Александр Конторович - Реконструктор. Дорога в один конец

А потом стало тихо.

Мы остановились.

Ребята сняли пилотки, я тоже последовал их примеру.

Все…

Но лес – вот он, перед нами. И нет здесь предательской травы, которая выдает наши следы. А собак у немцев тоже больше не имеется. Лая не было слышно, да и Филенко не сплоховал бы – тут я совершенно уверен.

Однако снова рассыпаем табак из трофейных сигарет. Да и не только его, у Казина тоже есть небольшой запас. Хавайте, черти!

И опять вперед, только мелькают по бокам уходящие назад кусты.

Мы спешим. Молчим, не переговариваемся.

Надо успеть. И пусть гудят уставшие ноги, времени для отдыха у нас нет. Совсем нет, нисколечко.

– Герр обер-лейтенант! Мы потеряли их след!

Штольц присел на упавшее дерево и снял каску. Подставил взмокшие волосы прохладному ветерку.

– Плохо, Ашке… – покачал он головой, выражая свое неудовольствие фельдфебелю. – Очень плохо… выходит, что тот отчаянный русский автоматчик нас всех переиграл, так? Пока мы там гоняли его по полю, его камрады успели скрыться в лесу?

– Мы продолжим поиски, герр обер-лейтенант!

– Не сомневаюсь, – кивнул командир. – Было бы странным, если бы вы этого не сделали. Но просто искать – мало! Куда они могли пойти?

Фельдфебель припомнил карту.

– Впереди их ждет засада… вряд ли…

– А там, неподалеку, уже был бой, Ашке! Те русские, что шли этим же путем днем ранее, – они эту засаду обошли! Значит, Карл, она уже была ими раскрыта к тому времени. Думаю, что и эти про нее знают тоже.

– Но тогда они постараются ее обойти…

– А там есть только один путь для обхода, Ашке! У русских нет радиосвязи, и они не могут вызвать грузовики… так что будут топать сапогами, пока мы проделаем этот путь на автомашинах!

Неужели мы оторвались?

Сколько ни топаем, а позади не слышно ни лая собак, ни еще каких-либо звуков, свидетельствующих о том, что нам в загривок вцепились неприятные гости. Нет ничего.

Рискнув, командую привал, и мы присаживаемся под деревьями, не выпуская из рук оружия.

Тихо.

Обычная лесная жизнь, ничего особенного.

Выждав какое-то время, возвращаются к своим занятиям встревоженные было нашими шагами лесные обитатели.

Где-то над нашими головами чирикают птицы, какое-то зверье пробирается сквозь кусты.

Никого…

Двадцать минут прошло, полчаса…

– Оторвались, старшина? – спрашивает меня Охримчук.

– И не говори, Иваныч, сам себе не верю… Видать, фрицы свернули кудось в сторону.

– Похоже.

– Ладно… Тихонечко идем, не шумим. Лесное зверье да птицы – для нас сейчас лучшие союзники. Как загомонят они – ныкаемся все!

Но не подали нам птицы никакого сигнала. До самой темноты шли – нет в лесу посторонних!

Так и на ночлег улеглись. Рядком, прижавшись друг к другу. Плащ-палатку вниз, вторую поверх – вот и спальное место. Ну и веток под спину, это уж обязательно!

Часовой нахохлился рядом, укутавшись в свою плащ-палатку. На этот раз дежурства я установил по два часа, чтобы все смогли нормально поспать.

Утро…

Не люблю это время суток. Сколько лет ни живу – а так и не полюбил.

Спать утром хочу, независимо от того, сколько ночью продрых. Как в свое время Сергеич говорил – ярко выраженный совил!

И настроение у меня с утра соответствующее. Могу кого угодно матерно послать, и случалось уже.

Зная эту мою черту, бойцы с утра меня не задевают. Молча ставят передо мною полбанки с тушенкой – завтрак.

Даже разогреть ухитрились, это вообще атас! И чай!

Ну… прямо тебе ресторан «Астория». Всегда б так жил!

– Оружие всем почистить, проверить боезапас. Выход через полчаса.

Водку на этот раз не трогаю, все выспались и отдохнули. Морды у нас, правда… но парикмахеров тут нет.

Ковыряясь с винтовкой, прикидываю дальнейший маршрут.

До того места, где сидит немецкая засада, топать еще километров пять. Я уже более-менее определился с нашим местонахождением и теперь уже лучше представляю себе дальнейший маршрут.

Разумеется, к немцам мы не пойдем, пусть себе дальше в лесу сидят. Идти старым путем? Так, как я Малашенко послал?

В принципе разумно, я же им прошел.

А вот прошел ли лейтенант, он-то ведь не в одиночку топал?

Мог пройти.

А мог – и не пройти.

Тогда там теперь сидят обозленные (ну, он тоже ведь не с пирогами да плюшками к ним пришел) фрицы. И ждут новых гостей.

А варианты какие?

В болото лезть?

Ненамного лучше фрицев, откровенно-то говоря.

В реку?

Это уже теплее. Да и идти нам по ней совсем не так уж и далеко. Там, судя по карте, и глубина не так, чтобы уж очень-то, вброд пройдем. Только медленно, ну да нам спешить некуда!

Решено – будем изображать бобров!

Отчего бобров? Ну… так, к слову пришлось… они тоже вроде в воде шуруют по-всякому.

Через пару часов мы добрались до реки. Странно, но никаких следов присутствия здесь хоть кого-нибудь мы так и не обнаружили. Чудеса какие-то… куда же все немцы делись? Насколько мне помнилось, они от реки не так уж далеко и сидели. Неужели сюда ни один ихний патруль вообще ни разу не заходил?

Да быть того не может!

Чтобы педантичные немцы сюда хоть разок да не глянули? Вот уж не поверю-то…

Но факт оставался фактом – ничьих следов мы около реки не нашли.

А вот и берег, и надо уже что-то решать.

Казин – он крепкий и жилистый. Пойдет передовым. А мы, метров на сто отстав, тихонечко сзади побредем. Даст бог, если фрицы сюда так и ни разу не заглянули, так и сегодня своим правилам изменять не станут. Этот путь я лейтенанту не подсказывал, так что и спалить его перед немцами он не мог.

Сто метров.

Тишина.

В смысле, что опасного ничего я не слышу и не наблюдаю.

Но один хрен – все на взводе и ежесекундно какой-то гадости ожидают.

Еще сто метров.

И еще.

Здесь река извилину дает и к зловредной рощице, где немцы сидят, подходит относительно близко. Метров на четыреста. Воду в принципе от них уже видно, а вот нас закрывает берег. Не очень он тут высокий – на это и расчет. Просматривается река со стороны фрицев, и нет необходимости специально туда никого высылать. Большой толпой, ясное дело, по руслу не пройти – заметят, а вот такой группой, как наша, очень даже можно. Только голову надобно пониже опускать и над берегом любопытные морды не высовывать.

Триста метров – ползем почти на четвереньках, как только вода позволяет. Не то что над берегом – над водой стараемся ничего не высовывать. Промокли все – мама не горюй! Но уж лучше мокрым, да живым!

Все, позади рощица осталась, вправо река загибается. Можно уже скоро будет наверх вылезти да обсохнуть хоть малость.

Вылезли!

В сапогах уже не то что вода хлюпает – мальки уже, поди, завелись…

И, только отойдя от места немецкой засады на пару километров, я наконец даю команду на отдых.