Анна Пань - Страсти Евы

С уважением, профессор Жук Б. Б.

− Наш Верховный Жрец, небось, преподает в одном из столичных универов, − читает его подпись Даша. − Боюсь, графических миниатюр в «Кодексе Буранус» было девять, и половина девятого изображения попала к нам в руки. Я так чувствую, мы просто обязаны наведаться к профессору.

− Было бы неплохо, − соглашаюсь я и строчу ему встречное сообщение с просьбой об аудиенции, в подписи тоже указывая реальное имя.

Ответное письмо от профессора не заставляет себя ждать.

Уважаемая госпожа Воронцова!

Я был бы рад встретиться с вами, но до конца семестра буду читать лекции по скандинавской мифологии в одном из университетов Нормандии. Вернусь в Россию лишь к Новому году. У меня будет много свободного времени, которое я с удовольствием вам уделю.

С уважением, профессор Жук Б. Б.

− Хочется надеяться, что Верховного Жреца не понесет в разгул на Новогоднем шабаше, − невесело шучу я, несколько огорченная его занятостью. − В оригинале сборника «Кодекс Буранус» уже есть изображение Колеса Фортуны. Оно точь-в-точь как если соединить воедино обе половины: нашу и отсутствующую. Получается, кто-то в XIII веке сначала подтасовал в рукопись девятую миниатюру, затем под шумок извлек и, разделив на две части, спрятал. Что бы ни было зашифровано на девятом рисунке, оно имеет большую ценность. Осталось решить головоломку с логотипом Корпорации.

− У кого-то из «корпоративной» верхушки рыльце в пушку? − вопросительно разводит руками Даша. − Будет день, будет пища… Забудем о свитке на время. Пора спускаться на ужин. Приготовься к подарочку.

С нарастающим внутренним напряжением я выхожу из комнаты, давая себе установку − прошлое должно оставаться прошлым, даже если и ПК запятнал мою репутацию, отплатив мне черной неблагодарностью за доверчивость. Может, год назад я и дала пищу для пересудов, но больше ни за что в жизни не пущу под откос репутацию, престиж которой мне пришлось отстаивать с самоэксплуатацией трудоголика, работающего до седьмого пота.

Тем временем за окнами Царица Ночь полностью вступила в правление, усыпав звездными алмазами небосвод. Лунная горбушка сыплет на газон алмазные крошки. В саду пахнет георгинами и гладиолусами. С кухни доносятся запахи розмарина и свежевыпеченного хлеба со злаками. В доме Смирновых принято чтить традиции, поэтому к ужину с близкими друзьями готовятся национальные блюда и подается самодельный белый квас. В современно обставленной гостиной накрыт стол на одиннадцать персон. Возле потрескивающего камина за бокальчиком бренди Виктор Сергеевич ведет беседу с полным почтенным мужчиной и невысоким улыбчивым юношей приятной наружности со смоляным коротким ежиком на голове.

Меня представляют Уилсонам, американцам, которые проживают на своем ранчо в Техасе. В Россию их семья прибыла в полном составе: полковник Томас Уилсон (Руководитель Зоны № 12 − один из 12 основателей Корпорации), его жена и четверо сыновей. Миссис Уилсон помогает Дашиной маме на кухне, трое младших Уилсонов вместе с Ксеней играют на PS4, старшего отпрыска зовут Бобби, и он добродушно улыбается мне. От отца ему передались черные глаза с опущенными уголками и смуглая кожа. В его лице пока что присутствуют овальные несформировавшиеся черты. На вид Бобби лет семнадцать-восемнадцать от силы, и мне нравится его манера одеваться: свободные джинсы и клетчатая рубашка в техасском стиле.

− Приятно познакомится, Ева, − говорит он со слабым акцентом.

− Взаимно, Бобби, − я смущаюсь, я давно ни с кем не знакомилась.

Мы неловко улыбаемся и молчим, мы ведем себя как типичные подростки.

− Ты рада, что поступила в ОМА? − первым завязывает он разговор.

− Да. Надеюсь, я не разочаруюсь.

− Не разочаруешься, поверь мне, − его открытый взгляд располагает к доверию. − Я перевелся на третий курс и не жалею о выборе вуза.

Я вижу, что Бобби старается произвести впечатление серьезного молодого человека. На ползающего по койкам «постельного клопа» мой симпатичный подарочек не похож. Что сказать, отличное начало каникул!

Дневник Евы.

Приветствую тебя, хранитель сокровенных мыслей!

Утро мое началось с прогремевшего в ушах выстрела − меня убили во сне на генеральном прогоне постановки нетленной рукописи, выпущенной из-под пера Злого Рока. Проснулась я в холодном мандраже и разъедающим, точно жженым сахаром, именем убийцы на устах − «Гавриил».

Злой Рок, спасибо за поздравление с днем рождения!

Всласть излить душу на бумажные листы дневника мне не дает затягивающий круговорот предпраздничной суеты, в который я ныряю с головой. Восемнадцатилетние − событие вселенского масштаба. Отсидеться не получится − чествуют дочь одного из 12 основателей Корпорации. В поместье Смирновых отовсюду льется интернациональная речь гостей, прибывших на торжество со всех частей света. Сквозь многоголосиие попеременно пищат радиосигналы диспетчера вертолетной площадки, дающие разрешения на посадку воздушным такси.

Специально для глобального празднества я наряжаюсь в струящееся до пола алое бархатное платье с глубоким вырезом на спине. Распущенные волнистые волосы я слегка подкалываю шпильками на затылке и закрепляю прическу лаком с блестками. К моему наряду как нельзя лучше подходит подарок Никиты − изящная бархотка старинной работы с мутно-белым лунным камнем, дрожащим, как капелька утренней росы.

Никита, когда дарил украшение, сказал мне: «Сестренка, фамильный амулет перешел к тебе по наследству. Папа подарил его маме на свадьбу. Береги его и никогда не снимай!»

Для поднятия боевого духа Даша подходит ко мне с двумя бокалами престижного шампанского «Луи Редерер Кристаль». По случаю знаменательной даты мой поддерживающий русские традиции брат оформил заказ у французского винодельного дома Луи Редерер, считавшегося до революции официальным поставщиком вина ко двору российских императоров. По русским обычаям Даша желает мне здоровья и долголетия, закрепляя торжественный тост крепкими объятиями. Мои нервы окончательно скручиваются в рогалик, и я еле-еле сдерживаю зародившееся еще с утра бунтарское желание броситься в укрытие. Тонкость и наполненность купажа шампанского ударяет мне в голову, но даже легкий подогрев алкоголем бесполезен в напряженном состоянии. С каждым ударом мое сердце перемещается куда-то в область горла.

Зал для торжеств очаровывает коктейлем из лучших духов, цветов, деликатесов и горячительных напитков. Неуловимые нотки свеженапечетанных банкнот обволакивают высокопоставленных джентльменов и упакованных в вечерние туалеты дам. Показной лоск «корпоративных» франтов меня не особенно волнует. В моей голове поселился второсортный квартет духовых, выдувающий заунывный мотивчик похоронного марша. Втайне я побаиваюсь форс-мажора. Загвоздка в том, что в подножках Злого Рока я углядела некую закономерность. На каждом напыщенном съезде богатеев из раза в раз одно и то же: грязные скандалы, разрывы идеальных браков, омерзительные предательства и изгнания, денежный кураж, выкашивающий алкоголем и наркотиками. Однажды я вообще стала невольным свидетелем самоубийства обанкротившегося промышленника. Он подставил дуло пистолета к виску и застрелился на глазах у всего честного народа, проклиная Корпорацию.