Валентин Февраль - Шиш вам, а не Землю!

Тем временем пол под ногами накренился, а звезды поплыли еще быстрее.

— Следующая остановка — Юпитер, — прозвучало в динамиках. — Не курить и приготовиться к посадке.

— А нельзя ли остановку по востребованию? — закричал Придуркин, когда увидел Землю, пролетающую в иллюминаторе, но ему никто не ответил. Наверное, обратная связь была повреждена. — Дьявол, мне же в обратную сторону! — забегал по рубке Кондратий, глядя на удаляющуюся Землю и кинувшись к компьютеру, забарабанил кулаками по клавишам. — Поворачивай. Сволочь! Я кому говорю! — требовал он. — Мне же преследовать шпионов нужно, недоумок! Я ж тебя на металлолом сдам, поганец ты эдакий, только вот вернемся на Землю!

И тут, то ли испугавшись угроз, то ли у него пробудилась совесть, но Комп внезапно включился и на экране его, самопроизвольно, высветилась картинка: в плотные слои метановой атмосферы врезался инопланетный корабль.

Вокруг корабля чешуйчатников бушевало сиреневое пламя, а от кормы его к «Скользкому», как заметил Кондратий, тянулся трос из жаростойкого материала.

Да, Кондратия буксировали! Как какого-нибудь мальчишку. Тянули на веревочке на заклание.

Возможно, его хотели съесть. Суперагент допускал и такое. Но не это сейчас тревожило его, а то, что перед тем, как его съесть зеленомордые выведают у него всю информацию о Земле и кэгээре и даже, возможно, попытаются его перевербовать, посулив ему несметные сокровища и своих самых прекрасных зеленомордых девушек. А становиться на сторону врага Кондратий, ох, как не хотел! Не для того же он заканчивал краткосрочные курсы в КОВПСРОА, что бы использовать полученные знания на благо инопланетян. Да были бы еще инопланетяне нормальные, а то все норовят захватить Землю — его родную вотчину! Прямо мания какая-то. Вон сколько планет в космосе! Нет, подавай им Землю…

— Чего же им еще надо? — спрашивал Кондратий у своего отражения в зеркальной крышке стола. — А вот чего! — и показал фигу своему отражению.

Мысль о том, что инопланетянам, возможно, нужен его родной завод с его, Кондратия бывшим бригадиром ужаснула Кондратия. И он почувствовал, как волосы на его голове, в результате закипающего в нем возмущения, буквально встают дыбом от такой неслыханной дерзости и нахальства инопланетного разума.

Между тем инопланетник, а за ним и «Скользкий» уже приближались к планете, которая, увеличиваясь в размерах, словно ее надували компрессором через резиновый шланг, пока не закрыла большую часть космоса, что не очень-то нравилось Кондратию.

За иллюминатором вовсю бушевало и ревело пламя, порожденное трением обшивки корабля о сильно затвердевшую на такой скорости кораблей, атмосферу. Пол под ногами Кондратия и стены вокруг него сотрясались.

Тем не менее, приземлились они более или менее удачно на берегу пересохшей начисто речушки. Оба звездолета замерли прямо у подножия красно-бурых скал, отшлифованных ветрами и непогодой.

Инопланетник, да что там говорить, и «Скользкий» тоже, нелепо торчали посреди плоской, как бильярдный стол, выжженой солнцем, равнины и защитные силовые поля обоих кораблей, раскаленные до зеленоватого свечения, еще во время прохождения атмосферы планеты, теперь чуть слышно потрескивали, остывая под порывами сухого и от того колючего ветра.

Чешуйчатники выбрались из своей космической колымаги еще до тог, как она остыла и, приблизившись к «Скользкому», постучали по силовому кокону когтистым кулаком.

В этот раз чешуйчатогрудых было трое. Их зеленоватые фигуры четко выделялись на фоне желтоватого невысокого бархана, в который и уткнулся носом «Скользкий».

— Прием отменяется, господа чешуйчатозадые! — объявил в микрофон Кондратий, предварительно проверив все ли люки звездолета заперты на засовы и запоры, а наружные динамики с безукоризненной четкостью и хорошей дикцией изрыгнули из себя эти его слова. — Приходите в четверг, — посоветовал суперагент, — может быть что-то придумаем для вас.

Придуркин никогда не был поклонником бюрократии и канцелярской волокиты, но вдруг он понял, что бывают в жизни случаи, когда эти два распространенных на Земле явления бывают просто необходимы. — Итак, до четверга, господа хорошие, — сказал он. — Нет лучше — до пятницы. А еще лучше: приходите со следующей недельки. А то, знаете ли, в пятницу у нас короткий рабочий день в связи с всеобщим санитарным днем и таких же масштабов, если не больших, интенсивной санитарной уборкой.

Инопланетяне, словно бы послушавшись Кондратия, отошли. Но после краткого совещания, произошедшего между ними, один из чешуйчатников отошел в сторонку и поднял до уровня своей килевидной, прямо таки птичьей груди оружие, которое держал в руках с того самого момента, как вылез из своего бочкообраного корабля.

Тончайший красноватый луч вырвавшийся из дульного среза, впился в кокон силового поля «Скользкого» и, оставляя на нем борозду, прошелся по нем наискосок. Дерево под защитным полем вспыхнуло, как вощеная бумага. А луч тем временем уже добирался до внутреннего металлического слоя обшивки «Скользкого», распластывая и его.

Увидев такую картину. Кондратий пошел немного на попятную.

— Хорошо, я пересмотрю дату нашей встречи, — поспешно сказал он. — Если вам так уж невтерпеж, можете зайти пораньше. Только не портите, господа, имущество КГР! Если о том, что вы сейчас проделываете с этой прекрасной машиной узнает Пятеркин, он начнет против вас интервенцию. Вести же бюрократическую войну с земными бюрократами вам не по зубам, господа хорошие! Немедленно уберите эти ваши штуки! Руки прочь от «Скользкого»! Свободу жертве чешуйчатников — Кондратию! — перешел на скандирование Придуркин, видя, что зеленомордые и не думают прекращать потрошить его корабль. — Кстати, вы не знаете часом, почему это великолепное детище загибинского ума назвали «Скользким Громом»? вопросил он у агрессоров, вроде тех, действительно могло интересовать эта забавная мелочь. — Хорошо, — частил Придуркин. — Я вам расскажу, что лежит в основе этого имени. — Он собрал лоб в гармошку. — Несколько лет назад, когда этот перец еще спускали со стапелей, он назывался «Громом». Но вот один из рабочих не удержал лебедкой многотонную громадину и корабль с пугающей быстротой заскользил вниз. «Ну и скользкий же этот „Гром“!» — закричал рабочий в свое оправдание. Вот так «Гром» стал «Скользким Громом», а в просторечии — «Скользким»… Но вы меня, господа, кажется, не слушаете! — рассердился Кондратий, заметив, что чешуйчатники и не думают останавливать свой шипящий лазер и тот уже проделал основательную дыру в боку «Скользкого».

Секундой позже неровный квадрат стены обозначенный глубоким. Малиново светящимся рубцом, рухнул. Он вывалился наружу, а в салон корабля землян ввалились вооруженные с головы до ног чешуйчатники.