Олег Волков - Вкус власти.

Ядаал говорит очень странно: тягуче и неторопливо, смешно коверкая слова и спотыкаясь на каждой фразе.

- Как ты здесь оказался? – вперёд всех спросил Ковка.

- Так же как и вы, - в полумраке мелькнула печальная улыбка Ядаала. – Когда-то я был охотником из рода Большой Совы племени Звёздной Птицы. Но более сорока лет назад я попал к менгам в рабство. Господи! Как давно это было.

- А мы в плен к менгам не попадали! – воскликнул Гек.

- Нас Умелец продал тому жирному козлу, - зло добавил Анк.

- Умелец? Он ещё жив? – недоверчиво переспросил Ядаал. – Значит, он действительно бессмертный. Но при чём тут он?

- Так ты ничего не знаешь? – спросил Анк.

- Откуда?

- Ковка, расскажи Ядаалу, как мы тут оказались. Ты у нас ловчее всех говорить умеешь.

Ковка, стараясь не сгущать краски, рассказал о неудачной войне с Тивницей, как каждый из них попал в плен, как долго и тщетно надеялись на соплеменников, как Умелец предлагал им предать родные племена и как в конечном итоге продал жирному менгу.

- Ну дела? – подивился Ядаал. – Большую силу Умелец набрал, большую.

- А почему ты свободен? Почему не связан? Почему ни одна жёлтая рожа не маячит за твоей спиной? – подозрительно поинтересовался Гек.

- Поэтому меня и прислали сюда, - с грустью ответил Ядаал. – Мне приказано объяснить вам ваше будущее, а так же предостеречь на будущее, чтобы вы даже не думали бежать.

- Это ещё почему? – с ещё большим подозрением спросил Гек.

Ковка, соглашаясь с товарищем по несчастью, энергично кивнул. Когда вчера вечером с них наконец-то сняли проклятые колодки, то первым делом они обследовали клетку. Бесполезно только. Новая темница хоть и просторней, но ещё надёжней прежней. Толстые деревянные прутья наглухо вделаны в пол и потолок. Даже низкая дверца запирается с помощью какой-то хитрой штуки из меди. Под слоем тонкой побелки проступила капитальная кирпичная стена, а под соломой оказались массивные округлые валуны. К тому же, их опять сковали медными цепями.

- Вы что, думаете, когда я был молодым и полным сил не пытался бежать? – Ядаал гордо распрямил плечи. – Ещё как пытался! Да только бесполезно это.

Вспышка гордости погасла так же внезапно, как и появилась. Ядаал снова сгорбился и поник головой.

- Ваш хозяин утус Типат, купец из торгового квартала. Через день, два он продаст вас с аукциона. Поверьте моему печальному опыту – убежать вам не удастся. Далеко наш дом. Очень и очень далеко от сюда. Любой менг, даже самый последний нищий, едва увидав вас, тут же бросится в погоню. За поимку беглого раба полагается вознаграждение. Далеко вы не уйдёте. А если будете бунтовать, отказываться от работы, то вас будут бить. Жестоко, палками, по пяткам. Или посадят в яму на два дня без еды и воды, а потом ещё на два без еды.

- Пусть только попробуют! – с вызовом воскликнул Гек. – Я всё равно убегу! Ни за что не буду работать на менгов!

Но горячая реплика Гека вызвала ещё одну печальную улыбку на устах Ядаала.

- Парень, сколько тебе лет? – глядя в упор, спросил Ядаал.

- Пятнадцать, - ответил Ковка.

- Тогда послушай моего совета: не брыкайся, не бунтуй. Ты молод и красив. Будешь вести себя смирно, тогда тебе придётся ублажать какую-нибудь не слишком молодую и располневшую благородную. Занятие не самое приятное, зато будешь жить в большом прохладном доме, хорошо кушать и спать на мягком. Забот и трудов у тебя будет немного. А тебя, - Ядаал выразительно посмотрел на горячего Гека, - собственная строптивость доведёт до ужасных рудников в горах Ануб. Тебя прикуют к скале на большой глубине. Ты более никогда не увидишь белого света. А потом сдохнешь от непосильной работы с кайлом в руках. Менги либо ломают, либо убивают.

Старый, сгорбленный годами и печалью раб умолк. В полумраке прямоугольного дома без окон повисла гнетущая тишина. Пленные охотники молча восприняли своё будущее. Ковка недовольно насупился. До сих пор не верится в этот бред с рабством, покорностью и работой из-под палки. О подобном говорил Умелец. Но почти те же самые слова из уст старого раба в невообразимой дали от родного дома уже не кажутся столь глупыми и нелепыми.

- А почему ты так и не сбежал? – стряхнув дурное наваждение, спросил Ковка. – Ведь сейчас ты свободен.

- Парень, - Ядаал тяжело вздохнул. – Я… Пытался. Правда раз всего, но пытался. Тогда за мной погнался целый квартал. Мне даже не удалось выбраться за пределы Лемай. Как и положено, меня избили палками и оставили на пару дней без еды и воды. И вот тогда, сидя в тёмной и душной яме, я решил схитрить и сделать вид, будто они поломали меня. Чтобы потом, в будущем, подойти к побегу более основательно и воспользоваться более удобным случаем.

К собственному удивлению, я быстро оказался в доме витуса Менлоу и стал постельным рабом вигоры Менлоу, его жены, а несколько позже и его дочерей. Женщина-менг не может забеременеть от мужчины-человека. Витус Менлоу совершенно не обращал внимания на забавы супруги. Я слишком низок, чтобы вызвать у благородного хоть какое-то чувство ревности. И тут яд роскоши вошёл в меня.

Я очень быстро привык сытно кушать и практически ничего не делать. Через год мне подвернулась прекрасная возможность убежать, уплыть на лодке, пока витус Менлоу с женой сошли на берег. Но… Мне очень стыдно признать это. Я не захотел возвращаться домой. Меня испугали трудности долгого и опасного пути. Мне стало претить полуголодное существование. Я не захотел менять прохладу большого и богатого дома на холодную полуземлянку и тяжёлый труд.

А потом. А потом годы ушли от меня. Ушли безвозвратно. Теперь я с трудом перехожу на другую сторону улицы. Куда уж мне бежать?

От слов сгорбленного Ядаала, бывшего вольного охотника, веет обречённостью, безысходностью и стыдом за собственное малодушие. Неужели он прав? Неужели и в самом деле возможно здорового мужчину, полноценного охотника и воина, заставить работать из-под палки, в цепях и на привязи? Неужели подобное возможно на самом деле?

Ядаал, отойдя от клетки на пару шагов, вдруг обернулся и произнёс:

- Смиритесь со своей судьбой, вольные охотники. Смиритесь хотя бы внешне. Если уж совсем будет невтерпёж, не бегите сломя голову. Тайком соберите по больше еды и дождитесь удобного момента, желательно по ближе к Апесу, то есть к Акфару. Только у вас всё равно ничего не получится.

Шаркая голыми пятками по пыльному полу, старый раздавленный годами Ядаал ушёл в полумрак. В пыльной темноте заскрипела открываемая дверь. На миг на ярком фоне мелькнула сгорбленная фигура в смешной застиранной юбочке. Широкая дверь с грохотом захлопнулась.

Невероятная красота и невиданная никогда роскошь давят на глаза. Типат, стоя в прихожей Малого приёмного зала, с удивлением и трепетом озирается по сторонам.