Валентин Февраль - Шиш вам, а не Землю!

Что и говорить, был он в приподнятом настроении, поскольку ему дважды удалось ускользнуть сегодня от смерти, в первый раз — в прямом смысле этого слова. К тому же Кондратий попал в расчудесный суперсовременный замок, где ему составили компанию прелестная хозяйка и его же, Кондратия космический друг и товарищ по звездным перипетиям. В общем, было чему умиляться и чему радоваться. А вот, если б еще и хозяйка ему благоволила!.. От приятных мечт Кондратий аж сладко причмокнул губами… На душе его было спокойно и привольно.

— Ну, что? Пойдем громить чешуйчатников или сначала навестим твоих ученых с Пирегойи? Что б неповадно им было изобретать вредоносность для вселенной? — спрашивал между тем майор у пирегойки, пока Кондратий под упругими струями душа дезинфицировал свое тело.

— Наверное, уж лучше сначала чешуйчатникам показать, что и к чему, а потом уж браться за академиков, — сказала Рифма, давя окурок в пепельнице так, словно это был, свернувший всю вселенную, академик. — И Середа аж поежился, наблюдая за этим зловещим и леденящим кровь процессом погашения пирегойкой окурка. — Ученые от нас никуда не денутся, — моргнула пирегойка. — И, если они уж изобретут еще что-то против своего изобретения, то сделают это, поверь мне, и без нас. А, если не изобретут, то нам всем будет не до полетов к ним. Сам понимаешь отчего.

— Да уж, понимаю, — согласился Середа. — Значит, ударим по чешуйчатникам, забодай их комар?

— Ударим, — подтвердила Рифма. — Так ударим, что мало не покажется.

«Броня крепка и звездолеты наши быстры!..» — напевал Середа бодро, и голос его слился с голосом, напевающего в душевой Кондратия, производя всеобщую какофонию и диссонанс.

Пара нот, извлеченная храбрыми разведчиками из собственных голосовых связок, составила благозвучные аккорды, но остальные соединились в немыслимые терции и малые секунды, произведя, таким образом, очень негативное впечатление на присутствующих, то есть, на прекрасную пирегойку. И рука Рифмы, не умышленно, конечно, а чисто рефлекторно потянулась к уже знакомому Середе пистолетику. Угадав недоброе и зная, что разведчику нельзя ошибаться, так как ошибается разведчик только раз, Середа немедленно заткнулся. И даже сделал вид, будто он здесь не при чем.

Рифма же облегченно вздохнула. А ее судорожно скрюченные пальцы, находящиеся теперь всего в нескольких сантиметрах от рифленой матово поблескивающей рукоятки, расслабились, и только изредка подергивались еще, пока она совсем не успокоилась и не подобрела.

— Итак, чешуйчатники, — подытожила она.

— Чешуйчатники, — подтвердил разведчик.

А Рифма взглянула на висящий низко над горизонтом Фомальдегаус. Чуть дальше и правее Фомальдегауса виднелся Чхпкапс. А в точках либрации двух планет зависли их естественные спутники Карол-1 и Карол-2.

— На Чхпкапсе живет моя сестра, — доверительно сообщила она.

— Надеюсь, ее зовут так же благозвучно, как и тебя? — выразил свои пожелания Середа, в то же самое время, собираясь обследовать огромный холодильник, который совсем недавно заметил неподалеку.

Рифма улыбнулась.

— Ее зовут Фирма, — сказала она.

— Те же долбанные пять букв, но какое разительное отличие! — воскликнул Середа может быть через чур эмоционально в результате выпитого.

— По характеру мы с ней антагонисты. Хотя, конечно, и близнецы.

— Что ж, рад слышать, что у вас есть родственница. Почему-то я считал вас круглой сиротой.

Пирегойка фыркнула.

— У меня больше пятисот сестер и целых два брата. Мы пирегойцы очень плодовиты, — пояснила она, не без удовольствия заметив изумление разведчика.

— Ваша планета, наверное, перенаселена до крайности, — заметил майор.

— Я бы не сказала, — пожала плечами девушка. — Все там в норме.

— ???

— Излишки народа мы отселяем в смежные пространства, которых, кстати, открыли во вселенной, в том числе и в окрестностях нашего Фэта великое множество. Да и вообще, наша фэтская система по численности слоев этих пространств, превосходит все другие системы мне известные. Тут она на первом месте в галактике. Вокруг Фэта, по выражению одного из пирегойских ученых, пространство словно резиновое. Резиновый мешок.

— Вот не знал, — искренне удивился Середа, наконец-то залазя руками в холодильник и осуществляя тем самым свою розовую мечту.

После этого на некоторое время разведчик умолк. И из правого угла гостиной целых семь минут доносилось лишь его размеренное чавканье.

Потом он вздохнул облегченно и сказал:

— Я… мням, мням, мням… уже трое суток… мням, мням, мням… ничего не ел… мням, мням, мням… Все кишки и селезенки свело… мням, мням… к чертям собачьим.

— Вы же не забывайте, что нам лететь к чешуйчатникам, — напомнила Рифма. — Как бы не перегрузить корабль.

— Я еще немножко колбаски вот этой съем и все, — сказал майор, вытаскивая на божий свет здоровенное, прямо таки гигантское красно-коричневое кольцо.

— Как знаете, — пожала плечами пирегойка. — только не сетуйте потом, если корабль станет заносить на поворотах.

Середа кивал, соглашаясь, но к своему стыду, стыду бывалого разведчика не мог остановиться!

— Еще немножечко… Я только немножко, — невнятно бормотал он, перемежая свою речь громким и вызывающим аппетитным чавканьем.

Между тем из душевой вышел Кондратий. И был он настолько чист, что даже как-то не верилось в его сияющие розовизну и стерильность.

С шеи ефрейтора свисало мокрое полотенце.

— Так, ребята, — сказал Середа, засовывая огрызок колбасы в карман. Видимо на черный день. — Мы улетаем. Где «Скользкий»? Что-то я его не вижу в последнее время.

— Так он, Семеныч, это, в джунглях, — хихикнул ефрейтор. — Выпендюривается, блин! Я, когда топал сюда он, подлец, мертвые петли над лесом выписывал. Совсем мертвые, Семеныч. Я таких мертвых в жизни своей не видел. Не иначе бортовой Комп «Скользкого» ввел в свою память алкогольную программу!

— Ну-у, это будет вообще кранты, — протянул Середа. — Загибин ведь говорил, что с опохмелья «Скользкий» вообще никудышний.

Рифма включила вентилятор, а Кондратий полез вместо Середы к холодильнику.

— Эй, Кондратий! — окликнул его майор. — Не забывай, что мы не должны преувеличивать вес корабля!

— Не будь такой жадиной, майор, — отозвался Кондратий. — Я только надкушу.

— Нечего даже надкусывать! — прикрикнул на Кондратия Середа. — Не тобой положено!

Но Кондратий уже вовсю жевал изделие. Рифма же снова закурила, наблюдая за процессом.

— Ребята, не ссорьтесь. Колбаса изготовлена из особого сорта лиан. А лиан на планете предостаточно.

— Лиан? — переспросил Кондратий. — А почему ж тогда так вкусно.