Игорь Гринчевский - Американец. Путь на Север

– Ах, он мошенник! Ах, плут! – картинно восклицала Ольга Алексеевна, ругая сбежавшего австрияка. – И что ж, господин Воронцов, ничего нельзя сделать?

– Подождите! Это еще не все. Другая проблема мелкая, конечно, но и с углем он вам подгадил. Мелкий он очень, уголь этот. Почти сплошная пыль, а остальное – размером с семечку. Такой уголь, конечно, дешевле, не девять копеек за пуд, а две-три. Только он будет просыпаться. Чтобы то же самое количество пара выработать, у ваших кочегаров вчетверо больше угля уйдет. А то и впятеро. Так что экономии не будет, а кочегары ваши намаются – еще бы, столько угля да золы перетягать.

– Ой, батюшки-светы! – вдруг запричитала Ольга Алексеевна. – Семь с половиной тыщ на машины потратили, шестьсот рублей на уголь. А оно все дымом пошло, ой, лихо, лишенько-о-о!..

И тихо сползла на пол.

Когда мы с помощью фрау Марты, прибежавшей на шум, все же привели ее в чувство и отпоили коньяком, картина прояснилась. «Экономию», оказывается, австрияк предлагал открыто, а не мошенничать пытался. Домовладельцы сомневались, но Ольга Алексеевна, соблазненная прибылью, их уговорила. А теперь, получается, ей ответ держать надо. А деньги для нее совершенно непредставимые.

И вот тут настал мой звездный час!

«…Главного я им, к сожалению, объяснить не смог. До идеи когенерации, то есть совместной выработки тепла и электричества, тут еще не дошли. Нет, теоретические основы уже были, но от основ до повсеместного внедрения иногда десятилетия проходят. А между тем перед третьей, последней ступенью пар имел давление полторы атмосферы и вполне годился для приготовления горячей воды и отопления. Вернее, когда я прикинул потребности этих трех домов в горячей воде и потери при транспортировке, получилось, что пара от двух машин как раз хватило бы на покрытие этих нужд. А отопление уж пришлось бы паром от котлов покрывать. А в третьей машине нижнюю ступень можно было и починить. В общем, я выдвинул предложение: берусь починить все три машины и получить вместо планируемых восьмидесяти киловатт электрической мощности около девяноста. И все это с дополнительными расходами в полторы тысячи рублей. Да еще и на топливе предлагал им сэкономить.

Увы, несмотря на явные плюсы, господа домовладельцы, как говорится, «обжегшись на молоке, дули на воду». И отказывались вкладывать еще хотя бы рубль без видимого результата. Тогда я обозлился и выдвинул другое предложение: я за свои деньги провожу все ремонты и переделки, необходимые для выполнения моих предложений, но, во-первых, потом целых три года всю расчетную экономию топлива забираю себе. А во-вторых, в те моменты, когда мощность электростанции загружена не полностью, я могу ее дозагрузить, выработать больше пара, а потом, соответственно, и электричества. И потом это самое «дополнительное» электричество забрать себе.

Причем им я за него должен не двадцать семь копеек за киловатт-час, а просто уплатить по две копейки за переработку. Ну и топливо поставить, потребное для его выработки.

Простейшие расчеты показывали, что топлива для выработки «своего» электричества мне покупать не придется. Все за счет экономии топлива отобью. Комбинированная-то выработка, как-никак!

Так что цена на электричество выходила просто сказочная! Такой и в карельской тайге не сыщешь, не то что в самом центре Одессы. И поначалу, первые месяц-другой, даже эти две копейки я буду не платить, а зачитывать. Из потраченных полутора тысяч рублей.

Необходимые деньги у меня были. От продажи маузера.

Так что с этого момента я, как обычно, погрузился в круговерть, привычную для начала проекта. Заказывал оборудование как для электростанции, так и для своей демонстрационной машины, снова и снова следил за монтажом и ремонтом, чтобы не напортачили, многое делал сам…

Единственное, что я сообразил сделать, прежде чем нырнуть в круговерть дел, это послать через оговоренный канал весточку Теду Джонсону. Мол, я в Одессе и очень нуждаюсь в деньгах. Не пора ли патент продать и рассчитаться?..»

Санкт-Петербург, Охтинская стрелка, 23 июня 2013 года, воскресенье, около полудня

Когда принесли заказ, Алексей оторвался от чтения. Украинский борщ с пампушками и салом, что ни говори – это вещь! И читать, прихлебывая его, – кощунство.

Поэтому, наслаждаясь борщом, Алексей рассеянно любовался панорамой делового центра. «Кукуруза» «Газпрома», выстроенная в форме гигантского маяка башня «Росатома», «Электрический чайник» «Всероссийских электрических сетей», чуть дальше – выстроенная в форме старинной многоступенчатой ракеты высотка «Роскосмоса». Остальные высотки ему заслоняла расположенная через дорогу штаб-квартира корпорации «Русский космос», где он и трудился. Проект здания заказал прадед Алексея, Михаил Юрьевич Воронцов, основатель первой в мире частной компании, строящей космические корабли. Поэтому неудивительно, что здание напоминало по форме «космический челнок» на вертикальном старте [68].

Впрочем, в этом небоскребе многие квартиры выкуплены сотрудниками «Русского космоса». А что, удобно ведь! До работы пять минут пешком, причем, если погода не радует, можно пройти их под землей. А если надо в Центр, то вот он рядом, Большой Охтинский мост, пересекай Неву, и ты уже неподалеку от Смольного.

Правда, не все решались на такую дорогую покупку, несмотря на высокий размер жалованья и льготный процент по кредиту. Но Алексею ее подарил прадед. Как он тогда сказал: «Это тебе, Лешка, вместо приза за конкурс! Комиссия ни черта не поняла, обошли тебя! Но ты меня, старика, порадовал! Есть кому знамя подхватить!»

Алексей доел борщ и в ожидании второго снова погрузился в чтение.

Одесса, 25 мая (6 июня) 1897 года, воскресенье, середина дня

– Простите, Юрий Анатольевич, но я решительно не понимаю этих цифр и подписывать их не намерен!

Олег Викторович был великолепен в своем гневе. Борода решительно выпячена вперед, глаза сверкают, тон – решительный донельзя.

– Мы же договорились, никаких «Анатольевичей», просто Юрий! – мягко поправил его я.

Тищенко немного сбился, задумался на пару секунд и, перестав сверкать глазами и агрессивно выпячивать бороду, перешел к безличной форме:

– И все же я не понимаю. Горячей воды мы отпускаем столько же, сколько отпускали. Электричества для наших домов отпускается столько же, сколь панировалось. Да еще этот ваш экспериментальный топливный участок электричество берет, и немало. Ваши работники берут и тот мелкий уголь, что Юнгшуллер закупил. Но по вашему расчету все равно получается, что это мы вам должны топливо, и задолженность эта все растет…