Сухих Анатолий - Текст ухватил себя за хвост

Вот с маргинальностью-то как раз всё в полном порядке, с маргинальностью, в её не общепринятом проявлении, а в глубинном, сущностном понимании и ощущениях, в самоидентификации, то есть, всё обстоит самым расчудесным образом.

No Молодость – это постоянное опьянение, это горячка рассудка .

Что же так хрипнет твой голос – не оттого ли,

что на ветру ворожишь наудачу?… И пусть уж

венчан на царство – всё гениальное просто -

ставший пожаром огонь, у которого грелись,

пляшет, клубится – или глумится?… – апостол

месяца сцеженных ямбов, впадающих в ересь,

сходит на нет незвёздных сомнений апостроф,

смело – на убыль, а небо по-прежнему выше,

истово полночь бредит в объятьях норд-оста

эхом не пойманных в сети беззвучия виршей.

Где ты найдёшь здесь не уплывающий остров,

если никто никого не… А ты меня – слышишь?…

NoЛада Пузыревская

Ночь наступила в заколдованном лесу. Правильно, не всё же дольше века будет длиться день, иногда и темно должно быть, чтобы всё как взаправду.

Интересно, мне ночлег надо по миссии искать, или наоборот, переть напролом, чтобы разных ночных ужасов насмотреться?

Вообще-то я в реале темноты не боюсь, да и тут, как я уже понял, моё главное оружие, если от кого отбиваться придётся – дудочка. Потому что никакого другого оружия у меня нет, и пока вроде не предвидится.

А с дудочкой ситуация двоякая, я пока еще не понял на что она, в смысле я на ней способен. Никакой инструкции к дудочке не получено, и зачем она может пригодиться, я пока не знаю.

Некоторые умники утверждают, что когда в тексте много воды, это плохо. Я сначала тоже так думал. В смысле, я давно так думал, когда был молодой и глупый. А сейчас я думаю наоборот.

Это совсем не потому, что я внезапно поумнел, совсем нет, тем более, так и не бывает никогда. Просто я стал знать немножко больше, что неудивительно, и стал немножко меньше дёргаться, в смысле делать чего нипопадя, что тем более неудивительно.

А еще я стал думать, что вода тоже умеет думать. Потому что вода – это океан. Солярис. Солярис же умеет думать. А вся вода, она всё про себя думает, потому что она вся как бы вся взаимосвязана. Наверное.

Я этого не узнал наверняка, но предположил, и некоторые вещи, исходя из этого предположения, могут быть просто и понятно объяснены и поняты, некоторые, правда, наоборот, но по-другому же и не бывает.

Нет, я не утверждаю, что эта модель хоть на чуточку соответствует истине, но как умозрительная модель, которая вполне безумна, чтобы оказаться истинной, меня вполне устраивает. Тем более, она же ничему не противоречит.

Интересно, Босс сам до всего догадался, или ему кто подсказал? Интересно, кто? Был у них еще и третий, который к нашей конторе никакого отношения не имел, теперь его уже нет. Тоже интересно, сам, или помогли?

Нет, я слышал, конечно, что 'в результате тяжелой и продолжительной болезни…', а учитывая, что его как раз и носило по всяким артефактам и центрам силы, то удивляться нечему.

Удивляться вообще нечему, особенно если ничего и не знаешь, и даже не догадываешься. Я-то догадался только по нескольким обмолвкам, потому что никто ничего не спрашивает. А зачем спрашивать, если всё равно не ответят.

Или, если ответят, то соврут. Или скажут не всё, а самого главного не скажут. Или скажут то, что как бы они сами себе представляют, а не то, что есть на самом деле. Потому что, что на самом деле никто не знает. Поэтому никто ничего и никогда не спрашивает.

А вот мысль, что есть некие способности, которыми кое-кто обладает – не новая, она существовала всегда, и её ещё усиленно муссировали.

Собственно, те способности, которые я тут усиленно муссирую, есть практически у каждого, они никакая не редкость, только они не развиваются у современного человека за ненадобностью.

Это как музыкальный слух – все им наделены в той или иной мере, большинство, конечно, в иной, людей с абсолютным слухом и виртуозов не так уж и много, впрочем, этому есть и рациональное объяснение. Возможно их на самом деле гораздо больше, но сами они об этом не знают.

Мы, в том смысле, о котором я тут муссирую, виртуозами, тоже, пожалуй, не являемся, и мы, совершенно точно, не одиноки. Просто рыбак рыбака видит. Иногда. Когда с удочками.

Иногда и без удочек видит. Или просто понимает, что перед ним такой же рыбак, а может даже и не такой, а гораздо более. У них, у рыбаков, своя иерархия. И своя виртуозность, я думаю.

Да, еще, рыбак рыбаку рознь. Один на удочку предпочитает, другой кроме спиннинга ничего не признаёт, старик, тот невод забрасывал, если помните, а некоторые вообще динамит предпочитают. Браконьеры, что с них возьмёшь, но всё равно вроде как тоже рыбаки.

Это же можно про любую функциональность сказать, про рыбаков просто нагляднее, хотя и про этих, виртуозов, скрипачей-трубачей, тоже вполне себе ничего, наглядненько.

Интересно, а Босс про двадцать восемь человек уже знает? Или сразу знает, но не счел, или не рискнул, или не усугубил, убоялся, в общем. Чего убоялся, тут спрашивать не приходится, убоялся, что оно усугубится и выйдет из под контроля.

Или, что гораздо страшнее, станет необратимо и примет характер цепной реакции. Потому что знания ни у кого нет, да и быть не может, нет, не только знания, нет даже догадок, и мне не только сказать, даже подумать страшно, как оно на самом деле может. Боссу, я думаю, тоже.

Поэт сказал, что у него гвоздь в сапоге кошмарнее, чем вся фантазия Гёте. Это он хорошо выразился, фигурально. Поэты, они всегда фигурально выражаются.

Я тоже иногда фигурально выражаюсь, но это в принципе, ничего и не значит. И гвоздя у меня нет в сапоге.

Это же какой гвоздь должен быть, чтобы он был кошмарнее, чем вся фантазия Гёте. Это ужас что, а не гвоздь, я такое себе и представить не могу, даже если и фигурально. Это, наверное, потому что у меня гвоздя в сапоге нет.

На самом-то деле у меня и сапога-то нет, по крайней мере, здесь и сейчас. Я вот сижу в домашних тапочках и тихонько радуюсь, что могу так порассуждать, какой должен быть гвоздь, чтобы он был кошмарнее. Фантазии мне не хватает.

Наверное, потому, что я не Гёте, и сравнивать мне просто не с чем.

Лёжа в ароматической ванне, Ирина медленно приходит в себя и ругает себя же нещадно. Дура старая. Ну зачем, зачем тебе этот мальчишечка.

И ему судьбу сломаешь, и себе приключений на старую задницу наскребёшь. Наскребла уже. Всё, это в последний раз. Или в предпоследний.

А мальчик хорош. И совсем тронулся, похоже еще там, в магазине. Там в магазине же всё стало понятно, искра проскочила, понятно стало, что не отвертеться. Наверное, это судьба.