Владимир Поселягин - Управленец

Время утекало стремительно, но не менее стремительно станция в свёрнутом виде, исчезала в трюмах четырёх кораблей. На пятый день я приказал начать разгон для прыжка. Всё что можно мы забрали. Кроме обломков крейсера на месте где ранее находилась станция остались только брошенные нами три складских дока, один модуль центра развлечений и два ремонтных дока. Нам их просто не куда было грузить. Перегруженные корабли, с трудом разогнавшись, ушли в гипер по заранее проложенному моими офицерами маршруту.

Дети из приюта и освобождённые рабы находились на одном из тяжей, под присмотром моих людей. Всего было освобождено сто семнадцать рабов, количество детей и их воспитателей я уже сообщал. С рабами сейчас работали двое моих сотрудников, ранее служивших в СБ флота республики Шейна. Вот воспитатели встретили нас не совсем по-доброму. У некоторых на станции были семьи и о их судьбе они ничего не знали. Пришлось их убрать от детей. Двух буйных так вообще ликвидировать. С детьми остались две девушки, они были спокойные и против нас ничего не замышляли, работая по специальности, они уже поняли, что детям мы ничего плохого не сделаем и даже устроим в соседнем нейтральном государстве.

Так как пилотов для тяжей у меня раз-два и обчёлся, четверо их было, то пришлось управлять «Кашалотом» самому. Эта была практика и я не имел ничего против, кроме одного но. Последние трое суток я со своими офицерами не спал и работал на стимуляторах, что не совсем было во благо для организма. Поэтому, как только экраны мигнули и выдали привычный фон полёта в гипере, я встал из пилотского кресла и тяжело покачиваясь, направился в медсекцию корабля, где уже находились оба капитана. Через пару минут крышка реаниматора закрылась, и я вырубился на полтора часа, пока капсула чистила мой организм от последствий действий стимуляторов.

Полёт через всю империю мне особо не запомнился, был он какой-то будничный. Мы выходили в пустых системах, где никого не было для промежуточных прыжков, разгонялись и снова уходили в гипер. Только один раз, во время третьего выхода, вспугнули стайку кораблей, по виду контрабандистов, вот и всё. Всё время полётов, я учился, меня пробуждали только перед выходом из гипера, а так я поднимал базы в капсуле, пользуясь свободным временем, у меня много было того что требовалось поднять по выше. Вот я, пользуясь разгоном, и поднимал их.

Когда мы пересекли границу, то выйдя из гипера в одной из пустых систем соседней республики, дальше находилась империя Хира, где у одной из её планет, висела моя станция с поданными, я велел избавиться от пассажиров. Три корабля зависли в системе в ожидании, а один тяж направился в соседнюю систему, где находилась планета Бусон. Это была промышленная планета республики. Там все бывшие рабы и дети были благополучно сданы на руки организации «Всепомощи», прототипа «Красного креста» Земли. Все вопросы были сняты одним ответом, это освобожденные с территории империи Люмер. А имперцев не любили все соседи за драчливость и высокомерность, так что проблем не возникло, и когда тяж вернулся обратно в сопровождении двух военных кораблей республики, то мы разогнались и отправились дальше.

Через семнадцать дней все четыре корабля тяжело маневрируя, приближались к планете Цивил, самой крупной планете империи Хира по торговым отношениям. Её деловой центр можно так сказать. Это единственное место, где я могу продать трофеи с максимально ставкой, именно поэтому наш путь лежал сюда, а не к Торену.

Ещё на подлёте, сразу после выхода из гипера «Кашалота», со мной связался представитель юридической фирмы тестя. Именно на нём и лежала обязанность по договорённости, за определённый процент продать все мои трофеи.

Следующие две недели мы плотно работали по продаже всего моего имущества, а так как я хотел продать его по максимальной ставке и искал покупателей, то продажи двигались туго. Каждый модуль и предмет за время нашего полёта были исследованы дроидами-диагностами которыми управляли корабельные искины так что у меня был полный список всех трофеев и их состояния.

Первыми ушли два тяжёлых шахтёра, я оставил себе только один самый новый, назвав его «Гномом», те тоже рудознатцы, и все остальные корабли, средние и малые. Остался только «Кашалот» и «Гном». Через неделю появился покупатель и для станции. Он взял «Мираж» за восемьсот тридцать шесть миллионов, и это только в базовой комплектации. После этого мы распродавали остальные трофеи и станционные модули. Из всех я оставил себе только один ремонтный модуль, малую верфь и перерабатывающий завод, остальное шло в продажу.

На моём личном счету находилось около десяти миллионов кредитов, а вот остальные я держал на другом, на том, что приписан к моей станции. Системы безопасности для снятия денег оставил прежними. То есть в моём личном присутствии в банке и при снятии ДНК. При попадании в рабство я уже один раз напоролся на то, что меня ограбили, в данном случае это уже будет невозможно без моего добровольного согласия.

В общем, осталось по мелочи, когда вдруг Сенов, что пропадал на планете, сообщил, что со мной хочет пообщаться отец. Для этого была заказана специальная кабина у пункта гиперсвязи, защищённая от любого вида прослушивания.

Я в тот момент впаривал одному перекупщику два оставшихся у меня ремонтных дока и складской модуль, когда сообщение капитана оторвало от этого интересного общения. Махнув рукой, я отказался продавать модули перекупщику за заявленную им цену и отключился, после чего выслушав Сенова, кивнул, сообщив:

— Дел у меня сейчас особо нет, можно спуститься и пообщаться. Через четыре дня вылетаем на Торен, так что готовься. У нас мелочь осталась, продадим и вылетаем.

— Хорошо, ваше высочество. К «Кашалоту» вылетел катер, он доставит вас на планету.

Все переговоры и торги я вёл на борту «Кашалота» у меня было специально оборудованное помещение для общения с дельцами и покупателями. Лично я с ними не встречался, общался чисто с помощью аппаратуры связи. Работал я только под видом Ворта Трена. Покинув помещение, потягиваясь на ходу, я направился к себе. Нужно сменить мой привычный инженерный комбез на что-то более подобающее, чтобы не ударить в грязь лицом при общении с отцом. Тот постоянно в парадном мундире со мной общается.

На борту я был один, все остальные находились в увольнении на планете, да дежурная смена на «Гноме», поэтому переодевшись и переведя транспорт в ожидающий режим, теперь без меня никто не сможет попасть на его борт, я прошёл через шлюзовую на борт прибывшего катера. Президентский не иначе, слишком роскошен. Именно на нём я и спустился на поверхность планеты. Особо осмотреться мне не дали, только и заметил голубое небо над собой да десяток флаеров. Сели мы в пригороде и транспортный поток как я посмотрю, тут был приличный.