Олег Волков - Вкус власти.

Конечно, было бы здорово и чертовски приятно с блеском и шиком провести юную дикарку через квартал торговцев. Чтобы все видели и завидовали. Но нельзя. Иначе следующей весной на север ломанётся столько конкурентов, что за шкурку сдохшей от старости куницы и в самом деле придётся отдавать целую голову соли. Юную дикарку доставили в дом крепко связанной и спрятанной под непроницаемой накидкой.

А потом нужно было снова вернуться в порт и проверить товары на складе. За всеми, буквально за всеми, нужен глаз да глаз. Только отвернись на минутку, как простолюдины обязательно что-нибудь сопрут. Даже Лебас, куда уж расторопный приказчик, и то забыл снять с рабов колодки. Кабы вовремя не уследил, то к утру у дорого товара отвалились бы руки и головы. Убыток то какой.

Поздний ужин протекает в благонравной тишине. Типат восседает во главе большого прямоугольного стола на деревянном стуле с высокой спинкой. Сыновья молчаливо скребут ложками ячменную кашу. Женщинам не дозволяется трапезничать за одним столом с мужчинами. Это только бедные крестьяне всем скопом, не разбирая ни чина, ни возраста, жрут свои лепёшки сидя прямо на полу.

Никакой болтовни и никакого шушуканья. Только Вадмир время от времени бросает печальные взгляды на Гафаю. Понимает, щенок, не видать её в горизонтальном положении, пока отец дома. Все будут молчать, пока хозяин дома не насытится. Он здесь главный. Он здесь витус.

Индейка съедена полностью, обглоданные косточки валяются на столешнице.

- Ну что, Онч, - Типат поставил на стол пустой кубок. – Ты великолепно справился с делами, пока меня не было. Вижу, взрослый уже. Пора тебя женить.

Онч, глянув на младшего брата, осторожно поинтересовался:

- На ком, отец?

Типат весело усмехнулся. В глазах старшего сына читается глубокая растерянность. Стервец эдакий, не только Гафаю по углам тискал, а ещё успел приударить за Наноллой, дочерью Чута, торговца пряностями. Привратник Тотой, бывший воин, но ещё крепкий старик, рассказал то, о чём предпочёл умолчать Онч.

- У витуса Акуномо старшая дочь подрастает. Юфа, кажется, - пояснил Типат.

Онч окончательно растерялся.

- Э-э-э… законная дочь? – удивлённо протянул Онч.

- Ишь! Чего захотел. От наложницы, дурень. Как раз по твою морду.

Типат откинулся на широкую спинку и щёлкнул ногтём по пустому кубку. Гафая тут же наполнила его вином и отошла. На душе легко и весело. Типат сделал глубокий глоток и вновь поставил кубок на стол.

- Дурак ты, Онч, - благодушно произнёс Типат. – Да если витус Акуномо отдаст за тебя свою дочь, этот старый хрен Чут свою ненаглядную Наноллу тебе на блюдечке с голубой каёмочкой принесёт. Ещё молить будет, чтобы ты её в дом служанкой взял. Что удивляешься? Думаешь, знать не знаю про Наноллу? Не спорю, хороша девка, но всегда нужно стремиться к большему. Породниться с самым настоящим благородным никогда не помешает. Учись, сынок, как дела делать.

Типат вновь взял кубок с вином, как вдруг в обеденный зал влетел жутко взволнованный Наин, десятилетний сын от наложницы.

- Витус! – заверещал Наин. – К вам прибыл сам витус Акуномо! Он уже возле ворот!

Типат едва не опрокинул на себя кубок с вином. Массивный стул выскользнул из под зада и грохнулся на пол.

- Делать, как я учил! – на бегу крикнул Типат.

В обеденном зале начался переполох. Гафая подхватила со стола грязную посуду и убежала на кухню. Ей велено убраться по глубже в дом и ни в коем случае не показываться благородному на глаза. Вдруг ещё понравится, уведёт. Младший Вадмир вытащил из сундука самую дорогую скатерть и постелил её на стол прямо поверх хлебных крошек и винных капель. Старший Онч вытащил из шкафа дорогую серебренную посуду и два больших подсвечника. Навира принесла с кухни сладкие закуски и расставила на столе тарелочки с халвой, шербетом и сушёными финиками. После вновь убежала на кухню.

- Прошу вас! Уважаемый.

Типат, льстиво улыбаясь, распахнул перед дорогим гостем дверь. Витус Акуномо, с видом хозяина положения, вошёл в обеденный зал. На благородном тугая льняная юбочка необычайно тонкой работы цвета чистого горного снега. Дряблый животик удерживает широкий пояс с четырьмя золотыми заклёпками – дорогой подарок самого витуса Донага. На ногах широкие сандалии из тонкой мягкой кожи. От благородного за версту разит дорогими духами и благовониями. Идущий следом слуга несёт тёплую накидку из толстой шерстяной ткани. На улице стемнело и довольно зябко.

Типат, поджав руки и согнувшись чуть ли не пополам, семенит следом за благородным. Скосив глаза, Типат стрельнул глазами в того, кто до сих пор прислуживает благородному Акуномо.

Больше двадцати лет назад лично привёз себе на замену этого некогда высокого и худого паренька по имени Роган. За прошедшие годы нескладный деревенский мальчишка возмужал, отъелся на барских объедках, даже усы отрастил шикарные, но так и остался безродным простолюдином без фамилии. Заняться торговлей или найти иное благородное дело он так и не смог, до сих пор таскает за витусом тёплую накидку.

Витус Акуномо величественно сел на деревянный стул с высокой спинкой во главе стола. Типат тут же налил дорогому гостю вина. Поставив кувшин на место, Типат замер в почтительном ожидании. В обеденном зале повисла тишина.

Строгий этикет требует соблюдать молчание в присутствии старшего. Как хозяин дома Типат уже произнёс множество приветствий и пожеланий в добром здравии. Но теперь нужно молчать, пока витус Акуномо не заговорит первым или не спросит о чём-нибудь.

Витус Акуномо залпом осушил кубок и соизволил заговорить:

- Типат. По Лемай слухи ходят. Говорят, из диких северных земель ты привёз пятерых дикарок внеземной красоты. Эта правда?

Типат чуть не проглотил язык. Чего и следовало ожидать. Наверняка кто-нибудь из гребцов уже успел спустить в портовом кабаке заработанные деньги и разболтать, какой самый дорогой товар привёз удачливый купец. А дальше молва подхватила пьяные бред, безбожно раздула его и разнесла по огромному городу. Иначе как объяснить, что столь высокая особа, как личный секретарь витуса Донага, члена Совета Благородных, на ночь глядя припёрся в дом простолюдина. Чтоб ему пусто было! Лучше бы просто за своей долей пришел. Но нужно отвечать.

- Людская молва любит преувеличивать, уважаемый Акуномо, - осторожно, словно шагая по горячим углям, заговорил Типат. – Да. Из далёких северных земель привёз я дикарку чудной красоты, но только одну.

Витус Акуномо, думая о своём, щёлкнул ногтем по пустому кубку. Типат тут же наполнил его вином.

- Понимаешь ли ты, что как верноподданный Великого Князя, да здравствует он и правит нами вечно, - витус Акуномо скороговоркой произнёс стандартное пожелание, - ты обязан преподнести ему в дар эту самую дикарку внеземной красоты.