Анна Пань - Страсти Евы

Могу сказать, я по-своему счастлива. С Бобби мы переживаем цветочно-конфетный период в отношениях. Он хороший, добрый, красиво ухаживает и не склоняет к сексу. Рядом с ним я чувствую себя невероятно легко, словно знаю его всю жизнь, но… больше как друга.

Я бы нагло солгала, если бы сказала, что в нашей романтике обходится без минусов. Как ни пыталась я выбросить из головы Гавриила Германовича, но каждую ночь он желает мне спокойной ночи своим волнующим сапфировым взором. Против моих ожиданий, он не читает лекции на кафедре − на праздновании дня рождения речь шла о его визитах в Академию − всего-навсего студенты должны посещать занятия в анатомическом театре Зоны № 1. Ближе к декабрю у выборочных студентов с разных курсов там начнется дисциплина «патологоанатомические исследования расширенного профиля». Мы с Дашей включены в список заведующего кафедрой анатомии и антропологии Волкова М. И.

С Гавриилом Германовичем мы изредка видимся на приемах Ордена, где теперь мне положено появляться по статусу, но никогда там не общаемся. О его частной жизни я ничего не знаю и не одна в своем горе. Одни студентки видят в нем красавца-магната и мечтают выйти замуж, другие считают его больным на всю голову Зверем со склонностью к насилию. Грязное белье я не полощу. По внешнему виду Гавриила Германовича я заключила, что он филигранен во всем, пунктуален до чертиков и неизменно прибывает в каком-то депрессивном настроении. Из каких цветов состоит его внутренний мир, так и остается загадкой.

Другой наболевший вопрос-загадка − таинственный свиток с миниатюрой из «Кодекса Буранус». Ничего нового нам с Дашей разведать не удалось, никаких зацепок. По исчезновению Лизы Андерсен аналогичный «глухарь», выражаясь следовательским сленгом. Фотографий ее не сохранилось, но из описаний моих однокурсниц она была сбитой шатенкой со скудными объемами груди. Одним словом, выглядела она примерно как я.

Все официальные материалы по делу исчезновения Андерсен изъяты из архива правоохранительных органов и взяты под юрисдикцию Ордена. Гражданка США внесена в программу защиты свидетелей, и ее имя навсегда стерто из реестра когда-либо рождавшихся на земле людей.

За долгие лета Орден научился заметать следы своего существования.

Документирую я душевные переживания на скамейке обветшалой ротонды у заброшенного пруда с лебедями. Мое излюбленное местечко для уединенного времяпрепровождения находится в отдалении от главных зданий Академии на опушке леса. В урочный час ко мне присоединяется Юля с сообщением − в канун Хэллоуина у нас планируется развлекательная программа «двое + кошка», так как Даша с Никитой идут в кино, а Бобби планирует отметить с семьей. Нашу дискуссию нарушает внезапный душераздирающий крик в чаще леса, который, к всеобщему ужасу, раз за разом повторяется. Недолго я пребываю в сомнениях − чашу склоняет шептание демона-во-все-тяжкие: «Воронцова, надо бы тебе разведать, что скрывает в алеющем закате сумеречный лес!»

Мы прячемся за раскидистым дубом, откуда открывается хороший обзор на поляну с полуразрушенной готической колоннадой. Из двух голосов выделяется хорошо поставленный голос Гавриила Германовича, которым он красноречиво кроет по матушке какую-то корячащуюся перед ним на коленях темную кляксу. В лунном свете его посеребренные волосы освещаются ангельским нимбом. Однако у «архангела Гавриила» в руке поблескивает пятиметровый кнут, оснащенный по всей длине заостренными металлическими резцами. Под грубые ругательства он взвивает его в воздух и со свистом опускает на испещренные кровоподтеками лицо и тело парня со связанными сзади руками.

Всепоглощающий ужас парализует мою опорно-двигательную систему. Я зажимаю себе рот ладонью, чтобы не закричать во всеуслышание. Гавриил Германович явно находится в своей стихии, стегая парня кнутом с каким-то особым, садистским удовольствием. Выражение его лица хладнокровно и напрочь лишено сострадания. Он повторяет каскады сеченых ударов одни за другими. Его волосы отбрасывают мрачные тени на скулы, длинный ремень в руке вьется и жалит окровавленного пленника укусами натасканной смертоносной кобры.

− Говори, мразь, на кого работаешь? − тоном, нетерпящим возражений, требует Гавриил Германович, приостанавливая избиение.

Изувеченный парень с болтающимся на сухожилии вырванным глазом слизывает кровь с рассеченной губы и сдавлено курлыкает:

− Иди на х**!

− Воистину приступим к казни, − растягивает губы в жестокую линию Гавриил Германович.

Собранной пластикой затаившегося зверя перед прыжком он шагами циркульно прочерчивает кольцо вокруг полуживого пленника и резко наотмашь рубит его снизу вверх апперкотом в челюсть. Во рту у того что-то хрустит, он сплевывает с кровью осколки зубов и ничком падает на землю.

− Я − твоя смерть, гребаный наемник, − с наслаждением растягивает приговор Гавриил Германович, наступая подошвой ему на горло.

Шипастый кнут в его руке взмывает высоко в воздух и с хирургической точностью рассекает черепную коробку наемного убийцы пополам. Через мгновение его мертвое тело сморщивается, чернеет и осыпается на землю серой пылью.

С окончанием кровавой бани Гавриил Германович несколькими размеренными движениями сматывает запачканное кровью орудие убийства и садится за руль припаркованного неподалеку от лобного места коллекционного черного «Хаммера». Выбор средства передвижения оправдывает характер владельца: этот беспощадный мужчина раздавит любую преграду на пути и глазом не моргнет. Железные нервы наглядно показывают, что вершить судьбы на плахе для него не в новинку. Слухи о его склонности к насилию оправдались с лихвой.

Переводя дух, я выдыхаю остывший лесной воздух и присаживаюсь на торчащий корень дерева. Из короткой повести Юли мне открывается новое впечатляющее открытие. Гавриил Германович размозжил голову какой-то мертвой разработке Ордена. По ее словам, в прах обращаются только ходячие мертвецы. У меня появляется гипотеза, что кто-то насылает на архонтов обученных убийц, поднимая их из могил. На ответы «кто?» и «зачем?» прольет свет слежка за Гавриилом Германовичем, в организации которой нам не помешает помощь невесты его лучшего друга.

Дома проходит целый час утомительных уговоров, прежде чем Даша идет на уступки и рассказывает, что от Никиты узнала о предстоящих деловых переговорах Гавриила Германовича в Сочи. Сразу после них в десять вечера он едет в рассадник безнравственности к своим дружкам Владу и Станиславу Крестовичам. Не потому ли, что от Петровой она прознала об оргиях, которые они там закатывают и в которых та участвовала.