Юрий Силоч - Железный замок

— Какого хрена, Рыба?! — заорал Ибар. — Ты совсем уже?

Ответа не последовало.

— Отлично. Просто прекрасно, блядь! — выругался Ибар. — И что нам теперь делать?

— Ждать, когда Айтер закончит, — соизволил отозваться боец.

— Закончит что?!

— Отключать Замки Адмет и остальной южной шайки, — эхо снова ударилось о потолок и утонуло во внезапно наступившей тишине. Ибар округлил глаза в непритворном ужасе.

— Что? — вскрикнул он. — Зачем?! Вы что там, совсем ебанулись?!

— Вот только тебя спросить забыли, — в голосе Рубы появилось что-то мелочное и гаденькое, как будто он давно собирался подложить наёмникам свинью, но был вынужден притворяться другом. Впрочем, скорее всего, так оно и было.

Ибар попытался высунуть голову, но одиночный выстрел и пуля, выбившая каменную крошку, заставили его отпрянуть.

— Я всё вижу! — заорал Руба. — Когда Айтер даст команду, я вас выпущу!

«Да ни хрена ты нас не выпустишь», — со злостью подумал Табас. Выстрелы прозвучали, а значит, начало открытому противостоянию было положено. Руба теперь просто не осмелится повернуться спиной к тем, кого держал на мушке. Хотя бы потому, что Ибар с него живьём шкуру спустит за такие выкрутасы.

— Ты что, не понимаешь ни хрена?! — заорал обожжённый наёмник. — Он же убьёт всех! Сейчас же наступление!

— И что? — усмехнулся Руба. — Ты переживаешь, что вашему дому надерут зад?..

«Он знал», — всё было совсем плохо. Всё это время немногословный флегматичный боец знал, что Табас и Ибар — шпионы Адмет. И если раньше были хоть какие-то шансы на мирное разрешение этой ситуации, то теперь они растаяли, как дым. У противника не было ни малейшего мотива оставлять их живыми.

— Ты совсем ни хрена не понимаешь?! Сейчас все на нервах, держат пальцы на кнопках пуска! Отключение Замков — это паника и ядерная война, ты понимаешь это?!

Ибар не блефовал. Не с такими глазами, не с таким искренним ужасом в голосе. Табасу стало холодно.

— Тише там! — прикрикнул Руба, но его голос прозвучал неуверенно. — Не заговаривай мне зубы! Айтер знает, что делает, и я уверен, что он всё давно просчитал! Да! — убедил он сам себя. — Я больше не буду вам отвечать. Если кто покажется — стреляю на поражение!

— Да не будь ты таким болваном, боже мой!.. — Ибар снова попытался выглянуть, но Рыба был начеку: выстрел больно ударил по ушам.

— Назад! Заткнись! Молчите оба! — слух неприятно резанули визгливые истеричные нотки.

Он боялся.

Ибар подмигнул Табасу и, указав в сторону Рубы, начал загибать пальцы. Юноша кивнул, поняв, что ему нужно будет делать, и, взяв оружие поудобнее, повернулся< и присел на колено, пригибаясь так, чтобы его не было видно.

Один.

— Выпусти нас, идиот! — закричал обожжённый наёмник. — Не только Адмет сгорит, Армстронгу тоже достанется! Будет как на юге!

Руба молчал, однако очень громко и напряжённо сопел.

Два.

— Руба, у тебя есть родственники? Друзья? Близкие? Все они скоро умрут! Из-за тебя, придурка! Просто выпусти нас, идиота кусок!

Снова тишина. Да, в хладнокровии этому мерзавцу точно не откажешь.

— Ты готов взять на себя ответственность за ядерную войну? Готов, Руба? За каждую смерть! От взрывов, радиации, голода! Готов?

— Ай, да заткнись ты…

Три.

Табас поднял оружие и резко привстал на полусогнутых ногах. Голова Рубы, торчавшая из-за статуи, сразу же оказалась в прицеле, и наёмник, обрадованный такой удачей, торопливо нажал на спуск.

Грохнули выстрелы, от которых зазвенело в ушах, и Табас уже возликовал, подумав, что сработал чисто и быстро, но пули из-за слабости в руках и нервного напряжения ушли в молоко, просвистев в считанных сантиметрах над шевелюрой противника.

Юноша выругался, поняв, что скоро начнётся ломка.

Руба вскрикнул и спрятался, а Ибар, воспользовавшись моментом, громко зарычал и рванулся вперёд изо всех сил.

— Прижимай! — рявкнул он, и Табас, высунувшись из укрытия, продолжил расщеплять белый мрамор постамента, за которым прятался противник, не давая ему возможности отстреливаться. С другой стороны то же самое делал Ибар.

Короткие перебежки от статуи к статуе, выстрелы, пороховая вонь, прочно заложенные от стрельбы в замкнутом пространстве уши, тугие пули, рвущие камень и металл, непереносимое нервное напряжение, сводящее с ума, пот ручьём, адреналин и захлёбывающееся сердце… Каждый раз, покидая укрытие для очередного рывка, Табас совершал огромное усилие, поскольку, даже несмотря на прикрытие, мог нарваться на кинжальный огонь бывшего собрата по оружию. Табас не считал, сколько было таких моментов, но под конец был готов упасть на пол и завыть от перенапряжения.

Когда они достигли места, где сидел Руба, Табас увидел показавшийся из-за каменной тумбы автоматный ствол. Юноша нырнул за камень — и очень вовремя, поскольку отчаявшийся противник зажал спуск и выплюнул длинную неприцельную очередь, которая едва не достигла цели. Зажатый в угол боец хотел стрелять хоть как-нибудь, хоть вслепую, но в итоге сделал себе только хуже.

Ибар, находившийся совсем рядом, одним мощным звериным скачком прыгнул вперёд, схватил автомат за ствол… И взревел от боли: оружие было раскалено от долгой стрельбы.

Несмотря на это, он с силой дёрнул его на себя, вырвав и отбросив в сторону. Табас, желая помочь напарнику и не упустить инициативу, напрягая последние силы, поспешил на помощь и, оказавшись совсем рядом, увидел итог противостояния.

— Нет! — заорал Рыба. В его выцветших глазах Табас едва ли не впервые за всё их недолгое знакомство прочитал настоящие сильные эмоции — страх и яростное желание жить, но Ибар был неумолим. Оскалился, вскинул автомат, могучим пинком в грудь опрокинул вопящего человека на спину и тремя одиночными выстрелами превратил его голову в подобие расколотого переспевшего арбуза.

Внезапно стало очень тихо: Табас слышал только тяжёлое сиплое дыхание и спустя несколько мгновений с удивлением понял, что это он мучительно проталкивает в лёгкие воздух и выдыхает изо всех сил, словно пытается надуть неподатливый воздушный шар. Перед глазами всё плыло, голова кружилась, ноги подкашивались, но Ибар не дал отдохнуть:

— Дальше! — повернулась к юноше оскаленная перебинтованная голова с красными крапинками.

И снова бегом, бегом, бегом, не успевая осмотреться толком по сторонам. Понять, куда двигался Айтер, было несложно: коридор вёл в одном направлении и обрывался у огромных распахнутых стеклянных дверей.

— Осторожно! — предостерёг Ибар напарника. — Хочешь пулю получить?.. Не спеши. Заходим вдвоём, ты прикрывай левую сторону, а я — правую! Понял?

Табас кивнул, чувствуя, что сейчас упадёт от усталости.

— Пошёл! — скомандовал обожжённый наёмник, после чего Табас ворвался внутрь и, вместе с Ибаром проскочив короткий коридор, оказался внутри того самого Центра, к которому так долго шёл. Он был похож на амфитеатр: спускался уступами вниз, и на уступах этих находились обращённые «лицом» к центру сотни столов с терминалами, какими-то пультами и чьи-то рабочие места, ныне пустующие.