смотреть на умирающего в этой коварной аномалии было попросту невыносимо.

– Квиты?

Костя вздрогнул и посмотрел на подошедшего Картуза исподлобья. Старик казался до того спокойным, что Смычок испытал острое желание въехать ему в морду, чтобы стереть эту извечную маску равнодушия с его надменного лица. Запечатлеть бы тот момент, когда Картуз болтался над Раздельной, умоляя его спасти, да потом старика в него носом тыкать, будто нашкодившего щенка.

Краем глаза Смычок увидел, как Рома падает на землю, как замирает в неестественной позе и уже больше не встает.

Все. Отмучился.

– Как он вообще в «струп» забрел? – тихо произнес Костя. – Я думал, он идет за мной след в след…

– Видимо, чуть отклонился, – пожал плечами Картуз. – Радуйся, что сам не угодил в эту дрянь. Ты, выходит, прошел в метре от нее, максимум. Чертовски повезло.

– Да уж… повезло…

Смычок, не отрываясь, смотрел на покойника. Шальная мысль «А ведь на его месте мог оказаться я…» сейчас была как никогда актуальна. Погибшего оперативника Костя практически не знал, два дня – не срок, да и общались они не в удовольствие, а, по сути, только из-за необходимости. В Зоне, как на войне, чаще отцы хоронили детей, чем наоборот, но Смычку такой порядок вещей всегда казался противоестественным. Стоящий за правым Костиным плечом старик только подтверждал эту невеселую статистику.

– Пойдем-ка отсюда, – сказал Картуз. – От греха подальше.

– Почему ты меня остановил? – глухо спросил Смычок.

– Потому что соваться туда было рисково.

– Тебя я спасал, хотя там тоже было рисково.

– Та опасность была не ровня этой.

– Тогда ты об этом не думал.

– Я тогда вообще не думал. Но есть желания. А есть здравый смысл.

– А еще есть необходимость. – Смычок хмуро посмотрел в морщинистое лицо «красного» сталкера. – И иногда она совсем не совпадает с желаниями и здравым смыслом.

Он развернулся и медленно побрел в направлении Борового.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Картуз, глядя в широкую Костину спину.

– Что я не хотел тебя спасать, – бросил Смычок, не оборачиваясь. – Но это надо было сделать. И я сделал.

– На твою любовь я и не рассчитывал, – усмехнулся старик. – А вот то, что считаешь меня необходимым, – это ты правильно понимаешь.

– Пойдем уже, – буркнул Костя. – Покончим с этим.

– Хорошо сказано, – отметил Картуз.

И они устремились вперед, оставив позади тело убитого «струпом» Романа.

Путешествие явно близилось к завершению.

Смычок никогда не считал себя баловнем судьбы. Порой ему начинало казаться, что она дарит очередное чудесное спасение лишь из-за желания снова поглумиться над ним. Да, Костя по-прежнему был жив и даже относительно здоров, но в остальном проблем у него становилось только больше.